Из Кэмпбеллов уцелели только Финлей и Адриана, удравшие из башни на украденной гравилодке, но труп Якоба увезли не они. Валентин сам несколько раз просматривал запись, сделанную внешними камерами системы безопасности башни. На лодке было только два человека. К сожалению, внутренние камеры во время сражения не работали — об этом Валентин сам позаботился. Не мог же он позволить, чтобы кто-нибудь видел, как он убивает отца. Так что внутри башни труп мог спрятать кто угодно. Но только зачем?
Зачем похитителям тело Якоба? Можно, конечно, попытаться его клонировать. Но когда клон появится среди людей, его разоблачат с помощью простейшего генетического теста. И выкупа за клон Вольфы платить не станут. Даже Констанция, безутешная вдова, и та не станет. А вот за тело Якоба выкуп заплатят, и немалый. Клан позаботится о достойном погребении своего прежнего главы.
Но выкупа так никто и не потребовал. И Валентин невольно начал подумывать: а что, если... Что, если тело никто и не крал? Что, если покойник ушел сам? В той суматохе и не такое прошло бы незамеченным. Валентин содрогнулся, представив себе, как мертвый Якоб встает, пошатываясь, и выскальзывает из комнаты, задержавшись только, чтобы бросить последний взгляд на отцеубийцу. А кровь все продолжает вытекать из глубокой раны в боку... Покойник выбирается на улицу и прячется в каком-нибудь темном переулке. Сердце его не бьется, мозг умер. Все, что у него осталось, — это ненависть к убийце, и ненависть эта так сильна, что до сих пор не дает ему успокоиться. До сих пор Якоб прячется неведомо где, но при первой возможности он жестоко отомстит своему сыну-убийце...
Валентин всегда был суеверен. Он не считал это недостатком. Наоборот, дополнительное возбуждение лишь усиливало действие наркотиков. Но теперь мысли о мертвом отце не давали ему заснуть. А иногда по ночам ему казалось, что отец пришел и что-то говорит ему из темноты. Валентин содрогался от ужаса, слыша его обвинительную речь, но уже утром не мог вспомнить ни единого слова.
Конечно, все это могло быть наркотическим бредом.
Валентин постарался привести мысли в порядок. В конце концов, сейчас ему ничто не грозит.. Он — Вольф, глава Первого Клана Империи, и никто не в силах этого изменить, что бы там ни случилось с телом Якоба. Недавно он уничтожил своих конкурентов Кэмпбеллов и заключил самую выгодную во всей Империи сделку — контракт на поставку новейшего космического двигателя. Теперь все ему кланяются и уступают дорогу.
К словам Валентина прислушивается сама императрица, а этим немногие могут похвастаться. Конечно, он служит ей чем-то вроде шута, в чьих словах мудрость граничит с безумием, но тем не менее факт остается фактом. Лайонстон всегда слушает, если говорит Валентин. Ему позволяется делать и говорить такое, за что другим не сносить головы — лишь потому, что императрицу это забавляет. А еще ей нравится смотреть, как злятся семьи, когда она дает Валентину все большую и большую власть.
Императрица всегда любила развлечения подобного рода. И церковь, и армия ясно дали ей понять, что не одобряют Валентина. Пожалуй, это был единственный вопрос, в котором эти две организации сумели достичь единодушия. Но с Валентином и те и другие вели себя предельно вежливо. И армии, и церкви позарез нужен был новый двигатель. И конкурентам они его уступать не собирались.
Семьям тоже пришлось не по вкусу возвышение Валентина. Оно нарушило хрупкое равновесие, не дававшее кланам вцепиться друг другу в глотки. Но никто из придворных интриганов не смог свалить Валентина. То же просиходило и с членами Парламента. Купить Валентина они не могли — им нечем было его заинтересовать. А некупленный он был для них опасен. Валентин Вольф был противником хитрым и непредсказуемым.
Но по отдельности каждый из этих людей хотел видеть могущественного Вольфа своим другом.
