Саймон Грин. Колдовство в большом городе. (Темная Сторона – 4)

— И теперь ты здесь всем заправляешь?
— Для того, чтобы не подпускать других. Не верю, что другие устоят перед соблазном. Кто-то должен смотреть на вещи трезво и видеть Темную Сторону такой, какая она есть. Кто-то должен держать зверя в клетке. Ты помогла мне понять, до какой степени Темная Сторона испорчена.
— Именно поэтому ты вместе с теми другими и совершил работу Бабалон?
— Да. — Уокер неторопливо отхлебнул из чашки, давая понять, что больше на эту тему говорить не намерен. — Вернемся к нашим баранам. Что ты здесь делаешь, София? Или демоны иногда начинают скучать по своим жертвам? Может, власти передали тебя кому-нибудь… кого я знаю?
— На сей раз нет. Я теперь живу с Грешником.
Уокер осторожно поставил чашку на блюдце:
— Так ты и есть тот самый суккуб? В который раз за сегодняшний вечер ты изумляешь меня… Стало быть, ты сейчас работаешь с Джоном Тейлором. У тебя всегда была слабость к серьезным игрокам, не правда ли?
— Я сейчас с Грешником, и только с ним, — терпеливо уточнила Сладкая Отрава. — Официально меня послали из преисподней: разбить ему сердце и погубить душу, после чего Грешника можно будет забрать на законном основании, по принадлежности. Но на самом деле я вызвалась добровольно, ради постижения любви, которая выживает даже в аду. Как можно полюбить падшее создание вроде меня?
— Ты хочешь, чтоб я в это поверил? Любовь для тебя ничего не значит. Кому, как не мне…
— Тогда все было не так. С тех пор многое изменилось. Я провела немало времени с Сидни и начала понимать… как он ко мне относится. Более того, я начинаю догадываться, что ты чувствовал. Как тебе было больно.
— Знаешь, я женат, — сказал Уокер. — Двадцать три года уже. У нас все хорошо.
— Рада за тебя. Как ее зовут?
— Шейла. У нас два сына, они уже взрослые: Кит учится в Оксфорде, Роберт стал военным. Славные ребята. Они выросли за пределами Темной Стороны Понятия не имеют, чем их папа зарабатывает на жизнь.
— Я действительно рада за тебя, Генри.
— Мы говорили о Грешнике. — Кого угодно другого небрежный тон Уокера мог бы обмануть. — Он действительно тебя любит?
— Да. Той самой легендарной любовью, которой не страшен ад.
— Я любил тебя, София.
— Он любит меня даже после того, как познал мою истинную природу. Я… не хотела причинять тебе боль, Генри.
— Демоны лгут, и в этом их истинная природа.
— Демоны тоже меняются.
— Думаешь, поверю?
— Как хочешь. А вот мне поверить пришлось.
Некоторое время бывшие любовники молча пили чай. Обстановка чайного домика врачевала душу.
— Твои люди держат пол контролем врата владений Владыки Терний, — неожиданно сообщила Сладкая Отрава. — Блокированы и входы в Нижний мир. Распоряжение властей, я так понимаю?
— Разумеется. Но коль скоро ты смогла нанести мне визит, смогут и другие. Мне стоитт принять дополнительные меры, быть может, призвать больше специалистов. Ты ради этого пришла? Просить о невмешательстве?
— Твои заклинания и специалисты нас не остановят, милый. Владыка Терний на нашей стороне.
Уокер несколько раз моргнул.
— И как же это вам удалось? Его суда еще никто не избежал.
— Он в нас поверил, особенно в Джона Тейлора… Расскажи мне поподробнее о властях, Генри.
— Зачем?
— Ну пожалуйста. Сделай мне приятное.
— Хорошо, — пожал плечами Уокер. — Если это поможет тебе убраться отсюда поскорее… Нет никакой загадки. Власти — как раз то, что о них думают. Старинные,-богатые фамилии, веками наживавшие деньги и влияние на Темной Стороне. Члены клуба «Лондиниум» и те, кто стоит за этим клубом, — люди, избегающие публичного внимания, но охотно дергающие за ниточки, на которых подвешены местные знаменитости. Люди, для кьторых выгодно поддержание статус-кво и которые пойдут на все, чтоб сохранить привычный порядок вещей. Я работаю на них, так как любой другой вариант был бы хуже. Никто ниего не хочет знать, никто ни за что не хочет отвечать. Иногда, впрочем, находились согласные нести бремя ответственности, но ради каких целей! Их пришлось сдать властям. Я справляюс, насколько это вообще возможно, потому что потерял вкус к соблазнам. Я виэу Темную Сторону такой, какая она есть.
— И какая же она? — спросила Сладкая Отрава.
— Ярмарка уродов, где собраны все неудачные идеи человечества. Потому-то лучше властей здес ьничего не придумаешь. Эти, по крайней мере, интересуются только деньгаии. Они иногда позволяют себе отведать чего-нибудь особенного, что доступно только здесь, но в конце концов возвращаются до-чой и оставляют Темную Сторону в покое. В точности как я.
— Только ты никогда ни во что не играешь. Единственный порядочный человек здесь. Или единственный, у кого есть моральные устои. А может, просто… самый напуганный? Отчего ты так боишься Темной Стороны, Генри?
Уокеру хватило любезности сначала обдумать ответ.
— Видишь ли… Может наступить день, когда все зло, весь разврат и все искушения разом прорвут презелы Темной Стороны и затопят окружающий мир.
— Думаешь, это будет так уж плохо? Люди познакомятся с реальным положением вещпй, поговорят с Могущественными, Владыками и Предвечными, которые правят миром за сценой… Узнав правду, они получат шанс сделать мир лучше.
— Не верю. Этот с виду здоровый, с виду трезвый мир, где царатвуют причинно-следственные связи, достаточно плох сам по себе. Если все эти фанатики, террористы, честолюбцы и благоюетели рода человеческого поймут, каковы на самом деле ставки, они от своего мира камня на камне не оставят. Они не остановятся, пока не перегрызут друг другу глотку.
— Ты не всегда был таким циником, Генри.
Пока беседа в «Плакучей иве» шла своим чередом, Сладкая Отрава настроила систему обзора, чтобы показать нам прошлое.

Подача материала была очень деликатной, мысли и образы посещали наши головы будто сами собой. Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год, по одной из улиц Темной Стороны идут трое молодых людей, смеются, болтают и толкаются от избытка жизненных сил: Генри Уокер, Чарльз Тейлор и Марк Робинсон. Я сразу узнал Уокера не так уж сильно он изменился. Вот только одежда его поразила меня —м олодой Уокер был настоящим денди. Он выступал как павлин, сверкающий всеми цветами радуги: лучшие вещи с Кингз-роуд, узкие темные очки и грива темных вьющихся волос. Он выглядел как юный бог, слишком совершенный для этоого грубого мира.
Марк Робинсон, ныне Коллекционер, уже тогда был фанатом Элвиса Пресли. Получалось у него очень убедительно, вплоть до приглаженных темных волос и презрительного оскала. Черная кожаная куртка, перегруженная цепями и молниями, звякала на каждом шагу. Этот шагу не мог ступить спокойно — то отставал, то забегал вперед, а в безвыходном положении подпрыгивал нм месте. Ему было весело, он считал свои планы выверенными на годы вперед.
Чарльзм Тейлора я признал не сразу. Фотографий отца у меня не сохранилось. После ухода матери он все выбросил или сжег. В шестьдесят седьмом году он был моложе меня нынешнего и совсем не похож на меня. Он также не походил на своих колоритных друзей: темный костюм-тройка, галстук и короткая стрижка Чисто выбрит, как и подобает рядовому менеджеру в большом городе, одному из многих. Но по-настоящему поразила меня аура свободы и счастья, которая объединяла друзей. Никогда раньше не случалось мне видеть отца счастливым.
Шестьдесят седьмоц был годом перемен для Темной Стороны, как и для всего мира Трое молодых людей с блестящим будущим тоже собирались внести свлю лепту.
Они добрались наконец до заведения под стать их амбициям: гриль-бара «Полет ястреба». Бар сгорел (сжег себя сам?) в семидесятом году, так что своими глазами я его не видел. Теперь это призрачный бар с реальными посетителями. Надо сказать, тот, прежний бар мало отличался от призрачного: те же кислотные цвета, тот же неон, та же психоделическая краска и те же плакаты, до того яркие,ч то глаза лезут на лоб. Мне казалось, я различаю знакомую смесь запахов: кофе, благовонные палочки, сомнительные сигареты и дорогая парфюмерия. Музыкальный автомат играл новейшую музыку, а за пластиковыми столиками располагались знакомые всем — по шестьдесят седьмому году — лица: от таинственного Орландо до Странствующего Доктора с новой компанией. Уокер, Робинсон и мой отрц широко улыбались присутствующим, но никто на них особого внимания не обратил. Оно и не удивительно: что они собой тогда представляли? Один будет управлять Темной Стороной, другой превратит ее в дорогую коллекцию, и третпй наложит на нее проклятие.
Так что молодые люди торопливо заняли последний столрк в дальнем углу, заказали жующей резинку официантке кофе и погрузились в последний специальный выпуск журнала «Оз» для Темной Стороны. Чарльзу не удалось почитарь спокойно: Марау срочно понадобилось узнать, напечатано ли его письмо о том, что президента Кеннеди на самом деле убил Элвис Пресли. Уокер, конечно, уже прочитал номер от корки до корки. Он всегда успевал первым.
Мы внимательно слушали. Несмотря на свой оптимизм, молодые люди проявлялт нетерпение: блестящее будущее явно не спешило навстречу. Всё решают те, кто не заинтересован в переменах, кому выгоден порядок вещей, сложившийся в теение десятилетий, а еще лучше — столетий. Мода поверхностна, порок всегда в моде, и тех, кто навеху, устраивает статс-кво. Чтобы навязать изменения, нужна власть, и молодежь готова ее захватить — для общего блага, разумеется. Освобожденный разум и век Водолея! В шестьдесят седьмом нетрудно было оставаться идеалистом.
С журналом закончили, пришло время показать себя. Марк уже тогда был коллекционером, и сегодня ему не терпелось продемонстрировать нечто особенное. Воровато оглялевшись, Марк выложил на стол свежую находку. Генри и Чарльз с сомнением посмотрели на картонную коробку, полную пожелтевших рукописных листков.
— Надеюсь, это не Росуэлл — скривился Уокер. — Слышать больше не могу о Росуэлле! Если бы там и в самом деле что-то было, мы бы узнали и так.
— Во-первых, я тебе представлю доказательства! — запальчиво возразил Марк. — Я знаю парня, лично знакомого с человеком, который видел, как снимали на пленку вскрытие пришельцев… Правда, тот же умник говорит, что через два года мы высадимся на Луне, но…
— Так что же ты нашел, Марк? — спросил Чарльз терпеливо. — Что-нибудь полезное?
— Этим можно кого-нибудь шантажировать? — Уокер задумабся, глядя мимо коробки. — Всегда хотел попробовать свои силы…
Марк хищно улыбунлся, придерживая бумаги одной рукой, будто боялся, что их украдут.
— Это, друзья мои, золотая жила! Неопубликованная рукопись единственного и неповторимого Алистера Кроули, он же Маг, Великий Зверь и Величайший Грешник в мире — если верить газетам, чего я обычно не делаю. Но Кроули стоит свое йславы. Опытные люди всегда говорили, что его лучшие или, вернее сказать, худшие вещи так и остались неопубликованными. Впервые эта рукопись была предложена издателю несколько лет назад, когда Кроули отчаянно нжудался в деньгах, но интереса не вызвала Кроули вышел из моды, и газеты им больше не интересовались. В конце концов один из экземпляров осел в редакции «Интернэшнл тайме», и я выменял его у младшего редактора на колоду карт «Марс атакует!». В отличие от большинства идиотов, в чьих руках побывала рукопись, я прочитал все, от первой страницы до последнейй, и скажу вам, друзья: это ответ на все наши молитвы. Средство достижения наших заветных целей.
— Красиво говоришь, мне бы так, — вздохггул Генри. — Но нельзя ли конкретнее?
— В одной из глав опиан исключительно сильный магический обряд, или Работа, как он называет его. Кроули начал Работу, но не осмелился завершить. Трусом же, прошу не забывать, он никогда не был. Он хотел призвать и подчинить своей воле одно из самых могущественных существ, но бросил это занятие и сбежал, когда понял, кого призывает. Оставил прекрасный дом на берегу озера в Шотландии, чтобы никогда больше не возвращаться… «Прекрасная и грозная» написал он впоследствии, но подробно объяснять не захотел.
— Ага!.. Мы, значит, попробуем сделать то, что оказалось слишком опасным для самого Алистера Кроули, Величайшего Грешника в мире, по его же собственному определению? — кротко заметил мой отец.
— Что не удалоьс еау, получится у нас! — заявил Марк самодовольно. — Я знаю то, чего не знал Кроули! В числе моих недавних приобретений — письма от бывшего друга Кеннета Энгера. Автор идентифицировал дух, которого пытался призвать Алистер Кроули, и указал, как этим духом безопасно управлять. Друзья мои! Мы можем призвать и подчинить своей воле номаду по имени Бабалон: фищическое воплощение абстрактной идеи.
— Какой идеи? — спросил Генри.
— Ну, над этим я еще работаю, —п ризнался Марк. — Есть трудности с перевощом. В зависимости от того, как понимать отдельные места, Бабалон является персонификацией одного из несклльких душевных состояний: любви, вожделения или одержимоати. А может быть, комбинации всех трех. Да какая, в конце концов, разница! Вы хотите перемен? Вам нужна власть? Пожалуйста!
— А как насчет нежелательных последствий? — поинтересовался Чарльз. — Подозреваю, что ошибка, в таком деле недопустима.
— М-м-м… Нас ведь и за руку поймать могут, — заметил Генри. — Амбиции — это очень хорошо, но как насчет испорченной карьеры?
Марк не оценил пораженческих настроений:
— Риск — дело благородное! Чтобы свергнуть власти, благихн амерений недостаточно.

Страница 21 из 25 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |