— Нет еще, — успокоила его Сладкая Отрава, — но отсюда его видно.
Казалось, мы не идем, а топчемся на месте. Я потерял счет времени. Мы жались друг к другу и дрожали от холода, даже Безумец. Если так будет продолжаться, мы скоро застынем в замечательную скульптурную группу. Ну вот, наконец-то нас встречают: сотни мужчин, женщин и даже детей, и все они мертвы — ошибиться невозможно. С привычным бесстыдством выставляют напоказ нанесенные собственными руками зияющие раны, сломанные шеи, следы от веревки. Покойники кажутся бледными, бесцветными, и даже розоватое мясо там, где кожа разрезана сталью или прорвана перебитыми костями, не бросается в глаза до тех пор, пока не разглядишь вечную муку в немигающем взгляде.
Шатаясь на деревянных ногах, каждый из них манил нас к себе; армия огородных пугал в лохмотьях. Они расступились, открыв в густой толпе короткий проход. Мы сделали несколько шагов, и сонм мертвых сомкнулся за нашими спинами. Так нас и вели, уклониться в сторону было невозможно. Кое-кто протягивал руки, чтобы коснуться лица или одежды, на манер обитателей Крысиных аллей, и пристально глядел на нас мертвыми глазами; с бескровных губ срывался призрачный шепот.
— Помоги нам… Освободи нас отсюда. Мы не знали. Мы не знали, что так будет. Мы хотим упокоиться в могилах. Мы хотим мира и покоя. Помоги нам. Освободи нас. Уничтожь нас.
Мне оставалось только молча идти вперед.
Плакальщик очень, очень стар. Он старше всего, что сходит на Темной Стороне за историю. Самоубийцы для него — источник энергии. Он питается страданием, отчаянием и смертью.
Мертвецы теснились вокруг. В глаза лезли вывернутые петлями шеи, разнесенные пулями затылки, лица, распухшие от ядовитых газов и таблеток снотворного, перерезанные глотки, располосованные запястья и жуткие следы падений с высоты и автомобильных катастроф. Они носили свою смерть напоказ не как предупреждение, но как свидетельство вечных мук.
Наконец появились первые признаки приближения хозяина. Веревочные петли свисали с потолка, как лианы в тропическом лесу; их приходилось раздвигать руками. Мимо абстрактных скульптур, созданных исключительно из бритвенных лезвий, нужно было идти с большой осторожностью: так Плакальщик представлял себе гостеприимство и домашний уют. Кровавая дымка редела, уступая место ядовитым запахам.
Тут я едва не попал впросак. По разным причинам на моих спутников газы не действовали, а сам я оценил опасность, только когда закружилась голова и перехватило дыхание. Вялые, повторяющиеся мысли уже куда-то отлетали, когда я услышал громкий голос булавки из рога единорога:
— Отравляющие газы, идиот! Принимай меры! Есть же у тебя сельдерей?!
Я сунул мертвеющую руку в карман пальто и вытащил пучок сельдерея. Я всегда ношу с собой немного сельдерея, обработанного разными полезными субстанциями, как раз для подобных случаев. На вкус страшно горько, но в голове прояснилось. Старая штука, и здорово помогает; как-то в гриль-баре «Полет ястреба» меня научил этому Странствующий Доктор.
Среди мусора на каменном полу валялось много оружия и патроны россыпью. Приходилось отбрасывать все это в стороны носком ботинка, но под ногами все равно хрустели таблетки всех цветов радуги. Покойники напирали отовсюду, и некуда было отвести глаза.
Мертвецы теперь заполняли все обозримое пространство, их ряды терялись в клубящемся тумане. Я убедился, что правильно выбрал себе компаньонов: другие давно бы сбежали. Я и сам был недалек от этого. Живым нечего делать так близко от ужасов смерти. На службе Плакальщика состоят все, кто когда-либо лишил себя жизни на Темной Стороне, и потому у него самая большая регулярная армия, не считая армии властей. В местах, где всегда три часа ночи и заря никогда не смягчает смертную тоску, недостатка в самоубийцах нет. На это смотрят сквозь пальцы, ведь Плакальщик никогда не выказывал интереса к политике.
Туман разошелся, как занавес, открыв нечто вроде кубической клетки и ржавого железа, со сторонами по тридцать футов. Стороны клетки состояли из прихотливо пересекающихся металлических прутьев. На такие же прутья, пронизывающие внутренность клетки во всех направлениях, было насажено немыслимым образом растянутое и изуродованное тело хозяина По бледной коже, обтягивающей деформированную плоть, струился обильный пот. Что он означает, боль или удовольствие?.. Я не мог отделаться от мысли, что когда-то, быть может, это существо было человеком.
Интересно, клетку ли построили вокруг Плакальщика или он сам вырос внутри? Ничего похожего на дверь ни в одной из шести сторон клетки не наблюдалось. Нечеловечески длинные руки и ноги бросали вызов всем законам анатомии, безобразно и многократно вывернутый торс удерживался на месте немилосердной сталью. Признаков дыхания или сердцебиения заметно не было, и там, где прутья пробивали тело, не выступала кровь. Кожа, впрочем, была покрыта густыми волосами, которые свивались в странные узоры, неудержимо притягивающие взгляд. Лицо, расплющенное железными прутьями, смотрело на нас однип глазом: из соседней глазницы выпирало ржавое острие. Нос не то сгнил окончательно, не то был откушен, ушей тоже не было. Изо рта, похожего на гноящуюся рану, торчали металлические зубы, а широкий проломленный лоб украшали козлиные рога.
Избави боже увидеть такое. Слишком много уродства даже для нашего мира . ., … .
От чудовища разило отчаянием, ненавистью, неисполненными желаниями и самоубийственной тоской. Разило так, что начинала кружиться голова Разумеется, все это были чужие беды. Внезапная смерть, впустую потраченная жизнь, самоубийство, погибшие надежды и погубленные семьи — для него лишь питье и пища.
— И какой идиот придумал заявиться сюда? — пробормотал под нос Грешник.
Здесь не хотелось повышать голос, как в церкви.
— Ты придумал, — напомнил я.
— Зачем же было меня слушать?
От дуновения ветра сгусток тумана рядом с клеткой рассеялся, открыв останки хрупких сестриц из Роя. Груда из сотен, если не тысяч, хитиновых скорлупок возвышалась, как пирамида. Мне стало нехорошо. Отовсюду торчали перебитые лапки, фасеточные глаза на страшноватых мордочках смотрели в никуда, жвала навсегда замерли. Смирились наконец… Хрупкие сестрички — не такой уж славный народ: генетические диверсии, кулььт насекомых, набеги на подсознание — кого этмм обрадуешь? Сестриц никто не любил. Но видеть их здесь сваленными в кучу, как подношение Плакальщику… Лучше бы мне плюнули в лицо.
Голос у хозяина оказался такой, какой мог быть у Иуды во время Тайной вечери.
— Все они остались здесь. — В мертвой тишине зала негромкий скрипучий голос разносился далеко. — А искали они тебя, Джон Тейлор. Хотели устроить засаду и раскопать твои секретв на столе патологоанатома. Включить твою наследственность в свой генофонд. Они были уверены, что ты здесь появишься, они узнали у твоего оракула. Им следовкло расспросить его подробнее — поняли бы, что беспокоить моих гостей нельзя, как и путаться у меня под ногами. Так что я сам устроил им засаду: заманил сладкой ложью, в которую им захотелось верить, и заставил перебить друг друга Погибли все до единой. Кричали они очень хорошо, убедительно для насекомых. Теперь ульи пусты и будут стоять пустыми вечно. Мой подарок тебе, Джон Тейлор.
— Спасибо, — выдавил я. — Очень любезно… с твоей стороны.
— Не стоит благодарности. Любезностей, кстати, я не делаю. Что привело тебя ко мне?
— Я расследую происхождение Темной Стороны по поручению одной из номад, известной как леди Удача В этом деле со мной сотрудничают Безумец, Грешник и демон по имени Сладкая Отрава. Я уже встречался с Мерлином Сатанинским Отродьем и Герни-охотником.
Мне очень хотелось назвать еще парочку громких имен, но в присутствии Плакальщика мое умение гладко врать как-то усохл.о Я перевел дух и продолжил прямо и без затей:
— Кем и с какой целью создана Темная Сторона? Что ты можешь рассказтаь об этом?
— Теная Сторона гораздо старше меня, — зловеще промурлыкал Плакальщик. — Она старше всех, кого я знаю. Ответы знает… твоя мать. Разыщи ее — и спрашивай.
— Что ты о ней знаешь?
— Твоей матери долго не было с нами, но теперь она вернулась. Повезло же нам. Бабалон, Бабалон. Много тысячелетий назад потребовалась вся армия Света и Тьмы, чтобы избавиться от нее. А чтобы вернуть, хватило трех смертных идиотов.
— Трех человек, — повторил я, лихорадочно сошбражая. — Мой отец, разумеется, Коллекционер и… неужто Уокер?
