ностью, что я весьма удивился.
Вообще с этого дня все как-то поменялось. Чувствовалось внимание. В
столовой санатория, где даже в праздничные дни скупо распределяли хвосты от
скумбрии (раньше я относил их чайке), теперь на столах возникали апельсины,
ломти осетрины, горбуши, кеты. А ведь не так давно здесь любили говаривать,
что ждать особенно нечего - за три рубля, полагавшиеся в сутки на каждого
отдыхающего, можно войти в любую городскую столовую и выйти, не успев, по
существу, пообедать (мне все время хотелось возразить, что ведь три рубля -
это дневная заработная плата техника, медсестры или кассира, как же быть?).
Итак, все поменялось. Но я стал замечать внимание и к моей персоне. Оно
было ненавязчивым, едва заметным, но получалось иногда так комично, что я
покатывался со смеху. По вечерам заходили предлагать чай, кофе. Но такой
чай, а также растворимый кофе я не пил; стали заносить лимонад, как только я
сделал соответствующее заявление, да еще уверяли, что это входит в обязан-
ности персонала! Проныра Толик при встрече в столовой сообщил мне, что я яв-
ляюсь членом ревизионной комиссии и они меня боятся. Поскольку я твердо
знал, что никогда не был и не буду членом ревизионной и никакой другой ко-
миссии, то опровергать слухов не стал, но спросил, откуда он это узнал. Из
телеграммы, которая лежала на столе в регистратуре. Необыкновенная история.
Однако всем жилось лучше.
Тот же Толик, впрочем, опроверг этот слух и себя самого: никакой телег-
раммы не было. Ошибся, мол. А мне раньше хотелось уехать отсюда досрочно, но
вдруг мне стало нравиться, я привык, я реже вспоминал мой город и моих зна-
комых, которым, полагаю, порядком надоели мои причуды. Во-первых, левитатор
может ошибаться. Во-вторых, контакт с ним затруднен. Я размышлял обо всем
этом со дня отъезда Сив. Мои недостатки не ощущались, когда я был один. Еще
лучше, если я был погружен в себя и прокладывал мысленно маршруты из Асгарда
в Скандинавию. У меня были кое-какие сдвиги. Я нашел все пути племен ванов.
Направился как-то в знакомое кафе, что под горой Кастель. Опять мороже-
ное, коктейль, немного клубники, немного морского ветра со стороны мыса, где
пансионат "Кристалл". Потом - вверх, вверх, туда, где я однажды побывал. Та
же тропа. Те же камни. Куртина горной лаванды. Дрок и шиповник в цвету. По-
ворот. Крутой склон. Еще минута-две, и я увидел бы этот корпус, если бы не
досадное обстоятельство. Раздался собачий лай. Из зарослей выскочила сразу
целая свора. Злобные, голодные псы, зловредные, завистливые дворняги. Насто-
ящая собачья свадьба. Такого я никогда не встречал в своей жизни. Но для юга
это, пожалуй, не так уж и удивительно. Барбосы, безродные пегие полканы и
просто жучки загородили мне дорогу. Я не мог обойти их стороной - шиповник в
человеческий рост непроходим. Злобный, протяжный, какой-то особенный рык - я
был тому причиной. Мое присутствие им не нравилось. Они показывали мне зубы.
Я замер. Стал отступать. Если бы я повернулся спиной, они бросились бы па
меня всем скопом. Три пса были уже готовы это сделать, но я отступал очень
медленно, не спуская с них глаз, как это ни трудно на склоне.
Они следовали за мной метров сто, потом оставили меня. Настроение было
испорчено. Очаровательное воспоминание точно испарилось. У меня не осталось
никаких желаний на остаток вечера. Я сел за столик уже в другом кафе и слу-
шал записи - в десятый раз одно и то же. Потом подошел к художнику, который
тут же, на площади, рисовал портреты с помощью оптической системы - и он
взялся за карандаш. Под портретом он по моей просьбе написал: "Портрет леви-
татора. Май 1988 года". Поставил свою подпись и протянул руку за червонцем.
Памятуя о собачьей своре, я в один прекрасный день обошел это место по
другому склону горы, поднялся мимо дома отдыха "Дубна" к едва знакомому мес-
ту, и мне показалось, что корпуса нет, не существует. Густой воздух, насто-
янный на травах и цветах. Марево над горой, а корпуса нет. Такого, разумеет-
ся, не могло быть. Ни ремонта, изменившего внешний вид до неузнаваемости, ни
сноса дома строители предпринять не смогли бы, даже если за перевыполнение
плана полагалась бы премия, равная годовому окладу.
И я, проплутав минуты две в зарослях, выбрался на скалу и увидел кор-
пус. В холле сидела женщина. Она не обратила на меня внимания. Я подошел к
лифту и вспомнил, как угадал тогда этаж. Но сейчас цифра выветрилась из го-
ловы: я ведь тогда прошелся пальцами по белым кнопкам как левитатор, не об-
ращая на это особого внимания. Я вошел в кабину. Нажал наугад. Еще раз. При-
шелся пальцем по всем кнопкам. Никакого результата. Мигнули лампочки, зеле-
ный огонь вспыхнул и погас. Я вышел из кабины, оглядел холл. Должна была
быть лестница для пешеходов. Мой рассеянный взгляд скользнул по дверям лиф-
та, и тогда я смутился. Увидел табличку, извещавшую, что лифт не работает.
Я нашел наконец лестницу, стал подниматься. Заходил в гостиные этажей.
Ничего похожего не было на ту, где мне запомнились виноград, и лианы, и
солнце в окне. Готов поклясться, что я добрался таким образом до последнего
девятого этажа и почти уперся лбом в решетку над пожарной лестницей. Но ког-
да я спускался вниз, крепко призадумавшись, опустив голову, что-то подтолк-
нуло меня. Туда, вправо! Стеклянная дверь, гостиная. Виноград и лианы. Все
по-прежнему. Я осторожно ступил на малиновый ковер, устилавший помещение. Ни
души вокруг. Ну и на других этажах - тоже пустынно. Все уехали? Но так быва-
ет очень редко. Или никогда. Я повернул туда, к ее номеру. Постучал. Это лю-
бопытство. Пусть меня извинят. Ни звука. Зелень, зелень, немного синего не-
ба. Повернул к площадке, где был лифт. Мы тогда выходили из кабины вместе...
Белый маленький прямоугольник на ковре бросился в глаза. Что это? Нагнулся,
поднял. Повернул другой стороной. Там было выведено чернилом: "Золотоволосая
Сив. Московский телефон 151-39-89". Я оставил ее визитку здесь! Нужна сосре-
доточенность... Итак, я вышел тогда от нее. Направился к лифту. Достал из
карманчика рубашки расческу. Да, расческу. Визитка, вероятно, выпала.
Она пролежала на ковре несколько дней! Что это значит? Здесь никого не
было с тех пор, что ли? А уборщицы? В этом пансионате их что же, нет? Но ес-
ли здесь больше не живут, то почему вход свободен?
Не вполне свободен, не вполне! Вспомним хотя бы собак.
Что ж, пожалуй, она права. Я левитатор. Меня тянуло сюда, в этот кор-
пус.
И я тоже прав. Она и вправду золотоволосая Сив.
Это поступок богини - помочь найти утерянную визитку.
Страница 31 из 88
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