Дэниэл и Стефания, брат и сестра Валентина, предпочитали держаться от него подальше. Они стояли поодаль вместе со своими супругами. Ничего не поделаешь, посещать зал приемов — первейший долг каждого аристократа. Но с Валентином они почти никогда не разговаривали. Старшего брата они ненавидели и презирали. Во-первых, он был наркоманом и позором семьи. Во-вторых, Валентину было наплевать на других, и он даже не пытался это скрыть. И Дэниэл, и Стефания вынуждены были вступить в брак по приказу отпа. Это было одно из последних распоряжений Якоба. И браки их нельзя было назвать счастливыми. Правда, Дэниэл и Стефания и не гнались за семейным счастьем. У них и без того забот хватало. Семья Вольфов процветала, но брат с сестрой хотели большего; их не устраивало серое существование в тени славы Валентина. Дэниэл и Стефания потеряли почти все свое влияние, когда их старший брат стал главой семьи. Они пытались интриговать против Валентина, но без особого успеха. Союзников у них не было, и доверять приходилось исключительно друг другу. Такая жизнь очень сблизила брата и сестру. Некоторые даже считали, что в их близости есть что-то противоестественное.
Дэниэл был самым младшим из детей Якоба. Ему только-только исполнилось двадцать.-Внешне Дэниэл был очень похож на отца — та же громоздкая фигура, те же черты лица... Но ума Якоба он явно не унаследовал. В детстве Дэниэл был очень неуклюжим, за что ему нередко попадало. Даже теперь младший из Вольфов двигался с преувеличенной осторожностью. На плечи Дэниэла ниспалали модные золотистые локоны, но лицо он не красил. Во-первых, не умел, а во-вторых, лицо его совсем не подходило для светящегося макияжа. Кроме того, Дэниэл не выносил даже мысли о том, что он может показаться кому-то смешным. Сам он был лишен чувства юмора и не доверял тем, у кого оно было. Стефания, средняя дочь Якоба, была скорее долловязой, чем высокой, вкрадчивой, как кошка, и опасной, как свернувшаяся в кольца змея. Если бы мозгов у нее было столько же, сколько яда, окружающие подвергались бы большой опасности. Стефания люто ненавизела Валентина, но ничем не могла ему навредить. При каждой встрече она изобличала его во всех смертных грехах. Но Валентин только пожимал плечами и говорил: "Ох уж эта сестра!" Все смеялись, а Стефания кипела от злости. Она, как и младший брат, не выносила насмешек. Дэниэл во всем слушался сестры. Впрочем, убедить этого дурня в чем угодно было не слишком-то сложной задачей. Стефания была умнее и хладнокровнее брата. Дэниэл до сих пор оплакивал убитого отца, а сестра его пережила эту потерю совершенно спокойно. На эмоции у нее просто не хватало времени.
Недавно Валентин все же вынужден был передать им важную часть семейного бизнеса. У него самого не было ни времени, ни способностей заниматься производством нового двигателя, а доверить столь важное дело представителю какой-нибудь из младших ветвей Вольфов не представлялось возможным. Значит, оставались только Стефания с Дэниэлом. В конце концов, одна голова на двоих у них все-таки была. И Валентин был уверен, что брат с сестрой не станут назло ему разваливать производство. Они его, конечно, ненавидят, но не настолько, чтобы забывать об интересах клана.
Узнав о новом назначении, Стефания с Дэниэлом для начала оскорбились. Как это так: их, аристократов, заставляют пачкать руки какой-то там торговлей! Но Стефания довольно быстро поняла, что стоит ей прибрать к рукам производство, и свалить Валентина станет легче легкого. Она принялась старательно изучать дела семьи и заставила Дэниэла заняться тем же. Вскоре они уже неплохо разбирались в производстве новейших двигателей и полностью контролировали эту отрасль. Валентин пока что ничего не заметил. Но Стефания намерена была в скором времени показать ему, кто истинный хозяин полозения.
Дэниэл и Стефания стояли рядышком, дрожа нв холодном ветру, и с ненавистью смотрели на задумавшегося Валентина. Вытащив из кармана фляжку бренди, Дэнмэл передал ее сестре. Она благодарно улыбнулась и сделала хороший глоток. Обжигающая жидкость прокатилась по пищеводу, и по всему телу разлилось приятное тепло. На мгновение Стефания даже забыла о снеге и ледяном ветре. Она вернула Дэниэлу фляжку, к которой тот немедленно присосался.
— Не пей так много, Дэниэл, — машинально сказала Стефания. — Не то здесь место, чтобы позвошять себе расслабляться.
— Дк ладно тебе, — ответил Дэниэл. — Ничего не будет. — Но флчжку все-таки убрал. — Зря ты так волнуешься, сестренка.
— Зато ты, я погляжу, совсем не волнуешься.
— Неправда. Стоило мне взглянуть на задумчивую рожу Валентина, и я сразу задергался. Наверняка он замышляет какую-нибудь гадость. И, как пить дать, против нас. А может, он уже выяснил, какова наша истинная роль в производстве этих чертовых двигателей. Нам же предлагалось управлять фабрикой, а не захватывать ее.
Стефания холодно улыбнулась:
— К тому времени, как он поймет, что произошло, будет уже поздно. Ситуацию с производством новых двигаетлей будем контролировать мы, а значит, Валентин окажется у нас на крючке. Его положение при дворе целиком и полностью зависит от этих двигателей. Мы можем, например, снизить объем выпускаемой продукции в момент, когда императрица потребует его увеличить, и в дуракх окажется Валентин. А производству это нисколько не повредит. Можно придумать еще тысячу разных способов унизить его в глазах императрицы. А свалить на него вину за происходящее будет совсем нетрудно — ведь учетные книги компании в наших руках. После нескольких таких происшествий подряд мы легко убедим Лайонстон, что в ее интересах сместить Валентина и отдать компанию нам. Империя, мол, больше не может себе позволить доверять этому наркоману. И тогда Валентину крышка! Мы свергнем его, братишка, и дадим ему хорошего пинка, чтобы катился как можно дальше!
Но Дэниэл продолжал хмуриться.
— А я все равно боюсь. О чем он сейчас думает? Чем занимается, вместо того чтобы вести дела компании, которые он спихнул на нас с тобой? Наверняка это что-то очень важное!
— Кто знает, о чем может думать Валентин? — пожала плечами Стефания. — Непонятно даже, в каком мире он живет.
— Мы до него доберемся, — заявил Дэниэл, пытаясь придать своему голосу уверенность. — Мы стащим его вниз. Отец никогда не допустил бы, чтлбы такой дегенерат, как Валентин, возглавлял клан. А тогда мы им всем покажем! Мы с тобой будем заправлять всем. Ты и я.
— Да, — сказала Стефания. — Конечно, братишка. Ты и я.
Дэниэл озабоченно посмотрел на нее:
— Что с тобой, Стеф? Замерзла? Иди сбда. Иди к своему маленткому братику, он тебя согреет.
Он привлек сестру к себе и завернул ее полой своего плаща. Стефания, дрожа, прижалась к его груди. Теплый плащ наадежно укрывал их от холода посторонних взглядов. И если они и обнимались чуть крепче, чем должны были бы это делать брат с сестрой, кто мог это заметить? Имя Вольфов защищало их надежнее всякого плаща.
Неподалеку от Дэниэла и Стефании стояли их супруги, Лили и Мишель Вольфы. Мишель сменил фамилию, когда женился на Стефании. Беспристрастный наблюдатель мог бы заметить, что они тоже держались чересчур близко. Тот же наблюдатель без туда догадался бы, что Лили и Мишель серьезно увлечены друг другом. Их жесты и взгляды были весьма красноречивы. И этот гипотетический наблюдатело был бы абсолютно прав. Лили и Мишель были любовниками, причем довольно давно. Об этом знали все, кроме Стефании и Дэниэла, вечно занятых своими делами. Даже Валентин знал. Брату с сестрой он не рассказывал об этом лишь потому, что еще не решил, как будет забавнее — рассказать или наблюдать молча.
Лили была стройной, но отнюдь не тощей. Росту в ней было примерно шесть футов. Бледное веснушчатое лицо обрамляли серебристые локоны парика. Свои волосы Лили коротко стригла. Она уверяла, что носить парики гораздо удобнее, потому что за ними легче ухаживать. Одевалась она всегда по последней моде и выглядеела при этом так хорошо, что все окружавшие ее дамы лопались от зависти. Даже в свои лучшие годы они так не выглядели. У Лили было хорошенькое личико с выступающими скулами и блестящими черными глазами. Ее улыбка ошеломила бы и альфонса, а смех разил наповал шагов, наверное, с пятидесяти. Дэниэл не оценил красоту Лили. Она сочла это личным оскорблением.
Мишель был почти того же роста, что и Лили, но на его широкой груди играли лучшие мускулы, какие только можно было купить за деньги. Правда, иногда они приходили в негодность, поскобьку Мишель был ленив и тренриоваться не желал. Но визит к шейперам позволял ему в одимиг вернуть прежнюю форму. Муж Стефании был смуглым красавцем с пылной гривой угольно-черных волос. Волосами своими он чрезвычайно гордился. Мишель предпочитал одежду свободного покроя, со множеством прорезей, в которые проглядывало обнаженное тело. Теперь в эти прорези набивался мокрый снег. Мишель стискивал зубы, чтобы не стучали, но дрожь унять не мог. Его смуглая кожа стала бледно-синей, оттенив и без того черные волосы. На макушке у него намело приличных размеров сугроб. Хорошо еще, что Мишель любил высокие сапоги. По крайней мере хоть ноги в тепле. Правда, мысль об этом его почему-то не согревала. Мишель обеими руками обхватил себя за плечи и не отрываясь смотрел на закутанную в меха императрицу.
— Дорогой, если ты стиснешь себя чуть сильнее, у тебя внутренности черрз уши вылезут, — спокойно заметила Лили.
— Мне все это надоело, — проворчал Мишель сквозь стиснутые зубы. — Мне скучно и очень холодно. Я скоро сосульками обрасту. Поищи какого-нибудь знакомого рангом пониже. Может, я отниму у него плащ.
— Веди себя прилично, счастье мое. Постарайся на привлекать к себе внимания. Во всяком случае сегодня. Утром я принесла в жертву овцу, и ее внутренности ясно говорят, что сегодня не тот день, когда стоит стараться, чтобы тебя заметили.
— Что ж эти внутренности не предупредили тебя, что вместо зала мы попадем в эту чкртову морозилук? Предсказать что-нибудь загадочное они могут, а как дело доходит до практики, так им грош цена! Я бы на твоем месте потребовал у предсказателей деньги обратно. Или овцу, на хузой конец.
— Не ерничай, дорогой. Ты же ничего не смыслишь в подобных вещах. И следи за своей речью. Ты у нас теперь аристократ.
— Лучше бы я оставался бухгалтером! Императрица бы о моем существовании не догадывалась, и пальцы бы были на месте. А сейчас я их уже не чувствую.
— Если бы ты не женился на Стефании, мы никогда бы с тобой не встретились.
Мишель обдумал эту идею и попытался выдавить их себя улыбку:
— Это верно. В одном мне повезло в этой проклятой жизни. Я встретил тебя.
Лили осторожно потрепала его по щеке:
— Везение тут ни при чем, дорогой. Нашей жизнью управляют высшие силы и таинства...
— Единственнше таинство, которое управляет нашей жизнью, сидит сейчас на Железном Троне, все в мехах, и хихикает, глядя, как мы мучаемся. Зачем мы здесь, Лили? Не такие мы важные птицы, чтобы наше отсутствие заметили! Могли бы весь день провести вместе. С тобой мне гораздо интереснее, чем здесь. Уж мы бы пиидумали, чем занятлся! Не так часто нам удается ускользнуть от своих супругов. Ты же знаешь, как я по тебе соскучился.
— И я тоже, милый, но мы должны быть осторожными. Мы теперь Вольфы. Дэниэл и Стефания очень расстроятся, если обнаружар, что нас нет. Своим отсутствием мы опозорим репутацию клана. А если бы наши дорогие супруги начали выяснять, гдем ы были, они могли бы обнаружить много неприятных для себя вещей. Боюсь, они бй очень огорчились, бедняжечки наши. И в лучшем случае нас с тобой просто убили бы. А вероятнее всего, нас выкинули бы вон. Дэниэл и Стефания развлись бы с нами и вышвырнули на улицу без единого кредита в кармане. Мы стали бы париями, милый. И никтоб ы и пальцем не шевельнул, чтобы нам помочь. Даже наши бывшие кланы. А я уже привыкла к хорошей жизни и не намерена делать ничего такого, что ставит под угрозу мое положение в обществе. Например, барахтаться с тобой в постели когда попало. Каждую встречу надо организовываь со всеми предосторожностями. Потерпи, милый. Рано или поздно все измеится. А что касается нашего здесь присутствия, могу сказать, что предсказание было весьма конкретным. Сегондя здесь, при дворе, должно произойти что-то очень важное. Это наверняка породит массу случайностей. Нам с тобой надо постараться воспользоваться этим. Может, мы скоро станеа великими людьми, Мишель.
Мишель с обожанием посмотрел на свою возлюбленную. Как ей идут это "простое" крестьянское платье и шаль! Но спорить с Лили он не стал. Она считала себя великим мистиком, эдакой языческой жрицей, наделенной редким даром предвидения. На самом деле Лили лишь прочла несколько книжек на эту тему и немного увлеклась ролью пророчицы. Скорее всего, у нее было просто хорошее воображение, приправленное чуточкой пси-таланта. Но Мишнль был нр настолько глуп, чтобы рассказывать ей об этом. Во-первых, Лили ему безумно нравилась, а во-вторых, она всегда ужасно скандалила, когда сердилась. Кроме того, Мишель доверял интуиции своей подруги. Она гораздо лучше него разбиралась в политике двора. Мишель твердо вознамерился смотреть в оба. Если, конечно, его глаза не замерзнут, как замерзли узе некоторые другие органы.
Поначалу Мишель стал ухаживать за Лили просто от скуки. Скучали оба. Якоб гараотировал им место в клане Вольфов, но никто не считал нужным радоваться их пояялению. Попросту говоря, их "место в клане" оказалось чисто номинальным. Мишель и Лили не вел никаких дел и не занимались политикой. Их просто терпели. Якоб Вольф заставил детей жениться таким образом только для того, чтобы захватить контроль над парой заводов, нужных ему для производства нового двигателя. А теперь, когда Вольфы уже подмяли под себя эти заводы, Мишель и Лили стали им не нужны. К семейному бизнесу их не допускали, потому что они не были урожденными Вольфами, а значит, не были достойны доверия. С бывшими своими семьями им общаться не разрешалось — на этот раз потому, что они были Вольфами. Дэниэл и Стефания не желали иметь с ними никакого дела, потому что вступили в брак не по собственной воле. Когда по этиеету требовалось появиться с супругами, Дэниэл и Стефания улыбались приклеенными улыбками, чтобы показать церкви и конкурентам, что в клане Вольфов все хорошо и слабинку искать бесполезно. А в остальное время брат и сестра Вольфы занимались своими делами, а также друг другом. Так что Лили и Мишелю пришлось самим искать себе развлечений. То, что за этим пьследовало, было неизбежно. Теперь им оставалось только начать шпионить в пользу какого-нибудь другого клана. Но для этого они слишком боялись Валентина.
Пока боялись.