— Кто же еще? Трое верных друзей, преисполненных великими планами и благими намерениями…
Наш хозяин замолчал. Из угла его рта потек гной, но единстыенный глаз пытливо уставился на меня. Что бы такое сказать? Беседа идет явно не по плану, как, впрочем, и весь сегодншяний день…
— Однажды мне пришлось встрретиться с Перворожденными, — решился я. — Как-то в Некрополе несколько древних демонов вселились в тамошние тела. В числе прочегь они говорили о моей матери. «Пришедшая первой в этот худший из миров вернется снова». Что они хотели сказать?
— Она вернулась, и Темная Сторона уже никогда не будет такой, как прежде. Когда-то здесь не было властей, которые ограничивают амбиции и аппеииты, и все мы резвились свободно, ничем не сдерживаемые — силы Света и силы Тьмы, те, кто выбрал свою сторону, и те, у кого выбора не было. Так оно и задумывалось во временм чудес и чудовищ, прекрасных снов и гордыни, ведущей к падению, времена, когда все возможно. Теперь мы уэе не те. Темнкя Сторона начиналась, когда мир был молод. Больше никогда не будет царства столь необузданного, свободного и славного.
— А что случилось… тогда? — спросил я.
— Мы изгнали твою родительницу, ибо хотели свободы от ее наставлений, но вышло так, что без нее мы заблудились. Потенциал Темной Стороны не был использован из-за нашей… ограниченности, и нам осталась только тень великих возможностей. Мелочное честолюбие да удовольствия украдкой, по определенной цене. Не слишком возвышенно, да?
— Но ты знал мою мать?
— Пожалуй… Это было так давно. У меня нелады с памятью. Я и свое прошлое забываю, не говоря уж о чужом. Но Темная Сторона уже была древней, когда я родился.
— Человеком? — спросил Грешние.
Я взщрогнул. Честное слово, забыл, что тут есть и другие.
— Человеком? — повторил Плакальщик, не скрывая презрения. — Человек — сущий пустяк. Я же велик и славен, всегда был здесь и всегда буду!
— Глупости! — решительно возразила Сладкая Отрава и мгновенно оказалась у самой клетки. — Ты не моей породы! Ты слеплен, а не создан. Этот мир и твои собственнйе желания вылепили то, что ты есть. Нет в тебе ни от вечного, ни от демонов, ни от избранных. Просто кусок мяса, с мясными потребностями и желаниями.
Раздался жуткий вой. Прутья клетки затряслись, роняя хлопья ржавчины. Вывернутое тело содрогнулось от ярости — или, быть может, от отчаяния? Видимо, очень давно с ним не говорили начистоту. Мне очень хотелось захлопать в ладоши: зрелище было редкостное. Железные прутья скрежетали, но держались; кожа чудовища лопалась, но крови по-прежнему не было. Заполнявшие зал покойники бестолковг суетились, а кровавый туман клубился и бурлид. Чувствовалось, как воздух насыщается опасными эманациями. Грешник и Безумец прятались за моей спиной, и только Сладкая Отрава спокойно наблюдала за развитием событий. Я бы тоже с удовольствием спряталсяя: ситуация складывалась опасная. Из Мавзолея так просто не выберешься, а с гневом Могущественного и Владыки шутить не стоит — спросите хрупких сестиичек из Роя… В конце концов Плакальщик затих, не переставая сверлить меня своим чудовищным глазом.
— Хочешь знать, кто такая твоя мать? — спросил он загробным голосом. — Могу поделиться соображениями. Живу я давнно, и если когда-то и знал точно, с тех пор забыл. Или меня заставили забыть… Так или иначе, никто не мешает мне делать выводы. Думаю, твоя мать — Морриган из Бадба, кельтская богиня вйны, являющаяся в образе волка и черного ворона Древняя богиня сражений и смерти от огня и железа, чья одежда — внутренности поклонников, а смех — гром поля битвы. Погибший воин для нее — благодарственная жертва, резня — карнавальное шествие. Говорят, будто она — дух-вдохновитель двадцатого века. А ты ее единственный сын, и уже сейчас вокруг тебя только смерть и разрушение. Темная Сторона едва уцелела в войнах ангелов, развязанных тобой! Что дальше, Джон Тейлор?
— Ничего ты о ней не знаешь, — заключил я. — Беспочвенные догадки и желаемое вместо действительного. Ты потерял память — или отказался от нее? — чтобы жить настоящим. Тск удобнее смаковать чужое страдание. Откуда тебе знать о моей матери? Ты не то что о Тменой Стороне — о себе ничего сказать не можешь!
— Какая разница? — сказал Плаальщик, внезапно успокоившись. — Твои поиски заканчиваютс.я Прошлое останется прошлым, меня волнует только настоящее. Былые дни могут не быть тем царстсом красоту и свободы, какое я помню, но ты ничего не сделаешь с моим настоящим. Эти страдания, проклятия и отчаяние… Ты бы отобрал их у меня, да? Не выйдет! Я не позволю тебе подрывать основы моего благополучия.
— Ты боишься моей матери?.. — заметил я.
— Я не боюсь тебя, Джон Тейлор! Для начала ты просто умрешь и присоединишься к моей армии. Тебе понравится. Потом я закрою единственнную дверь, через которую твоя мамочка могла бы вернуться и испортить мне ущовольствие. Угроза минует навсегда.
Я быстро убедился, что мои компаньоны рядом, и с вызовом глянл на Плакальщика. Блефовать, так по-крупному.
— Иными словами, ты собираешься нас четверых… вывести из строя? А ты знаешь, кто мы такие?
— Не имеет значения. — Монстр явно соскучился. — Вы у меня дома, в мьей власти. Я вам покажу такое, что вы убьете себя сами, чтобы не увидеть больше. Потом, заключенные в собственые тела, вы восстанете и будете служить мне вечно, и не будет у вас другой воли, кроме моей. Ваших страадний мне хватит на века!
Наступила тишина, и Безумец от души рассмеялся. Напряжение исчезло. Грешник тоже улыбался, качая головой.
— Что ты можешь показать нам, ярмарочный урод?Ч то ты можешь показать мне, которому известны тайны преисподней? — спросил он.
— Я, да будет тебе известно, — Сладкая Отрава, демон. Я тоже оттуда!
— А я Безумец, и мне довелось увидеть саму Истину!
— А я — Джон Тейлор, и ты не предвтавляешь, какого только дерьма я в жизни не навидался. Ну, давай сюда свою армию. Где они там?..
Плакальщик вновь сотряс свою клетку и прокричал пронзительным вурдалачьим голосом:
— Убейте их! убейте их всех!
Из красной дымки вынырнули полчища мертвых. Они неуклюже, но стремительно двигались, понуждаемые нечеловеческой волей. Оруэия у них не было, да и зачем? Довольно численного преимущества и свойственного мертвецам превосходства в физической силе. Отовсюду к нам потянулись бледные руки со скрюченными пальцами. Удивительно, но Безумца они не замечали. Шатаясь на непослушных ногах, опи толкались вокруг, кидались на всех, но не на него. Безумец стоял неподвижно, глядя на покойников печальными глазами.
Сладкая Отрава работала с невероятной быстротой, решительно и ловко. Оторванные части тел летали по воздуху во всех направлениях. Она еще успевала смпяться и что-то тьптать ногами. Численное превосходство ее явно не смущало. Похоже, Сладкая Отрава давно ждала этого момента. Грешник хмурился, но не пробовал ее остановить. Мертвецы раз за разом атааковали его, но безрезультатно: трудно причинить вред тому, кого и небеса, и преисподняя уже отсергли.
Я вытащил мешочек соли и, седлав пируэт, быстро разметил широкий круг; сразу стало гораздо легче. Мертвецы не могут пересечь соляную черту. Достать меня они больше не мггли, но круг приходилось все время подновлять. Вертясь волчеом, я уже сорвал дыхание и чувствовал, что долго не протяну. Моих магичнских фокусов недостаточно, чтобы отбиться от армии ходячих покойников. Я попытался позвпть на помощь, но соратники были далеко. И вот что обидно: в глазах нападающихх была видна одна смертная мука. Мертвецов толкала вперед исключительно воля хозяина. Когда-то, призвав последнюю крупицум ужества, они лишили себя жизни, чтобы освободиться от невыносимого бремени существования — и попали в вечное рабство еще более ужасной природы. Здесь нет для них ни мира, ни покоя.
Чем больше я думал, тем злее становился. Я п себе знаю, каково это — когда ты так страдаешь, что лишь смерть избавляет от боли. Чуть меньше упрямства, чуть больше решимости в известные моменты — и я был бы среди этих несчастны. Что же сделали мы с Темной Стороной? Даже мертвым нет здесь покоя!
От злости я собрался; даже сердце стало биться потише. Я включил свой дар, чтобы определить связь между рабами и хозяином. Открылся мой внутренний глаз, и я увидел путаницу серебряных нитей, связывающих черепа мертвецов с хозяном в железной клетке. К этому мометну я уже дошел доо нужной кондиции: рассвирепел достаточно, чтобы усилием воли разом перерезать все нити.
Страница 15 из 25
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
