Саймон Грин. Охотник за смертью: Восстание. Deathstalker: Rebellion

— Не можешь придумать ничего умного, так помолчи, — огрызнулась Хэйзел. — Неудивительно, что Оуэн не хотел обсуждать с нами свои проблемы.
— Боюсь, что мы ничем не можем тебе помочь, Оуэн, — сказал Рэндом. — Но все же постарайся держать нас в курсе. В конце концов, это всех нас касается. Но думаю, что нам стоит отложить обсуждение этой проблемы. Сначала надо выполнить задания. Вот вернемся и обо всем поговорим. А тебе, Оуэн, я бы посоветовал проверить перед отлетом все встроенные механизмы, начиная с часов. Мало ли что может разладиться. Кто-нибудь еще хочет обсудить с нами свои проблемы?
Все посмотрели друг на друга и промолчали. Молчала и Хэйзел д'Арк. Она не могла рассказать своим друзьям о крови. Да они бы ее и не поняли. Нет, кровь — это ее личная проблема, и разбираться с ней придется ей одной. Когда-то в Мистпорте она уже справилась со своей пагубной страстью, а сейчас они летят именно в Мистпорт. Это знак судьбы. Не может быть, чтобы это не было знаком.
Рэндом прервал наконец затянувшуюся паузу. Он с грохотом отодвинул свой стул и поднялся на ноги.
— Спокойной ночи! Я уже наполовину заснул, и второй половине не терпится присоединиться к первой. Постарайтесь получше выспаться перед отлетом, ребята. Есть у меня чувство, что нам не скоро удастся отдохнуть.
Он кивком попрощался со всеми присутствующими и вышел из кухни. Руби Джорни рванулась за ним, не забыв захватить с собой полупустую бутылку. Хэйзел кивнула Оуэну и постаралась уйти как можно быстрее. Она не осмеливалась говорить с ним. Он мог догадаться. Если кто-нибудь когда-нибудь сможет ее понять, это будет Оуэн. Но рисковать Хэйзел не хотела и потому постаралась как можно быстрее удрать в свою комнату. Жиль и Оуэн остались одни.
— Жаль, что так скоро приходится расставаться, предок, — сказал Оуэн. — Мы даже не успели как следует узнать друг друга.
— Я уже знаю, что ты — истинный Охотник за Смертью, — возразил Жиль. — А остальное все ерунда. И ты прекрасный боец. Для историка. Может, ты хочешь... спросить меня о чем-нибудь еще?
— Ну... — протянул Оуэн. — На самом деле я так и не понял... Почему ты носишь на голове повязку наемника?
— Понимаешь, Оуэн, Империи, которую я знал, давно уже не существует. Мой император вот уже много веков как мертв. Все изменилось, но не так, как я надеялся. Все мы думаем, что наши потомки будут жить лучше, чем мы. Но семена зла были посеяны уже в те времена. И за последние девятьсот лет все изменилось только к худшему. Что ж, я по крайней мере дожил до того момента, когда начались обратные изменения. Но все равно я больше не Первый Меч Империи. Теперь я просто борец за интересы других людей, а значит, наемник. Только наемник, Оуэн, и ничего больше. Отсюда и повязка. Я всегда любил драматические жесты. Так ты уверен, что ни о чем не хочешь поговорить со мной перед отъездом?
Оуэн заерзал на стуле. С тех пор как Жиль убил своего родного сына Драма, он постоянно пытался стать Оуэну чем-то вроде отца. Но Оуэну не нужен был отец. У него и со своим-то проблем хватало. И двое мужчин просто кивнули друг другу, улыбнулись и разошлись по комнатам, чтобы немного поспать перед тем, как отправиться выполнять каждый свое задание.
Двое Охотников за Смертью, связанные кровью и честью, общим чувством вины и, возможно, взаимной привязанностью. Двое героев грядущего восстания. Кто знает, какие страшные испытания ждут их впереди.