А тем временем за каждым шагом Вольфов внимательно следили представители клана Чоджиро. Семья Чоджиро ухитрялась сохранять дрение восточные традиции на протяжении многих векрв. Давно были забыты родная планета и древние основатели диоастии, а традиции продолжали жить. Своего нынешнего положения Чоджиро добились упорным трудом и коваными уловками. Не гнушались они и убийствами — те, кто стоял у них на пути, обычно жили недолго. Союзов с другими кланами Чоджиро почти никогда не заключали, поскольку не дрверяяли никому. После гибели клана Кэмпбнллов Чоджиро быстро и легко заняли их место. Соперники их отступили, испугавшись угроз. Если кто-то пугался не сразу, угрозу приводили в исполпение. Всего несколько убийств — и Чоджиро заняли в Империи второе место после Вольфов. Но вторыми они оставаться не желали — любой истинный Чоджиро всегда хочет быть лучшим из лучших. И между двумя могущественными семьями началась необъявленная смертельная война.
Но было одно обстоятельство, которое мешало Чоджиро и Вольфам вцепиться друг другу в глотки. Дело в том, что Чоджиро испокон веку занималист компьютерами и программнмы обеспечением. Их продукцию можно было найти повсеместно — в том числе и на космических кораблях. А Вольфы, как известно, занимались разработкой и выпуском нового двигателя для имперского флота. В результате они с Чоджиро оказались партнераим. Теперь они уже не могли вредить друо другу из страха навлечь на себя гнев императрицы. Ситуация оказалась настолько запутанной, что стороны даже объявили что-то вроде вооруженного перемирия.
Сегодня, когда мятежники сумели испортить компьютеры Налогового управления, репутация Чоджиро пошатнулась. Поэтому в приемной собралось намного больше представителей этой семьи, чем обычно. Пусть все своими глазами увидят, какой у них большой и могущественный клан. В настоящий момент Чоджиро на собственные средства меняли компьютеры Налогового управления и ставили на них дополнительную защиту, чтобы случившееся никогда больше не могло повториться. Те, кто отвечал заа компьютерную защиту предде, покончили с собой во искупление своей вины. Некоторым, правда, пришлось помочь. Но такова уж была жизнь в Империи Лайонстон. Клан Чоджиро не мог сабе позволить держать неудачников. Они сражались с конкурентами не на жизнь, а на смерть — иногда в буквальном смысле этого слова — и превратили захват чужой собственности в целое искусство. Не зря говорили: "Если видишь улыбающегося Чоджирл — беги".
Би-Би Чоджмро явилась специально, чтобы говорить от имени своего клана. Она долго обучалась искусству дипломатии и вежливым улыбкам, и грозная семья назначила ее своим дипломатическим представителем. Би-Би была искусным дипломатом — она лучезарно улыбалась, хитрила, изворачивалась и заключала сделки, ывгодные исключительно клану. Единственным пятном на ее репутации был недавний побег Джклиана Ская. Но Чоджиро решили, что в этом повинна не Би-Би, а тюремная охрана, а девушке можно полностью доверять, как и прежде. В конце концов, она же из Блю Блока. Рядом с Би-Би в похожем по цвету кимоно стоял разведчик — второе, более жесткое лицо клана. На лице и руках разведчика виднелись свежие ожоги, но спросить его, откуда они взялись, никто не рискнул. Разведчики никогда ни с кем не обсуждали перенесенные страдания. Если, конечно, они вообще их испытывали. Про разведчиков никто ничего не знал наверняка. На всякий случай люди старались держаться подальше от Би-Би и Резака — мало ли что. Поэтому ничто не мешало спокойной беседе этих двоихх. Резак смотрел прямо перед собой, готовый отразить любую опасность. Би-Би лучезарно улыбалась всем и каждому, губы ее едва шевелились, так что слов никто, кроме собеседника, разобрать не мог.
— Как я понимаю, следов Джулиана пока отыскать не удалось.
— Я бы сказал вам, если бы мы что--нибудь нашли. Мы делаем все возможное, но при нынешних беспорядпах трудно что бы то ни было обнаружить. Если он все еще в городе, мы его найдем и вернем на место. Его или его тело.
— Джулиан нужен мне живым, разведчик. У меня к нему очень много вопросов. Например, меня интересует, как ему удалось бежать.
Страница 27 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
