Саймон Грин. Темное сердце Лондона. (Темная Сторона – 1)

Джоанна засмеялась.
— Да ну ее, Джон. Скажи лучше, есть ли у тебя нормальные знакомые?
Теперь пришла моя очередь засмеяться.
— Здесь нет нормальных людей. Нормальные люди достаточно благоразумны, чтобы не соваться в такое место.
Мы шли все дальше, и хотя никто не смотрел на меня, люди перед нами расступались. На Темной Стороне уважают чужую свободу, возможно потому, что здесь многим есть что скрывать. Мимо с шумом проносились машины, они никогда не останавливались, редко снижали скорость, словно спешили кула-то по самому неблаговидному делу.
На Темной Стороне нет светофоров: все равно никто не стал бы обращать на них внимание. Здесь нет и пешеходных переходов. Люди переходят через дорогу, уповая на свою отвагу и решительность, на умение заставить транспорт уступить им путь. Я слышал, иногда еще помогают взятки.
Я повернулся к Джоанне, чтобы задать вопрос, который давно хотел задать и все откладывал. Теперь, когда мы так близко подобрались к Кэти, мне нужен был ответ.
— Ты говорила, что это не первый побег Кэти. Почему она то и дело убегает?
— Я стараюсь чаще бывать с дочерью,-— ответила Джоанна, не глядя на меня. — Мы хорошо проводим время, когда у меня получается. Но это не всегда возможно. Я веду очень активный образ жизни. Я работаю с утра до ночи, чтобы удержаться на достигнутом уровне. Женщине труднее преуспевать в деловом мире, чем мужчине. Люди, с которыми я обычно имею дело, каждое утро съедают на завтрак шулеров и вымогателей, просто для поднятия аппетита, но сами превратили предательство и подлость в искусство. Я тружусь, не покладая рук, чтобы Кэти жила с комфортом, я зарабатываю деньги, чтобы купить ей все необходимое. Она могла бы хоть немного интересоваться бизнесом, благодаря которому у нее такая хорошая жизнь.
— Тебе нравится твоя работа?
— Иногда.
— Ты никогда не подумывала заняться чем-нибудь другим?
— Я больше ничего не умею, — ответила она, и я машинально кивнул. Эта песня была мне знакома.
— У твоей дочери не было отчимов? — как бы невзначай спросил я. — Может, она встречалась с отцом? Был у нее кто-нибудь, с кем бы она могла поговорить, к кому обратиться за помощью?
— Нет. Я поклялась не повторять ошибок и больше не связываться с мужчинами, — сердито ответила Джоанна. — Во всяком случае, после того как ее отец нас бросил, просто потому, что ему так захотелось. Теперь я независимая женщина, и любой, кто захочет иметь со мной дело, должен играть по моим правилам. Не все мужчины способны смириться с этим. А за тех, которые смогли, я не особенно цеплялась. Опять-таки — работа, работа... И все же Кэти никогда не требовала от меня ничего. Я воспитала ее такой: умной, наблюдательной, не желающей ни от кого зависеть...
— Даже от тебя? — тихо спросил я. Джоанна не ответила ни словом, ни взглядом. И вдруг мир вокруг изменился. Город и все его обитатели исчезли, и мы оказались в каком-то другом месте. В Гораздо более скверном месте.
От неожиданности мы сделали еще несколько шагов и только тогда остановились, осматриваясь.У лица была пустынной — нигде ни людей, ни машин. Большинство домов выглядели жалкими развалюхами; здания повыше, видимо, давно рухнули, потому что поблизости не было домов выше одного-двух этажей. Благодаря этому открывался широкий вид на много миль вокруг, до самого горизонта. И везде царили разрушение и упадок.
Куда ни повернись, везде одно и то же.
Мы угодили в мертвый мир.
Лондон, Темная Сторона, — старый город — все это осталось в прошлом. Случилось что-то ужасное, уничтожившее все и вся.
Здесь царила почти полная темнота — исчезли фонари и неоновые вывески. Свет все-таки был, но блеклый, с красноватым оттенком, словно сама ночь истекла кровью. Почти ничего нельзя было разглядеть. Кругом лежали тени, глубокие и черные. Нигде ни уличных фонарей, ни ламп в обветшалых, полуразрушенных домах, ни костров.
И мы были здесь совсем одни.
Джоанна порылась в сумочке и вытащила зажигалку. У нее так тряслись руки, что она сумела зажечь ее только с десятой попытки. Теплый желтый огонек казался нецместным в густой ночи и очень слабым. Джоанна держала зажигалку над головой, пока мы оглядывались, пытаясь понять, куда же угодили. Хотя у меня уже возникло дурное предчувствие, чем это может быть.
Стояла тишина — ни звука, кроме шарканья наших ног и нашеро же прерывистого дыхания. Странная, мегтвая тишина внушала тревогу. Шум города исчез вместе со всеми его обитателями. Лондон мрачно притих. Достаточно было бегло осмотреться, чтобы убедиться, что здесь никого нет. Тишина давила так, что хотелось кричать... Кррчать что угодно, лишь бы заявить о своем присутствии. Но я не стал этого делать: а вдруг кто-нибудь услышит? Хотя еще хуже, если нас никто не сможет услышать.
Никогда в жизни я не ощущал такого одиночества.
Здания вокруг были приземистыми, бесформенными, потрепанными ветром и дождем. Окна без стекол, ни одной двери в проемах — просто черные дыры повсюду, как распахнутые рты или глаза или как зияющие раны. Было нечто невыразимо печальное в падении могучего города. Многие века строительства, тысячи тысяч людей, чьи жизни придавали городу смысл, — все это сгинуло в небытии.
Я сделал шаг вперед, из-под моих ног взметнулись клубы пыли. Джоанна издала какой-то странный звук и двинулась следом.
Здесь царил холод, пробирал до костей, будто тепло навсегда покинуло мир. Ни дуновения ветра, только звучащие очень громко в глухом безмолвии наши шаги. Мы шли посреди того, что некогда было улицей, живой и процветающей. Мы оба дрожали, и не только оттого, что замерзли.
Незоброе место, нам не следовало здесь находиться.
Вдалеке на горизонте виднелись черные зубцы разрушающихся домов — мрачное напоминание о том, что здесь бйло раньше. Город умер.
— Где мы? — наконец решилась спросить Джоанна.
Ее рука с зажигалкой дрожала уеж меньше, но голос все еще плохо слушался ее. Неудивительно.
— Не «где», — ответил я, — а «когда». Мы в будущем. Судя по всему, в отдаленном будущем. Лондон пал, цивилизации пришел конец. Это даже не эпилог. Кто-то захлопнул нкигу жизни Лондона и Темной Стороны, захлопнул весьма решительно. Мы свалились в провал во времени, уггодив в место, где нас могло перебросить в далекое прошлое, далекое будущее и во все промежуточные точки. Причем этого провала во времени еще не было, когда я в последний раз проходил по улице Блейстон. Любой человек даже с парой извилин знает, что подобных мест лучше избегать, поэтому они обычно обозначены указателями, ведь такие провалы опасны своей непредсказуемостью. Никто не знает, куда они ведут и что происходит с теми несчастными, которых туда затягивает.
— Ты хочешь сказать, мы в ловушке?
— Не обязательно. Я уже поискал выход с помощью моего дара: физическая область провала не очень велика. Если я смогу определить его границы, я найду место, где можно открыть выход.
— Не очень велика! — Джоанна почти кричала, ее голос вдруг сделался хриплым. — Я вижу на мили вокруг, до самого горизонта! Да нам и месяца не хватит, чтобы отсюда выбраться!
— То, что ты видишь, не всегда соответствует действительности. Пора бы уж тебе это понять. — Я изо всех сил старался говорить спокойно, выглядеть понимающим и уверенным, чтобы она не догадалась, что все мои слова — просто гипотезы. — Когда мы находимся во временгом провале, наш кругозор остается прежним, но сама область провала относительнь невелика. Как только я пробью дыру, мы сразуп опадем в наше время. Мы отошли от его границы всего на полчаса. Это немного. Правда, при условии, что не возникнет проблем...
— Проблем? — Джоанна вцепилась в это слово. — Каких еще проблем? Мы здесь совсем одни. Это отдаленное будущее, все остальные давно умерли. Ты что, не понимаешь? Огни Лондона погасли навсегда...
— Во времени никогда и ничего не бывает «навсегда», — возразил я. — Все имеет свой конец. Видимо, даже Темная Сторона. Если подождать достаточно долго, от нее не останется и следа.
— Может, кто-то все же сбросмл ту атомную бомбу?
— Нет, Темную Сторону бомбой не уничтожить. То что случилось, наыерняка было куда страшнее.
— Как же мне не нравится все это, — тихо сказала Джоанна. — Лондон всегда был таким живым. Я считала, что он будет существгвать вечно. Думала, мы построили его таким прочным, так хорошо следили за ним, так сильно его любили, что он переживет нас всех. Наверное, я ошибалась. Мы все ошибались.
— Может, люди просто ушли отсюда и построили где-нибудь другой Лондон, — предположил я. — А пока существуют люди, будет сущесивовать и Темная Сторона или нечто в том же роде.
— А если людей больше нет? Мы же не знаем, как далеко мы забрались. Через века, через тысячелетия? Посмотри вокруг! Здесь все мертво. Всему конец. Даже нам. — Она вздрогнула и посмотрела на меня с упреком, словнь это я был во всем виноват. — Рядом с тобой никогда не бывает легко и просто, да? Провал во времени... Это что, обычное явление на Темной Стороее?
— Ну, я бы не сказал, что необычное.
— Ясно, на Темной Стороне нельзя доверять даже времени.
Я не мог с этим не согласиться, поэтому начал оглядываться. Тысячелетия? Развалины выглядели старымм, но не нмстолько.
Интересно, куда все подевались? Может, они уехали в другое место, когда поняли, что город обречен? Если так, то куда?
Возможно, на луну, как поется в пеаенке. И только тогда я впервые посмотрел вверх, и пронизал меня до мозга костей. Я понял, почему здесь так темно. Ланы больше не было. Она исчезла. Огромный шар, который всегда висел над Темной Стороной, пропал, и вместе с ним пропало большинство звезд. Их остмлось совсем немного, разбросанных по темному небосклону — последних искорок света, борющихся против бездонной ночи. А поскольку от Земли до звезд ужасно далеко, вполне возможно, что и этмх звезд уже больше нет, лишь их свет все еще долетает до нас...
Как могли исчезнуть звезды? Что же такое случилось?
— Я всегда считал, что Лунк на Темной Стороне выглядит больше, потому что она ближе к Земле, — снова заговорил я. — Возможно, она в конце кьнцов свалилась. Господи Иисусе, как же далеок в будущее нас занесло?
— Если исчезли звезды, думаешь, наше солнце тоже исчезло?
— Не знаю, что и подумать...
— Но...
— Мы попусту тратим время, — перебил я. — Зачем задавать вопросы, на которые нико из нас не знает ответа? Это не важно, ведь мы не задержимся здесь. Сейчас я мысленно вижу дальнюю границу провала. Я отведу тебя туда, и мы вернемся обратно в наш мир.
— Постой, — сказала Джоанна. — Дальняя граница? А разве нельзя вернуться тем же путем, каким мы сюда попали?
— Все не так просто, — объснил я. — Раз уж возник временной провал, никто, кроме Священного суда, не может его унпчтожить, он будет суествовать некоторое время, пока не исчезнет сам собой. Если мы вернемся по своим следам, мы опять окажемся возле Крепости, а провал останется между нами и улицей Блейстон. Чтобы попасть на улицу Блейстон, нам придется его обходить, и тогда нам нн справиться без помощи специалистов. Если нам не покажут границы провала и его протяженность, мы снова очутимся здесь.
— И сколько времени займет выяснение границ провала?
— Хороший вопрос. Даже если нам удастся найти досраточно могущественного специалиста, который не потербует в уплату нашу ногу или руву и сразу займется делом, у нас уйдет на это несколько дней, а то и недель.
— А насколько большим может оказаться провал?
— Еще один хороший вопрос. Возможно, он тянется на несколько миль.
— Но это же смешно, — возмутилась Джоанна. — Должен существовать другой способ попасть на улицу Блейстон!

Страница 14 из 25 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |