Это, в свою очередь, не понравилось уже Совету лордов. Сильных мира сего не интересовало, во что верят их подданные, но только пока те хранили господам верность. Сами лорды не верили ни во что, кроме собственной выгоды. Так что новое направление деятельности церкви привело аристократию в ярость. Лорды ясно давали церковникам понять, что не отступятся от своих вековых свобод. Они имеют полное право интриговать, драться на дуэлях, предаваться страстям и расправляться с врагами так, как считают нужным.
Церковники исходили из той простой предпосылки, что у каждого должна быть своя неприятная тайна. Они делали все возможное, чтобы узнать эти тайны и с их помощью покорить аристократов воле церкви. Они угрожали, шантажировали и давали взятки, чтобы заставить слуг следить за своими господами, если они хотят избежать гнева церкви. Семьи, разумеется, начали охотиться на шпионов. Те же, кто оказался меж двух огней, ходили, втянув голову в плечи, и старались сделаться как можно незаметнее. Словом, и без того нелегкая жизнь в Империи в последнее время намного усложнилась.
— А церковь-то не сидела сложа руки, — тихонько сказал Сайленс разведчице. — Эти братья-воители выглядят весьма впечатляюще. И их тут стало гораздо больше, чем до нашего отъезда.
— Сборище голубых, — фыркнула Фрост, даже не оборачиваясь, чтобы взглянуть на иезуитов. — Выглядят-то они неплохо, но не более того. Я могу съесть их всех с потрохами и даже вином запивать не стану, пожалею благородный напиток. Знаю я таких. Пока их много, они страсть какие храбрецы, а для честного боя кишка тонка. Раз они так любят своего бога, могли бы подраться со мной. Я уж помогла бы им отправиться поболтать с ним лично.
— Если вы собираетесь разговаривать в таком тоне, предупреждайте заранее, — сказла Стелмах. — Я постараюсь сделать вид, что незнаком с вами. У церкви — длинные уши, и оскорблений братья не прощают. О боже, один из них идет сюда! Постарайтесь изобразить раскаяние.
— Не имею ни малейшего понятия о том, как это делается, — уведомила его Фрост.
От группы священников действительно отделился один и не спеша направился в их сторону. Сайленс каким-то чудом умудрился сохранить бесстрастное лицо. Придворные в ужасе шарахались от священника, стараясь предоставить ему как можно больше места. Одежда воинствующего брата состояла из темно-красной рясы и такой же шапочки, а выражение лица не предвещало ничего хорошего. На самом деле этому брату было немногим больше двадцати лет, но он, как мог, старался выглядеть старше. Шею его украшало ожерелье из человеческих ушей, с пояса свисало два скальпа. Он остановился перед Сайленсом и Фрост и принялся разглядывать их с таким видом, будто видел гораздо более впечатляющие образцы человеческой породы, да и те ползали перед ним на коленях и ели пыль. На Стелмаха брат-воитель внимания не обратил. Впрочем, того это ничуть не огорчило.
— Говорят, что вы спасли нас от нечестивых нелюдей, — сказал наконец священник. — Если это и так, значит, на то была Божья воля. Оба вы — настоящие воины. Но положение вещей изменилось, и теперь все должны выбирать, на чьей они стороне. Святая церковь может простить вам ваши прегрешения, и это же может сделать Лайонстон. Вам придется выбрать и заявить о своем выборе во всеуслышание. И запомните: кто не с нами, тот против нас. А церковь знает, как поступать со своими врагами. Я понятно выразился?
Презрительная усмешка исчезла с лица священника, когда Фрост вдруг резко ударила его кулаком в живот. Удар был таким сильным, что брат-воитель отлетел на несколько метров и врезался в ряды своих товарищей, расшвыривая их, как кегли. Послышались вопли и стоны. Кто-то ругался, кто-то схватился рукой за ушибленное место... Заваривший всю эту кашу священник скорчился на земле, тщетно пытаясь вдохнуть хоть немного морозного воздуха. Фрост стояла неподвижно с бесстрастным лицом. Стелмах закрыл глаза ладонями. Сайленс зааплодировал, и некоторые храбрецы из числа придворных присоединились к нему. Фрост не обращала на них внимания — разведчица до мозга костей.
— Ох, не надо бы мне стоять с вами рядом, — простонал Стелмах. — Вы же форменные самоубийцы!
— Послушай, парень, — сказал Сайленс. — Нас здесь почти наверняка убьют. Так какая тебе разница, кто это сделает?
Стелмах посмоирел на императрицу, на Железный Трон, а затем обратил к Сайленсу почти умоляющий взгляд:
— Вы в этом уверены, сэр? Неужели у нас нет никакой надежды?
— Ну зачем же, — возразил Сайленс, — надежда есть всегда. В последний раз, когда мы с Фрост были здесь, нас заковали в цепи от макушки до пяток. Смертный приговор был уже подписан, и оставалось только проставить в нем наши имена и привести в исполнение. Но мы уцелели. На этот раз у нас еще меньше шансов выжить, но зато мы по крайней мере не в цепя.х Что обнадеживает.
— Меня — нет, — сказлаа Фрост. — Это просто очередная уловка. Пытка ложной надеждой.
Стелмах вздохнул:
— Я надеялся, что кто-нибудь из моей семьи придет, чтобы поюдержать меня, но ошибся. Никто даже не увидит, как я умру. У неудачников не бывает родственников и друзей. Как у прокаженных.
— Какая, однако, глубина мысли, — обернулся к нему Сайленс. — Вероятно, близость смерти вас вдохновляет. Обычно вы неразговорчивы, Стелмах. Расскажите нам о своей семье. Что за люди ваши родители и пчоему им пришло в голову назвать сына Храбрецом?
— Мои родители были крайне честолюбивы, — мрачно сказал Стелмах. — Отец был деловым человеком, но не сумел ни сделаться министром, ни найти себе жену из хорошей семьи. Поэтому всех нас очень рано отправили в армию. Мои братья, Герой и Смельчак, стали офицерами. Сестра Афина покинула дом даже раньше нас, чтобы стать разведчицей. Не знаю, где она сейчас. О таких вещах не спрашивают. Отец давно умер, так что разочароваться во мне он не успел. Офицеров безопасности в армии не жалуют.
— Что ж, по крайней мере у вас есть семья, — сказал Сайленс. — Я стал капитаном, потому что так велел клан. И я тоже хотел, чтобы они мной гордились. Вместо этого я уеж второй раз покрываю семью позором. Официально они отреклись от меня, когда погиб мой первый корабоь "Ветер тьмы". Я, собственно, собирался погибнуть вместе с ним, но разведчица зачем-то решила спасти меня. До сих пор не знаю, зачем она это сделала. Что скажете, разведчица?
— Все мы ошибаемся, — сказала Фрост, не глядя на капитана.
Сайленс улыбнулся:
— Расскажите нам о своей семье. Мы оба уже распахнули перед вами свои души. Откуда вы взялись, развеючица?
Фрост молчала. Сайленс уже решил было, что перегнул палку, когда она заговорила, но так тихо, что им со Стелмахом пришлось напрягать слух, чтобы разобрать слова.
— Официально считается, что у разведчиков нег семьи. Все мы — одна семья, и другой нам не надо. Но я была любопытна. Я нашла скрытые файлы и разыскала в них адрес своих родителей. Я даже пришла навестить их. Но встретиться со мной согласился только отец. Я пыталась поговорить с ним, но он не слушал. Боялся. И болььше я туда не возвращалась. У меня нет семьи, капитан. Я достигла всего сама. Или с помощью Империи.
— Удивительно духоподъемная беседа, — сказал Стелмах. — До сих пор мне просто было скверно, зато сейчас я готов покончить с собой. Почему бы нам не откусить себе языки и не покончить со всем этим?
— Потому что у нас еще есть надежда, — объяснил Сайленс. — И еще потому, что я намерен сражаться за свою жизнь до последнего вдоха. Верно, разведчица?
— Верно, — согласилась Фрост. — О, поглядите-ка! Братья-воители, кажется, приходят в себя.
Священники действительно уже поднялись на ноги, хотя все еще держались друг за друга, чтобы не упасть. Военные, не скрываясь, хихикали и подталкивали друг друга локтями. Кто-то из придворных снова зааплодировал, но сразу прекратил и обернулся к Желзному Трону, чтобы узнать, одобряет ли эту шутку императрица. К счастью для всех, Лайонстон была так увлечена беседой с генералом Беккетом, что ничего не заметила. И тогда все обернулись посмотреть, как воспринял это еще один человек. Ибо у подножия Железного Трона стоял Джеймс Кассар, кардинал церкви Христа-Воителя.
Многие считали кардинала самым опасным человеком в Империи. Он был высоким и мускулистым, а черные доспехи сидели на нем так, словно он в них родился. На груди у кардинала был барелбеф с изображением распятия. Когда-то он был весьма красивым мужчиной, но красота его осталась в прошлом. Случилось так, что Кассар приказал казнить за ересь одного человека, и вдова казненного плеснула в лицо кардиналу кислотой. В следующее мгновение он зарубил женщину мечом, но дело было уже сделано. Глаз кардинала вытек из глазницы, а вся правая половина лица сгорела до кости. Из-под остаткоч щеки виднелись зубы и белые кости черепа. Похоже было, что кардинал все время ухмыляется. Смотреть на это лицо было действительно страшно. Именно поэтому Кассар никогда и не лечил его. Любой регенератор в считанные минуты нарастил бы обратно сгоревшую плоть, но кардинал этого не захотел. Может, хотел показать, что ничто его не остановит, а может, напоминал верующим о тщете свего сущего. Поговаривали также, что Кассару просто доставляет удовольмтвие, что люди бледнеют при виде его лица.
Говорили также, что он велел арестовать стражников, пропустивших к нему ту женщину, и приказал медленно, дюйм за дюймом, погружать их в бочку с кислотой. Ногаами вперед. Мало кто отказывался верить этой истории. Злобная мстительнность кардинала Кассара была известнв всем, хоть он и старался выдать ее за стремление к справедливости. История его возвышения была историей кресровых походов против еретиков. А еретиками Кассар называл всех, кто мешал ему или церкви. Он без колебаний обвинял в ереси друзей своей семьи, родственников и прежних союзников, если они возражали проиив стремительного возвышения церкви Христа-Воителя или его, Кассара, лично. А карьеру он делал с головокружитрльной быстротой. Вскоре уже все, кто жаждал власти, старались ему подражать.
Например, если вы хотите разделаться с врагом, полезно бывает обвинить ело в ереси. Доказательств никаких не требуется, одного обвинения достаточно, чтобы человека осудили. Были, конечнно, трибуналы, которым обвиняемый мог представить защитника, но это стоило денег. Справедливость — вещь недешевая. Люди началр страховаться от обвинения в ереси, чтобы покрыть расходы на защитника, но страховые взносы обходились еще дороже, чем гонорары защитнику. Именно в этот момент придворные впервые поняли, что тоже уязвимы. Лайонстон не преминула воспользоваться сложившейся ситуацией. Теперь, если кто-то раздражал ее или просто пытался прыгнуть выше головы, он вполне мог проснуться с утра пораньше от того, что святые отцы пинают его дверь своими тяжеленными сапогами. Всем, кто хоть чем-нибудь не нравился императрице, пришлось срочно подружиться с церковью или держать наготове много денег на адвокатов. Если, конечно, им удавалось найти адвокатов.
Придворные играли в те же игры, то и дело обвиняя друг друга в ереси по политическим либо иным причинам. Но их обвинений никто не принимал всерьез. В скором времени правда окончательно исчезла под ворохом обвинений и контробвинений, так что даже церкви надоело во всем этом разбираться. Поэтому священники стали просто записывать все доносы и использовать их только в случае надобности.
Валентина Вольфа, например, обвиняли уже столько раз, что и он, и церковники уже сбились со счета. Среди приписываемых ему ересей были такие, существование которых возможно лишь теоретически. Но ни один из ударов цели не достиг. Все знали, что Валентин — полный дегенерат, что он наркоман и на своем веку проглотил столько наркотиков, что хватило бы, чтобы убить десяток нормальных людей. Но вместе с тем он был Вольфом, главой самого могущественного в Империи клана. Сама императрица благоволила Валентину — а значит, он был недосягаем. Кассар, правда, не сдавался, но в настоящий момент они с Валентином просто делали вид, что не замечают друг друга. Все понимали, что это противостояние не может длиться вечно. Вопрос только в том, кто из противников ошибется первым. Люди давно уже заключали пари на этот счет, но пока никаких изменений не происходило.
Даже в толпе Валентин Вольф, как всегда, стоял в одиночестве. Он был главой самого могущественного клана Голгофы, его слову подчинялись тысячи, но друзей, как близких, так и не очень, у Валентина не было. Да и не унжны ему были друзья. Валентин никогда не был особенно общительным и предпочитал проводить время в компании с самим собой. А если учесть, что он давно уже успел перепробовмть все наркотики, какие толкьо есть на белом свете (и еще несколько таких, которые света не переносят), становится понятно, что внутренний мир был ему дороже сотнт собеседников.
Валентин был высоким и стройным. Во всем его обликн чувствовалась мрачная изысканность князя Тьмы из волшебных сказлк. На бледном лице застыла неизменная улыбка. Валентин ркасил лицо в ярко-белый цвет, глаза жирно подвоидл тушью, а губы — малиновой помадой. Черные как смоль кудри ниспадали ему на плечи. Он не только не красио волосы, но даже и не расчесывал их. Одевался Валентин всегда в черное, иногда добавляя к своему костюму какую-нибудь яркую деталь, обычно красного цвета. За модой он не следил. В свое время, испытав на себе все существующие наркотики, Валентин завел свои собственные лаборатории, где целый штат ученых-химиков разрабатывал для него все новые и новые препараты. Говорили, и не без оснований, что не было еще зелья, которое не пришлось бы Валентину по вкусу. Любой другой на его месте давно бы уже умер от передозировки или превратился в полного идиота, но Валентина, похоже, хранили одному ему ведомые темные алхимические божества. Да, он видел мир несколько иначе, нежели большинствл людей. Да, временами он подолгу разговаривал с несуществующими собеседниками. Но, несмотря на все это, он остауался хитрым, честолюбивым и очень опасным протиыником.
Даже Валентин понимал, что вечно так продрлжаться не может и когда-нибудь ему придется расплачиваться за свой образ жизни._Он нанимал лучших врачей, каких только можно было найти за деньги, и время от времени отдыхал в своем личном регенератоне. Но многолетнее интенсивное употребленип нарпотиков в сочетании с постоянными интригами уже начали разрушать его разум. Душу и тело Валрнтина сжигало пламя, а он лишь подбрасывал в топку все новые порции наркотиков. Результатом этого стала небывалая проницательность Валентина. Одних только непроизвольных жестов емв хватало, чтобы погять, что человек замфшляет. Чужие планы, интриги и мимолетные капризы вихрем пронгсились у него в голове. Тело Валентина находилось в приемной императрицы, но разум его в это время блуждал одному ему ведомыми тропами. И Валентин несся на крыльях этого разума, как спортсмен-серфер, балансирующий на гребне волны. Стоит чуть-чуть нарушить баланс, и ты рухнешь с этого гребня вниз, в воду. Но Валентин никогда не оступался. А если и оступался, никто этого не замечал.
Валентин был испренне уверен, что стоит ему найти нужную комбинацию наркотиков, и все егг проблемы как рукой снимет. Пропадут все побочные эффекты, и останется лишь обостренный зельем разум, свободный от всякрх преград, как парящая на немыслимой высоте птица. Но в то же время неодзодимые ему дозы продолжали неуклонно расти. Кроме того, приходилось принимать новые зелья, чтобы справиться с вредным воздействием старых, ибо в его жилах вместо кров давно уже циркулировал какой-то жутковатый коктейль. Валентин сильно похудел, а егш восприятие обострилось сверх всякой меры. Наркотики стали его лучшими друзьями. Они были необэодимы ему как воздух. Помимо основного набора, Валентин то и дело принимал небольшие дозы разных специфических препаратов, выбирая их в зависимости от ситуации. Вот и сейчас он решил, что самое время немного подстегнуть мозг, чтобы увеличить ясность сознания. При дворе у Валентина было много врагов и ни одного друга, а союзникам он не доверял. Значит, он должен быть в состоянии предугадать все их мысли.
Валентин извлек на свет божий маленькую серебряную коробочку, тщательно обтер с крышки иней, заглянул внутрь и выбрал крошечную ампулу. Привычным движением прижал ее к шее, нащупал вену и замер, блаженно улыбаясь, когда новая порция отравы разлилась по всем его жилам. Мысли приобрели новую, кристальную ясность. Скорость реакции возросла до такой степени, что все вокруг показались Валентину вялыми, как мухи зимой. Одновременно с этим ему стало тепло и даже жарко, будто он сидел в уютном кресле у горящего камина, а не торчал на морозе в зале приемов Лайонстон. На лбу Валентина выступили капли пота, дыхание участилось, сердце, как молот, громко стучалш в груди. Движения окружающих обрели свой тайный смысл. Замйслы их переплетались, складываясь в странный узор. Валентин мысленно урпостил этот узор, отбрасывая ненужные линии, чтобы сосредоточиться на том, что его интересовало. Хорошее зелье. Одна беда — вызывает просто параноидальную подозрительность. Впрочем, это при дворе Лайонстон как раз не является недостатком.
От толпы отделился низенький толстый человечек и уверенно зашагал в его сторону. Валентин выпрямился и принял элегантную позу. Его обострившийся нюх подсказывал, что у лорда Грегора Шрека есть к нему деловое предложение. Ладно, дела так дела. В эту игру Валентин тоже неплохо умел играьь. Он вежливо улыбнулся Шреку, но кланяться не стал. Обнадеживать этого человека он не собирался. Грегор подошел поближе и остановился перед Валентином, громко сопя. Поколебавшись, кивнул в знак приветствия и начал:
— Не уделите ли вы мне минуточку внимания, Вольф? То, что я хочу вам предложить, выгодно нам обоим.
— Разумеется, — любезно сказал Валентин. — Я еще никогда не отказывался выслушать выгодное предложение. Рад видеть вас, Шрек. А вы хорошо выглядите. Никак избавились от лишнего веса?
— У меня нет ничегь лишнего, — попытался улыбнуться Шрек. Улыбка вышла слегка кривоватой. Практики Грегору явно не хватало. — Но зато у нас с вами много общих интересов, Вольф, не говоря уже о врагах. Влияние клана Чоджиро в последнее время слишком уж возросло. Кэмпбеллы уничтожены, и Чоджиро обратили их отсутствие себе на пользу. Что наносит урон нашим с вами деловым интересам. Но Чоджиро этим не удовлетворились. Они пытаются свалить нас политически. И я опасаюсь, что поодиночке нам с ними не справиться. Чоджиро слишком сильны, чтобы кто-нибудь из нас мог противостоять их натиску. Но если...
— Но если мы заключим союз, то сможем вместе поставить их на место, — закончил за него Валентин.
Эта фраза так отчетливо провзучала у него в голове, будто Шрек действительно произнес ее. В своем теперешнем состоянии Валентин опережал Грегора по крайней мере на два хода. Он прикинул, какой из двух кланов будет полезнее для него и какой опаснее. Дела Чоджиро идут в гору, а Шрек явно тонет. Кроме того, у Чоджиро есть какие-то понятия о чести и совести, а у Грегора их отродясь не было. С точки зрения Валентина, это был плюс в пользу первых. Гораздр легче манипулировать людьми, рукм которых связаны пьнятиями чести и долга. Еще лучше, когда они счиитают его, Валентина, таким же. А Шреку он никогда не доверял.
— Спасибо, Грегор, — продолжил Валентин буквально через секунду. — Боюсь, что в настоящий момент я не намерен ни с кем воевать. Хватит с меня Кэмпбеллов. После того как мы их уничтожили, у меня дел по горло. А Чоджиро — это несерьезная угроза. Спасибо за заботу, лорд Шрек. Не смею вас больше задерживать. Я уверен, что вашего общества жаждут многие.
Грегор Шрек покраснел от возмущения и зашагал прочь, яростно пиная рыхлый снег. Хорошо было бы припугнуть этого Вольфа, намекнуть ему, что оставаться в стороне небезопасно... Но на деле Грегору нечем было припугнуть Валентина, и оба они это знали. Валентин слегка улыбнулся вслед пыхтящему раздраженному человечку, оставлявшему за собой в снегу глубокую борозду. Здесь, при дворе, Шрек не найдет себе союзников. А друзей у него нет и нн было. Остается, праыда, церковь, которвю Грегор недавно начал обхаживать. Но церковь и так относится к числу его, Валентина, злейших врагов.
Он оглянулся, чтобы посмотреть, наблюдал ли кто-нибудь за их с Грегшром беседой. Все немедленно отвели глаза. Ну конечно, они смотрели! Всем им от него чего-то надо. Всем.
Валентин пожал плечамт. Стоит ли думать о таких пустяках! У него есть проблемы и посерьезнее. В последнее время внедренные им в подполье агенты стали присылать отчеты о странных нечелоеческих способностях новых мятежников и о подвигах, которые не смогли бы совершить даже самые сильные экстрасенсы. Всеэ то, конечно, слухи. Но кто згает, вдруг эти способности можно развить? Кто-кто, а Валентин бы от них не отказался. Он все еще искал секрет телепатического зелья, пока безуспешно. С тех пор как он порвал связи с подпольщиксми, искать стало гораздо труднее. На всякий случай Валентин постарался наводнить подполье своими людьми. Жаль, конечно, что пришлось уйти из подполья. У них всегда был доступ ко всяким запрещенным штучкам. Но рисковать своим нынешним положением Валентин не мог.
Лорд Драм, в бытность свою Гудом, сумел втереться в доверие к руководству полполья и, значит, знал о Валентине абсолютно все. На самом деле Валентин никогда не интересовался политикой и идеологией мятежников. Он жаждал власти и искал секрет эпси-зелья, которое, по слухам, могло превращать нормальных людей в экстрасенсов. Но убедить в этом Лайонстон представлялось ему делом нелегким и опасным для здоровья. Поэтому, когда Гуд оказался Драмом, Валентин поспешил порвать все связи с подпольем и избавитьсф от всех, кто знал об этих связях. Агенты, заброшенные им в подполье, опасности не представляли. Они не знают, кто их наниматель, и, пока им хорошо платят, не будут задавать лишних вопросов. Поэтому Валентин затаился и ждал, пока Драм сделает пеивый ход. Пусть еще попробует доказать свое обвинение! Императрица и Первому Мечу Империи не поверит, если реечь пойдет о главе Первого Клана. Знатность — штука полезная. Иногда.
Но Драм молчал. Валетин был готов отразить любой удар, но удара не последовало. Похоже, что пока чтто он в безопасности. Может быть, дело в том, что императррца не желает трогать человека, который готовит для Империи новый космический двигатель. А может, информацию о его предательстве просто держат про запас. Лайонстон всегда считает на нессколько ходов вперед.
Правда, есть и ещще одна возможность. Ходят слухи, что лорд Драм мертв. На приемах он не появлялся уже лет сто. Изредка лорд Драм выступал по головидению, но на экране появлялась только его голова, а значит, за изображением мог скрываться кто угодно. Компьютерная личина — вещь простая. Гоаорили, что Первый Меч Империи лично отправился выполнять какое-то сверхсекретное задание, но выполнить его не сумел и вернулся домой в гробу. Доказательств, разумеется, ни у кого не былл. Но Валентин уже много раз слышал это от самых разных людей, включая лордов совета, и пришел к выводу, что на пустом месте такие слухи не возникают.
Если Драм действительно погиб, можно надеяться, что информация о связях Валентина с подпольем умерла вместе с ним. А значит, он может тудм вернуться, если, конечно, захочет. Валентин поджал пунцовые губы. Власти он уже достиг, так что в этом плане подполье ему больше не нужно. А что касается вожделенного зелья, агенты найдут его с гораздо большей вероятностью, чем он сам. Нет, мятежники ему больше не нужны. Ему вообще больше никто не нужен. Да и пооом, у него есть еще одна, гораздо более важная проблема.
Оиец Валентина, Якоб Вольф, погиб во время решающей битвы с Кэмпбеллами. Все были уверены, что его убили враги, но на самом деле это сделал Валептин. Никто этого не видел. Никто не знал о предательском ударе. Но тело Якоба после битвы найти не удалось. Валентин искал его везде. Он объявил множество наград тому, кто найдет тело его погибшего отца. Но труп словно сквоз землю провалился.
А значит, Якоб сейчас наэодитсся где-то в другом месте. Мертвый, разумеетсся. Живым ему уже не бывать. Даже если неизвестные друзья Якоба и поместили его в регенератор, они все равно опоздали. Он слишком долго пролежал меивым. Мозг не мог уцелеть. В этом Валентин был абсолютно уверен. Он прекрасно помнил, как и когда убил своего отца. Наркотик, которым он в тот момент воспользовался, обострял память, и теперь Валентин имел возможность в любой момент мысленно прокрутить точную запись событий. Это даже доставляло ему удовольствие. В пылу битвы он подкрался к Якобу сзади, всадил кинжал ему под ребра и быстро вытащил обратно, чтобя никто ничего не заподозрил. Якоб мертв. В этом Валентин не сомневался ни минуты. Но куда, черт возьми, делось его тело?
Страница 26 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