6
ГОЛОСА ИЗ ТЬМЫ

На границе Империи творилось что-то непонятное. Имперский крейсер "Неустрашимый" пробирался сквозь непроглядную тьму — маленькое пятнышко света в вечной ночи. Джон Сайленс сидел в капитанском кресле на мостике корабля, угрюмо уставившись в обзорный экран. Не то чтобы там было на что смотреть. Здесь, на границе, звезд (и тем более населенных планет) почти не найдешь, а в Черной Тьме их нет вовс.е Кроме, разумеется, Мира вольфлингов, в таинственнух глубинах которого скрываются проснувшиеся хайдены и разбудившие их мятежники. Сайленс с мрачным видом сжал губы. Хоть он и вынужден был с позором бежать с этой планеты, он все равно не спешил вернуться туда и отомстить. Там, глубоко под ледяным панцирем, сковавшим поверхность странной планеты, скрывались такие силы, которые человеческий разум не в состоянии был постигнуь. И эти силы уже прикоснулись к капитану и изменили его. Мир вольфлингов был опасным местом, и Сайленс твердо решил, что не полетит туда, пока за спиной у него не будет всего имперского флота. Капитан хорошо знал разницу между храбростью и безрассудством. Разумеется, гнездо мятежников надо было разорить и сжечь, но пока Сайленс не убедит в этом императрицу, он и близко не подлетит к единственной в Черной Тьме обитаемой планете.
Сайленс вздохнул и попытался устроиться поудобнее. Он нес вахту вот уже десять часов, хотя официально мог уйти с мостика гораздо раньше. Капитан просто не видел в этом смысла. Даже если он уйдет к себе в каюту, он все равно не сможет заснуть. Слишком много всего случилось за последнее время. Слишком много неприятностей. С первого взгляда задание, которое дала капитану Лайонсоон, казалось простым и понятным. Сайленс должен был облететь все планеты Империи, на которых господствовали негуманоидные цивилизации, встретиться с местными жителями и объяснить им, что в их же интересах не вступать в контакт ни с пришельцами извне, ни с местными мятежниками. Можно было обещать неограниченную поддержку тем, кто проявит лояльность, и угрожать ужасными репрессиями в случае неповиновения. Старый добрый принцип кнута и пряника. С людьми он никогда не давал осечки. Одна беда: те, с кем Сайленсу предстояло иметь дело, были кем угодно, только не людьми.
Все населенные планеты остались далеко позади. Здесь, на границе Империи, "Неустрашимый" был единственным кораблем, и это одиночество подчас трудно было епреносить. Половина команды принимала транквилизаторы или накачивалась спиртным. В принципе и то и другое было запрещенл, но Сайленс делал вид, что ничего не замечает. Людям трудно просто так пережить ледяное безмолвие бесконечной ночи. Так что все они помогают себе, как умеют. Все, кроме Фрост, разумеется. Разведчица Фрост стояла за спиной капитана, спокойная и собранная, как всегда. Время от времени она внимательно вглядывалась в черноту на его экране. Разведчица молчала, но Сайленс и без слов понимал, как надоело ей это бесконечное однообразие. Фрост была натурой деятельной, и несколько недель вынужденной праздности оказались для нее тяжким испытанием. Расстояние между Голгофой и нужными им планетами было большим даже для оснащенного новым космическим двигателем "Неустрашимого", так что Фрост откровенно скучала. Сам Сайленс считал, что скука — это еще не так плохо. Еще несколько планет — и их миссия будет официально завершена. А вот разрешат ли им вернуться в обитаемые области пространства — это еще вопрос. Сайленс знал слишком много такого, о чем императрица слышать не хотела.
Но Сайленс хотел вернуться к людям не только из-за скуки и одиночества. В Империи в любой момент мог вспыхнуть мятеж, предводители которого стали чем-то вроде сверхлюдей. А в союзники себе мятежники взяли хайденов, бывших врагов человечества. Этот мятеж в отличие от всех предыдущих будет очень непросто подавить. И Сайленс не мог чувствовать себя спокойно, пока не вернется на суое законное место на орбите Голгофы. Он должен защитить императрицу. Но Лайонстон отнеслась к его рассказам о силе мятежников абсолютно несерьезно. Сайленс попробовал было поделиться своими опасениями с Фрост, но та лишь пожала плечами и сказала, что если мятеж будет таким глобальным, как он опасается, то им в любом месте будет с кем подраться. Фрост всегда была на редкоть практична.
Сайленс забарабанил пальцами по ручке кресла. Кто-то внутри него тихонько шептал, что надо только немного выпить и он сразу успокоится. Но капитан делал вид, что не слышит этого шепота. Он уже пытался напиваться, и это не помогло. В тот раз он все-таки сумел выйти из запоя — не без помощи Фрост — и не собирался снова искать утешения на дне бутылки. После того как он уничтожил корабль насекомых и умудрился пережить встречу с императрицей, было бы глупо оказаться жертвой собственной слабости. Как раз теперь, когда команда снова начала уважать своего капитана. Сайленс был очень доволен этим. У него превосходная команда, и ребята заслужили хорошего капитана. Правда, кое-кто еще продолжал болтать — в темных уголках, где, как считали люди, их не могли засечь скрытые камеры. Очередное заблуждение — камеры были везде. Болтуны шептали, что Сайленс, Фрост или оба они вместе приносят несчастья. Что они прокляты и что вокруг них творятся странные вещи. Ведь потерял же Сайленс свой последний корабль — "Ветер тьмы" — в схватке с клонлегерами! А их последнее задание? Повезло еще, что хоть кто-то жив остался! А все же знают, прьдолжали нашептывающие, что бог любит троицу. Говорили даже не о том, разразится ли третья катастрофа, а о том, какую форму она примет.
Сайленс не мешал паникерам болтать. В целом команда была в отличной форме и выполняла свои обязанности на вполне приемлемом уровне. Победа над кораблем-пришельцем подняла боевой дух его подчиненных, основательно упавший после сокрушительрого поражения на планете вольфлингов. К тому же большинство из них потеряли своих друзей и близких после нападения пришельцев на Голгофу. В резулотате в сердцах ребят поселилась ярость и жажда мести. Пока что Сайленс еще не встретил ни одного подходящего объекта для этой ярости, но был уверен, что скоро он найдется сам. Наверняка среди негуманоидных цивилизаций обнаружатся несговорчивые, их надо будет наказать... Вот тогда-то Сайленс и выпустит на них свою команду. И пусть ребята удовлетворяют свою жажду мести, пока сами не устанут. Возможно, это немного жестоко по отношению к туземцам, но задание есть задание.
Общаться с негумагоидами Сайленс предоставил разведчице. В конце концов, она лучше кого бы то ни было разбиралась в этом вопросе. И если некоторые из ее методов казались капитану чересчур жестокими, он держал это мнение при себе. Фрост отвечала за безопасность человеческих существ, а на всех других существ ей было глубоко наплевать. Сайленс невольно улыбнулся. Конечно, разведчицу не учили дипломатии, а если и учили, она умудрилась забыть об этом. В каждом новом мире она попросту находила тех существ, которые казались ей самыми главными, а потом излагала им требования Империи в максимально жесткой форме, не скупясь на угрозы. Грубо, конечно, но этот метод давал свои результаты. Сам Сайленс так поступать не стал бы, но неодобрения своего не высказывал. Безопасность человечества важнее.
Он и сам был таким — холодным, резким и властным, пока на захолустной планетке под названием Ансилия это не вышло ему боком. Местные жители взбунтовались против Империи — им, видите ли, не понравилось, что их планета постепенно превращается в огромный рудник. Но Империи нужны быыли шахты, и новоиспеченного капитана Сайленса отправили усмирять мятеж "любой ценой". Сначала он пытался применить дипломатию, потом настаивал, угрожал, применял силу и наконец, объявил мятежникам полномасштабную войну. Оказалось, к сожалению, что обитатели Ансилии обладали скрытой силой неизвестного происхождения. Дела пошли из рук вон плохо, Сайленс вынужден был убраться с планеты и сжечь ее лучами своих тяделых орудий. Таким образом но уничтожил целую расу. Теперь в металлических джунглях Ансилии жили только призраки прежних хозяев.
Сайленс перебирал в памяти все свои контакты с негуманоидными расами и хмурился все сильнее. Ни раз ему не удалось закончить дело мирным путем. Правда, сжигать целую планету ему тоже больше ни разу не понадобилось. Он и без этого добивался выполнегия всех требований Империи. Более того, он не был уверен, что еще раз сумеет отдать подобный приказ. Правда, остается еще Фрост. Если приказа не отдаст капитан, это сделает она. И неизвестно еще, кто из них в конечном итоге окажется прав. Человечество необходимо спасти. И если негуманоидные планеты Империи вступают в контакт с пришельцами, они сами виноваты.
Общение с негуманоидами давалось Сайленсу с трудом. Одни казались ему неприятными, другие — пугающими. В различных мирах жизнь принимала самые причудливуе формы, и во многих из них не было ничего человеческого. Сайленс подозревал, что некоторые из этих существ даже не подозревают о существовании Империи.

Мир под названием Шанна IV представлял собой сплошную выжженную пустыню. Все запасы воды находились глубоко под поверхностью планеты. В безоблачном небе висело ослепительно белое солнце, а единственными следами разумной жизни были огромные пирамиды из склеенного смолой и песком камня. Все пирамиды были абсолютно одинакрвыми, даже если их разделяли многие тысячи миль. Ровно четыре тысячи футов в высоту, те же острые углы, та же тусклая красная поверхность... Никто не знал, что находится внутри пирамид. Возможно, они были монолитными. Входа имперские исследователи, как ни бились, не нашли. Они попробовали сами проделать вход, но оказалось, что даже лучевые пушки не в состоянии проделать дыру в этих гладких стенах. Что в принципе невозможно, когда имеешь дело с камнями, сцементированными смолой и песком. В конце концов Империя решила, что ей не так уж интересно, что у пирамид внутри. Исследователи переключили внимание на местных жителей — вероятных создателей этих сооружений.
Хозяева планеты были неприятными на вид насекомыми размером с кулак. У них были твердые панцири, острые, как бритвы, жвала и безумное количество ног. Чего у нмх не было, так это индивидуальности. Большие скопления странных насекомых обладали чем-то вроде коллективного разума, с которым и имели дело имперские парламентеры. Без трудностей не обходилось, но дело того стоило: жуткие ползучие твари могли, как оказалось, производить целый ряд нужных Империи органических соединениы. Империя поставляла исходное сырье, жуки пожирали его и снова извергали (а может, проделывали с ниа еще что-то там, где никто не видел), и в результате получались сложрые химические соединения, получить которые в лабораториях стоило бы безумных денег. Империя получала прибыль, насекомые — защиту от внешних врагов и почти полную изоляцию. Словом, все были счастливы. Во всяком случае, никто не жаловался.
Капитан Сайленс и разведчица Фрост стояли у подножия одной из гигантских пирамид и терпеливо ждали появления представителя насекомых. Климат планеты напоминал о сушильной печи — так же жаоко и раза в два суше. Воздух дрожал от зноя, а солнце сияло так ослепительно, что смотреть на него было невозможно даже сквозь защитные стекла. Сайленс включил охлаждающие элементы на полную мощность и прищурился. Глаза все равно боьели. Пот катился с него градом и тут же испарялся под лучами безжалостного солнца. В сторону Фрост Сайленс старался не смотреть. Капитан знал, что она выглядит, как всегда, холодной и собранной. Разведчики не знают человеческих слабостей. В конце концов любопытство одолело, и он все-таки оглянулся. Фрост в этот момент лениво отшвырнула ногой одного из ползавших вокруг жуков. Он упал на спину, смешно дрыгая ногами, но потом как-то умудрился перевернуться и прополз дальше по своим делам.
Фрост фыркнула:
— Безобразные все-таки тварм. И пустыня отвратительная. Если представитель в ближайшее время не появится, я начну упражняться в стрельбе и использую этих ползучек в качесьве мишеней.
— Это, конечно, привлечет к нкм вниманеи, — улыбнулся Сайленс. — Мне показалось, разведчица, что я уловил в вашем голосе нотку неприязни. Неужели это правда? Мне казалось, что вас учат спокойно относиться к любым формам негуманоидной жизни.
— Всему же есть предел, — буркнула Фрост. — И по-моему, я уже за пределом. Омерзительные твари. Если кто-нибудь из них вздумает хоть близко подойти к моей ноге, я выжгу их всех на двадцать ярдов вокруг. Я уже достаточно общалась с жуками — там, над Голгофой.
Сайленс задумался. Будь на месте Фрост кто-нибудь другой, он бы поклялся, что слышал в ее голосе следы пережитого ужаса. Внытри корабля-матки действительно было страшно. Капитану до сих пор снились кошмары. Но разведчиков с детства отучали видеть сны — тем более кошмарные.
Сайленс наконец заговорил, тщательно подбирая слова:
— Да, там действительно было скверно. Вокруг — насекомые всех форм и размеров, и нет пути назад. Кто угодно не выдержит.
— Вы осторожны, как слон, капитан, — сообщила Фрост. — И так же наблюдательны. Но все равно, спасибо вам за заботу.
Сайленс рискнул наконец поднять глаза. Фрост улыбалась — правда, глаз ее эта улылка не коснулась. Он пожал плечами:
— Если вам когда-нибудь понадобится собеседник...
— Буду иметь в виду. Но свои проблемы я в состоянии решить самостоятельно.
— Так же думал и я, когда в одиночестве накачивался выпивкой. А вы тем не менее помогли мне.
— Вы же не могли попросить о помощи, — объяснила Фрост. — Вы просто не знаете, как это делается.
— Вы тоже, — сказал Сайленс.
И оба они пгсмотрели друг на друга. На мгновение между нимр возникла странная душевная близость, даже более сильная, чем их постоянная подсознательная связь. Глаза Фрост слегка потеплели, и Сайленс подумал, что сейчас она действительно может раскрыть перед ним душу — впервые за долгие годы их знакомства. Но в следующее мгновение все уже прошло. Теплота исчезла так же, как и проявилась, и Фрост снова стала разведчицей — холодной, собранной, надоступной. Сайленс отвернулся.
— Что касается парламентера, — сказал он наконец, — вы длжны принять во внимание, что у этих жуков нет чувства времени — по крайней мере в нашем понимании. Но утверждается, что еслт вести себя достаточно решительно, они реагируют адекватно.
— Я не намерена принимать во внммание подобную чушь, — сообщила Фрост. — Поэтому я и разведчица.
Сайленс снова вынужден был улыбнуться.
— Архивы — штука полезная, но там нет никаких сведений о том, как именно мы должны привлечь к себе внимание этих тварей.
— Можно убить десяток-другйо, — предложила Фрост. — А лучше пару тысяч. Думаете, о них кто-нибудь пожалеет?
— Давайте пока не будем прибегать к этому методу, — предложил Сайленс. — Кто знает, вдруг подействует что-нибудь менее радикальное.
И в этот момент на них покатилась огромная волна насекомых. Густой, шевелящийся черный ковер подползал все ближе и ближе. Сайленс схсатился за кобуру. Фрост выхватила дисраптер и водила им из стороны в сторону, выискивая подходящую цель. Но в нескольких футах от людей живая волна внезапно остановилась. Насекомые принялись карабкаться друг на друга. Шевелящиеся ноги сцеплялись и замирали, жесткие черные тела плотно примыкали друг к другу, как детали какой-то сложной машины. Вскоре перед Сайленсом и Фрост уже высилась огромная черная колонна. Постепенно она принимала форму человеческого тела — то, что получилось, можно было назвать то ли шаржем, то ли абстрактной скульптурой. Квадратная голова повернулась на толстой шее, обратив к людям черное безглазое лицо. Раздалось низкое гудение. Звук затих, потом возродился снова — странный, чужой, нечеловеческий. И внезапно, хотя звуки оставались прежними, Фрост и Сайленс поняли, что говорит стоящее перед ними лишенное рта "существо".
— Империя, — сказало оно. — Вопрос. Ответ.
Фрост убраал дисраптер в кобуру и сделала вид, будто никогда его не доставала.
— Да, мы представляем Империю, — сухо скащала она. — Вас информирровали, зачем мы здесь?

Страница 41 из 70 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |