Беатриса недолго оставалась простой послушницей. Она занимала все более высокие посты в иерархии обители, пока наконец не стала матерью-игуменьей. Тело ее скрыло просторное черное одеяние, голову покрывал накрахмаленный плат. Судя по всему, карьере Беатрисы немало поспособствовало ее богатство. Новая мать-игуменья с достоинством заняла свое место при дворе, и никто даже рта раскрыть не посмел. Вскоре она уже пыталась разрешить противоречия между армией и официальной церковью.
Валентин спокойно пережил появление своей бывшей невесты, понимая, что отказ ее был вызван сугубо личными причинами. Он прислал ей письмо, где писал, что находит ее новый наряд на удивление эротичным, и приложил счет за бракосочетание. С тех пор Беатриса изо всех сил старалась его не замечать.
Мать-игуменья, улыбаясь, подошла к Железному Трону, поклонилась императрице и с вызовом посмотрела на генерала Беккета и кардинала Кассара. Беккет улыбнулся и кивком приветствовал Беатрису как равного себе противника. Кассар яростно уставился на нее. Он считал Беатрису опасной еретичкой и без колебаний заявлял об этом вслух, пока сестры милосердия и его собственное начальство не приказали ему заткнуться. Кассара это еще больше разозлило. От ярости он потерял дар речи и не смог ничего ответить тем, кто наложил запрет. Беатриса не обращала на его чувства никакого внимания. Она, как и Кассар, знала, что пока сестры отделены от официальной церкви, кардинал ей не указ. Она улыбнулась Лайонстон, и императрица приветливо кивнула в ответ.
— Если мне дозволено будет перебить, ваше величество, я хотела бы заметить, что армия и церковь слишком яростно защищают свои позиции, чтобы осознать истину. Если у пришельцев все корабли такие, как тот, что мы видели, то против их флота мы почти что бессильны. Нам нужно защищать всю Империю, а они могут выбирать любую планету и обрушиваться на нее всей мощью. Вы уже видели, во что один-единственный их корабль превратил наш космопорт. Так представьте себе, что останется от планеты, на которую нападет целый флот таких кораблей. Никакая планетарная защита тут не поможет. Приходится признать, что мы впервые столкнулись с противником, превосходящим нас по силе. Но не стоит забывать, что неизвестных рас, похоже, несколько. Ваше величество уже не раз изволили говорить об этом, но теперь, я думаю, все мы готовы воспринять эту информацию. У нас есть только один шанс выжить. Мы должны собрать воедино все силы, которые только могут сражаться с врагом. Или врагами. В понятие "все силы" входят и те, кто в нормальной ситуации сражался бы против Империи. Я говорю о мятежниках. О клонах и экстрасенсах подполья.
— Ты с ума сошла, женщина? — взорвался наконец Кассар. — Ты хочешь заключать сделки с этим отребьем? Они ведь даже не люди!
— Они считают себя людьми, — мягко возразила Беатриса. — И я думаю, что они будут защищать человечество от нашествия пришельцев, особенно если мы их об этом как следует попросим. Это в их интересах, ведь если Империя будет уничтожена, они погибнут вместе с нами. А способности экстрасенсов нам могут очень пригодиться. Неужели кто-нибудь сомневается в том, что они прекрасно умеют воевать? Одно то, что они все еще живы, показывает, как хорошо они этому научились.
— Могу ли я вам напомнить, — неторопливо начал Беккет, — что это именно мятежники испортили защитные системы Голгофы, в результате чего корабль пришельцев смог добраться до города?
— Возможно, они даже действовали в сговоре с пришельцами, — дтбавил Кассар.
— Тем важнее вступить с ними в контакт и переманить их на свою сторону, — не уступала Беатриса.
— Они виновны в преступлении против человечества, — возмущался Кассар. — Виновные должны понести кару!
— С другой стороны, — задумчиво произнес Беккет, перекатывая сигару между пальцами, чтобы почувствовать, как хрустят табачные листья, — с другой стороны, если мы не попытаемся привлечь подпольщиков на свою сторону, они могут воспользоваться следующей атакой пришельцев, чтобы ударить нам в спину.
— Так убейте их всех! — сказал Кассар. — Всех этих клонов, экстрасенсов и прочих нелюдей. Они так же чужды нам, как и те твари, что могут прилететь со стороны границы.
— Вот она — типичная логика служителя церкви, — сказала Беатриса. — Нынешним церковникам проще убивать, чем дусать, и лучше проиграть, чем попытаться прибегнуть к дипломатии. Фанатикам нечего терять, кроме своего разума.
— Хорошо сказано, — заметил Валентин Вольф. — Я и сам не сумел бы сказать лучше.
Все обернулись и увидели, что Валентин давно уже отделился от толпы и стоит рядом с ними. Беатриаа демонстративно сделала шаг назад, чтобы увеличить дистанцию между собой и Вольфом. Валентин одарил ее ослепительной улыбкой.
— Что тебе надо, выродок? — спросил кардинал Кассар.
— Ну, если вам интересно, Кассар, я могу вам это рассказать, нг, по правде говоря, вы не в моем вкусе. Я просто намерен соглашаться со всем, что говорит Беатриса.
— Вот уж осчастливил! — фыркнула Беатриса. — Да если ты будешь меня поддерживать, мне никто не поверит! Ты это нарочно делаешь, да, Валентин? Ты намерен разрушить мою жизнь в отместку за то, что я не вышла за тебя замуж.
— Ты разбила мое сердце, — заявил Валентин. — О каком разуме может идти речь, когда сердце мое обливается кровью?
— Да что ты вообще знаешь о разуме, ублюдок? — возмутилась Беатриса. — Лемминги, кидающиеся в море с утесов, и те лучше представляют себе реальный мир! Да и здравого смысла у них побольше.
— Может, вас надо оставить вдвоем? — начал было Беккет, но, встретив взгляд Беатрисы, предпочел замолчать.
— Да я лучше останусь вдвоем с голодной пираньей! Ни с места, генерал! К вам, аКссар, это тоже относится.
Конечно, ваше общество мне отвратительно, но оно все же лучше, чем пребывание в компкнии с этим генетическим катаклизмом, который почему-то возглавляет семейство Вольфов. Я слыхала, что Департамент здравоохранения решил объявить его свалкой токсичных отходов. Может, тогда мы сумеем вывезти его из обитаемых районов как объект, представляющий угрозу для здоровья населения.
— Ах! — подала голос императрица с Железного Трона. — Вот она — юная любовь...
Неподалеку от трона стоял Грегор Шрек и с ненавистью рассматривал собравшуюся компанию. Он ведь имел полное право стоять рядом с ними и принимать участие в обсуждении, о чем бы они там ни говорили. Ему есть что сказать по любому поводу. Он — глава одного из древнейших в Империи кланов и должен быть на виду. Но все эти грязные предатели оттерли его от Железного Трона и не желают замечать его истинных достоинств. Они даже в лицо ему смеют улыбаться, а за спиной смеются и перешептываютсы. Но они за это поплатятся. Придет день, и они все заплатят. Все до одного! Впрочем, это может и подождать. Потому что сейчас его мысли занимает только одно: Евангелина. Шрек был вне себя от ярости. Евангелина его бросила! Эта неблагодарная сучка, подстрекаемая толстой коровой Адрианой, посмела ему перечить! Ну ничего, скоро они узнают, что Грегор Шрек никомму не спускает обиды. Никто не может похвастаться, что одержал над ним верх, — этих "победителей" давно уже нет в живых. Евангелина думает, что она в безопасности среди своих клонов, экстрасенсов и прочих нелюдей. Что ж, пусть думает. И в подполье есть сво слабые места, а у Шрека достаточно времени, денег и яда, чтобы их нащупать. В конце концов кто-нибудь клюнет на его золото или уговоры, а может, испугается угроз. Так было всегда, так будет и на этот раз. И тогда Евангелине несдобровать.
Люди скоро заметят отсутствие Евангелины. Сначала начнут болтать слуги в Башне Шреков. С этим ничего не поделаешь. Потом придвонрые поймут, что это его слабое место, и начнут задавать вопросы. Где Евангелина? Что случилось? Что он сделал со своей дочерью? Всегда найдутся любители совать свой нос в чужие дела. Конечно , всегда можно сделать еще одну Евангелину — образцы тканей оригинала все еще хранятся у него в тайной лабооратории. Но на воспитание и обучение нового клона уйдет несколько месяцев. А что, если первый клон вернется? Если Евангелины окажется две, его тайна перестанет быть тайной. А еще первая Евангелина может рассказать о своем происхождении, не выходя на поверхность. Просто чтобы отомстить. Конечно, если она не появится, доказать ничего будет нельзя, но одноого обвинения хватит, чтобы запятнать имя Шрека. Грязь — удивительнл липкая штука, особенно если все только и мечтают тебя ею вымазать. Грегор нахмурился. Он должен быть выше подозрений. Особенно сейчас.
Последние несколько месяцев Грегор Шрек стпрательно играл роль человека религиозного. Он посещал все церковные службы, вращался исключительно в нужных кругах, щедро жертвовал как раз на те благотворительные учреждения, которые были в последнее время в моде, финансировал сочувствующие церкви политические группировки — словом, из кожи вон лез, чтобы заслужить одобрение церкви. Поддержка церкви нужна была Грегору, чтобы занять по прааву принадлежащее ему место у трона. Но чтобы добиться этой поддержки, он должен создать себе репутацию праведника. А это не так-то просто. Раньше Грегор жил своим умом. Он делал, что хотел и когда хотел, а потом его люди заметали следы с помощью денег и угроз. Типичная линия поведения для аристократа, у которого больше денег, чем нужно, и больше гормонов, чем разума. К счастью, церковь готова была забыть о вашем прошлом, при условии, что вы публично покаялись, пожертвовали солидную сумму и больше не грешите. Первые два пункта Грегор выполнял с усердием, а от третьего, как мог, уклонялся. Всему же есть предел, в конце концов. Поведение на публике — это одно, а частная жизнь — совсем другое. Пока Грегор выглядит праведником, его тайные грехи вполне могут быть забыты. Сам Грегор никогда не умел играть на публику, но, к счастью, среди его родственников отыскались необходимые специалисты. Грегор обернулся и смерил одного из них суровым взглядом.
Тоби, по прозвищу Трубадур, был родным племянником Грегора, хотя тот нечасто был склонен признавать родство. Трубадур был маленьким, толстеньким, вечно потеющим человечком. Волосы у него были жидкими и светлыми, улыбка будто приклеилась к лицу, но под этой невзрачной внешностью скрывались острый, как стальной капкан, разум и мональные нормы, которые были бы под стать голодной крысе. Основной его обязанностью было расписывать в выгодном свете все деяния семьи и следить за тем, чтобы эта продукция в нужное время проявлялась в нужных местах. Журналы, голопередачи, газетные сплетни — все это находилось в ведении Тоби. Он был специалистом по воздействию на публику, экспертом по ликвидации вредных последствий, веливим сочинителем и первостатейным лжецом. А как же иначе? Не так легко заставить Грегора Шрека выглядеть хорошо. Остальные члены клана тоже иногдв капризничали, черт бы побрал их черные сморщенные души, но Тоби знал, как обращаться с подобной публикой. Если какой-то из клиентов Тоби не выполнял его требований — например, не выступал с заранее написанной речью или не появлялся в нужном месте, чтобы помахать рукой и улыбнуться в голокамеру, — Трубадур просто прекращал о нем писать до тех пор, пока строптивец не переставал артачиться. Для того, кто жалуется, что о нем болтают все кому не лень, нет ничего хуже, чем внезапно лишиться этого внимвния. Тот, чье лицо не появляется на экране в каждом выпуске новостей, мог считать себя политическим покойником. А Тоби мог сделать из вас знаменитость — но только в том случае, если вы соблюдаете правила игры. Его собственные правила. Грубо говоря, это звучало так: "Вы можете делать все, что хотите, но обо всем, что вы делаете, я должен узнавать первым, чтобы успеть преподать это публике в нужном ракурсе, пока новость нр просочилась наружу". К сожалению, Грегору Тоби приказывать не мог. Если бы у него хватило наглости даже заикнуться о подобных условиях, Грегор вырвал бы ему язык — в качестве предупреждения.
— Поговори со мной, мой мальчик, — потребовал Грегор. — Что ты сейчас рассказываешь о Евангелине?
— Официальная версия гласит, что Евангелина переутомилась и отдыхает — сказал Тоби. — Мы не сообщаем, почему она вдруг переутомилась, — пусть сами додумывают, что хотят. Люди любят строить предположения. Надеюсь, вы сообщите мне, когда она отдохнет? Тогда мне легче будет ввести ее обратно в общество.
— Я сообщу только то, что тебе следует знать, и не раньше, чем мне это понадобится, — отрезал Грегор. — Как там мои дела с церковью?
— Вполне сносно. Хотя я бы на вашем месте постарался следить за своим языком, дядюшка. Иногда мне кажется, что церковь скорее простит вам прелюбодеяние, чем те ругательства, которые вы то и дело произносите. Многие возьмут у меня деньги и не услышат ваших непристойностей и политических оговорок, но рано или поздно вы что-нибудь ляпнете там, где делать этого ни в коем случае нельзя. И тогда я уже ничем не смогу вам помочь.
— Охмурять церковь — полностью твоя идея, — недовольно засопел Грегор. — И я не могу сказать, чтобы результаты меня удовлетворяли.
— Союз с церковью поможет нам избежать столкновений с другими нашими врагами, — терпеливо объяснил Тоби. — Но если священники узнают о вас правду, вам грозит настоящая беда.
— Вот и сделай так, чтобы они ее не узнали. Чья это работа, в конце-то концов?
— Ну перестаньте же ссориться, ради бога! — вмешалась в разговор Грация Шрек, заранее зная, что слушать ее никто не будет.
Ее никогда не слушали. Грация была старшей сестрой Грегора и прилагала все усилия, чтобы выглядеть не так, как он. В отличие от плотного Грегора Грация была высокой и стройной. У нее были длинная лебединая шея и длинные светлые волосы, которые она укладывала в нелепую высокую прическу, вышедшую из моды много лет назад. Грация всегда носила то, что было в моде во времена ее молодости. Соврменные наряды не привлекали ее внимания. В крайнем случае она роняла по их поводу несколько критических замечаний. Иногда старая мода возыращалась, и на несколько месяцев Грация, к своему огромному смущению, превращалась в одну из самых современно одетых женщин двора. Потом это, к счастью, проходило. Грация не любила, когда ее замечали.
Грация никогда не была замужем. После внезапной кончины их с Грегором родителей брату срочно понадоилась ее помощь. Временно она превратилась в его секретаря, помощника и сторожевого пса — пока Грегор не сумел наконец объединить семью и вернуть ей былое могущество. Все это время у Грации ни мтнуты свободной не было, так что ни о каких романах или тем более замужестве и речи быть не могло. Она была нужна семье, нужна Грегору, и с этим пришлось смириться. Если Грация и не была в восторге от такой жизни, она держала это при себе. А когда Грегор перестал наконец нуждаться в услугах сестры, она все равно осталась с ним, потому что не умела жить иначе. Мир за время ее вынужденного отсутствия сильно изменился, и теперь Грация просто боялась людей. Любых людей, не только влиятельных особ. Кроме того, она прекрасно понимала, что Грегор ее не отпустит. Он не мог допустить, чтобы сестра вышла замуж и вырвалась из сферы влияния семьи и из-под его, Грегора, наблюдения. Она слишком много знала о клане вообще и о нем самом в частности. Знала, какими средствами он добивался величия.
Грация почти никогда не появлялась при дворе, чтобы лишний раз не оказываться в толпе. Но на этот раз приказ императрицы был недвусмысленным. Все без исключения члены кланов должны были явиться на прием. Умирающим рекоменндовалось воспользоваться носилками. Грации пришлось подчиниться. Она не отпускала руку Грегора, держалась как можно ближе к Тоби и пыталась представить себе, что видит все это по головизору.
Грации совсем не нравилось обращение Грегора с Тоби. Но сделать она ничего не могла. Даже если бы она заставила себя выразить свое неудовольствие Грегору, он все равно не тсал бы слушать. Тоби был сыном Кристиана Шрека, младшего брата Грегора и Грации. Кристиан пропал много лет назад после яростной ссоры с братом. Императрица приказала провести расследование. Грегора допросили лучшие имперские экстрасенсы, но никаких сведений о пропавшем брате в его мозгу не обнаружили. Грегор с легкостью прошел все тесты и остался чичт в глазах закона. После этой истории никто больше не рисковал становиться Шреку поперек дороги.
Тоби попал под влияние Грегора по той простой причине, что родился Шреком, а значит, не имел выбора. Когда-то у Тоби была сестра, но императрица забрала ее к сеье и превратила в одну из своих ужасных дев. С императрицей не поспоришь. Грация не могла оказать Тоби никакой поддержки, и, значит, он оказался целикгм и полностью во власти Грегора. Сейчас Грегор командовал племянником, как когда-то командовал Грацией, принося еще одну жизнь в жертву своему яростному самолюбию. Таковы уж традиции клана.
Грация вздохнула. Как ей не хватает Кристиана! Из всей семьи только у него было чувство юмора. А Грегор все продолжает кричать на Тоби. Тяжело ему, бедняжке, строить из себя светского человека. Не те данные. Грация взглянула на покрасневшее от ярости лицо брата и внезапно вспомнила слова о последней соломигке, которая сломала спину верблюду. Она приблизилась к Грегору и легонько похлопала его сложенным веером по руке.
— На твоем месте, Грегор, я не стала бы так выражаться при людях. Не забудь, что мы при дворе! Тебя услышат посторонние.
— А ты заткнись, когда тбя не спрашивают! — не оборачиваясь, огрызнулся Грегор. — Если меня заинтересует твое мнение, я пойду проверю, все ли у меня в порядке с головой.
— В самом деле, дорогой? — Грация почувствовала, что краснеет.. Она всегда смущалась, если кто-нибудь грубо с ней разговаривал. — Давайте все же будем друзьями. Хотя бы для вида.
— По-моему, тетя права, — застенчиво вставил Тоби. — Церковь, знаете ли, любир счастливые семьи.
— Дерьмо ваша церковь! — ответил Грегор, но уже несколько потише. — Я имею полное право злиться. Не могу поверить, что Валентин дал мне от ворот поворот. Детям, и тем понятно, что у нас с ним общие интересы и одни и те же враги. Кто угодно на его месте ухватился бы за мое предложение. Так нет! Этот дегенерат меня даже слушать не зсхотел! Конечно, он накачан наркотиками по самые уши и мозгов у него в голове не больше, чем в ггилом яблоке, но вмесие мы были бы великой силой. Никто не рискнул бы выступить против нас.
— Не скажу, чтобы меня это огорчало, — сказал Тоби. — Конечно, сейчас Валентин на самом верху и все так и сияют при виде него, но на самом делр ема никто не довепяет. Я не знаю даже, хвстило бы ли у меня вдохновения, чтобы правильно осветить ваш альянс в прессе. Проще собирать отвалиашиеся у прокаженных пальцы и продавать их под видом модных драгоценностей. А что мы будем делать теперь? Пеиейдем к плану "Б"?
— Какому еще плану "Б"? — с подозрением спросила Грация. — Мне никто ни про какой план "Б" не говорил. Нет, серьезно, Грегор, ты мне совсем ничего не рассказываешь!
— И незачем тебе этого знать. Заткнись и делай, что тебе скажут. Все равно на большее мозгов не хватит. А сейчас оставайся здесь, с Тоби, а я займусь поаном "Б".
И Грегоп, не оглядфваясь, зашагал прочь. Он знал, что Грация и Тоби с места не сдвинутся бе зего разрешения.
Панрм "Б" были Чоджиро. Союз с Первым Кланом Империи не удался — что ж, попробуем договориться со вторым. Пиная рыхлый снег, он продвигался к намеченной цели. Люди как можно дальше отходили с его пути, но Грегор не замечал их. Добравшись наконец до Чоджиро, он яростно сверкнул глазами в сторону разведчика Резака, чтобы показать, что нисколько не испугался, и кивнул Би-Би в знак приветствия. Би-Би подчеркнуо вежливо поклонилась в ответ. Разведчик не обратил на Шрека никакого внимания.
— У нас с вами общий враг, — решительно сказал Грегор. — Этот враг — Вольф. Разве не в наших интересах объединить свои силы против Валентина? Вы производите компьютеры для флоьа, я делаю корпуса, но пока Валентин контролирует прьизводство новых двигателей, оба мч должны под него подлаживаться. При удачном для него стечении обстоятельств он сможет выжить из этого бизнеса любого из нас и дажее захватить в свои руки все производство целиком. Отняли же они двигатель у Кэмпбеллов! Я был готов работаь с Кэмпбеллами. Мы с ними понимали друг друга. Я даже готов был заключить союз между нашими семьями. Но теперь двигатель попал в руки Вольфам, а с Валентином работать невозможно. Я должен либо выполнять его условия, либо отказаться от заказа. А это, сами понимаете, неприемлемо. Итак, мне нужен союзник. Да и вам надо, чтобы кто-то прикрывал вам спину во время работы с Вольфами. Оба наших клана выиграют от этой сделкии. Да и нет у нас с вами причин любрть Валентина.
— Выиграют? — переспросила Би-Би. — Ну это, знаете, кто как. По-моему, вся выгода достанется вам. Нет, лорд Шрек, вы нам не нужны. У вас нет ничего такого, что вы могли бы наам предложить. Да, коннчно, вы выпускаете корпуса. Но их может производить кто угодно. А кроме того, мы, знаете ли, очень разборчивы в выборе союзников.
— Ах ты, сука! — зашипел Грегор.
Страница 29 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
