— Это мы уже заметили, — сказал Сайленс. — Но вы же понимаете, что рано или поздно нам все равно придется поговорить. Ну что, вы собираетесь меня впускать? Или, может, лучше мне послать к вам разведчицу? По-моему, первый способ гораздо безболезненнее. Не знаю пока, в чем состоит ваша проблема, но отсюда я вам в любом случае помочь не смогу. А вам ведь нужна помощь, верно, Стелмах?
Стелмах надолго замолчал, а когда заговорил снова, голос его был голосом бесконечно усталого, сломленного человека. Похоже было, что ярость вымотала из него всю душу.
— Ладно, заходите. Давайте покончим со всем этим.
Возможно, Стелмах просто неудачно выбрал слова, но реплика его прозвучала как-то зловеще. И тем не менее Сайленс намеревался воспользоваться его приглашением. По сути дела, у него не было выбора. Он повернулся к Фрост и сказал, понизив голос:
— Я войду первым, а вы — сразу за мной. И держите руки подальше от кобуры. Я не хочу его пугать.
— Первой стоит войти мне, — возразила Фрост. — Кораблю лучше потерять меня, чем вас.
— Только без обид, разведчица, но вы производите на людей слишком... сильное впечатление. Он сейчас в таком состоянии, что, увидев вас, может открыть огонь. Кроме того, я для него — в большей степени начальство. Раньше он с уважением относился к начальству. И еще одно, пока вы сами не спросили. Нет, я не собираюсь включать силовой щит — и вы тоже. Он может подумать, что мы ему не доверяем.
— Ужас какой! — ответила Фрост. — Ну конечно, мы не можем допустить, чтобы он так подумал. Но одно подозрительное движение — и я размажу его по всем переборкам!
— Постарайтесь не слишком беспокоиться на этот счет, разведчица. Я не хочу, чтобы вы его убивали. Да, он совершенно несносный тип, но работу свою выполняет прекрасно. Хорошие офицеры безопасности на дороге не валяются. Кроме того, он один из тех немногих, кто сумел взять под контроль гренделианское чудовище. Так что без моего разрешения — никакого насилия. А теперь улыбнитесь. Мы же не хотим его напугать.
Фрост оскалила зубы, и Сайленс поморщился. Разведчица выглядела так, будто собиралась его укусить.
— Ладно, можете не улыбаться. Вам не идет. Просто предоставьте мне вести беседу и не раздражайтесь по поводу того, что услышите. Я должен узнать, что довело Стелмаха до такого состояния.
Фрост пожала плечами, но руку с кобуры убрала. Сайленс решил этим удовлетвориться. Он оторвал спину от переборки и шагнул в открытую дверь каюты. Фрост держаьась за ним так близко, что капитан чувствовал ее дыхание на своем затылке. Сайленс улыбнулся и дружелюбно кивнул Стелмаху, сидевшему с опущенной головой на краешке кровати. Плечи Стелмаха были опущены, как будто он был убит горем или безумно устал. Дисраптер лежал на полу в другом конце каюты. Увидев это, Сайленс вздохнул с облегчением и огляделся.
Каюта была разгромлена. Стелмах расколотил об стану все, что не было закреплено. Уцелели только стол, стул и прикрепленная к стене койка. Но стол и стул валялись на полу кверху ножками. Все более хрупкие вещи были разбиты вдребезги, а пол усыпан обрывками постельного белья. Стелмах, опустив голову, сидел на голой постели. Он вовсе не выглядел опасным, но Сайленс все же решил не торопиться. Фрост дышала ему в спину. Капитан шагнул вперед, и Стелмах наконец-то поднял голову. Лицо его было усталым и изможденным. За несколько часов Стелмах постарел лет на десять.
— Проходите, капитан. Здравствуйте, разведчица. Извините,у меня тут не прибрано. Как раз сегодня у уборщика выходной.
— Ничего, видал я каюты и похуже, — ответил Сайленс. — Я вижу, вы... изрядно потрудились, Стелмах. Может, объясните почему?
— Какая вам разница? — ответил Стелмах. — По уставу меня положено отвести на гауптвахту. Вот и ведите. Я — человек конченый.
— Я не люблю, когда людей осуждают, даже не выслушав, — осторожно начал Сайленс. — Объяснитесь, Стелмах. Что все-таки произошло?
— Это касается только меня, капитан. Семейное дело. Я не хочу об этом рассказывать.
— А вы все же расскажите. Арестовав вас, я лишусь лучшего офицера безопасности, какой у меня когда-ьибо был. И я хочу по крайней мере знать почему.
Стелмах перевел взгляд на Фрост, стоявшую прямо за спиной капитана:
— А ее присутствие обязательно?
— Разведчица отвечает за мою безопасность, — ответил Сайленс. — Но если хотите, она может выйти в коридор.
— Не надо, — сказал Стелмах устало. — Не думаю, что это имеет значение... — Он откинулся назад и оперся спиной на переборку. — Утром я получил сообщение от родных. Мы всегда были очень близки, особенно с тех пор, как погиб отец. Я тогда был совсем еще ребенком. Была какая-то политическая демонстраци ,я что-то пошло не так, кто-то что-то швырнул, кто-то еще начал стрелять и попал в моего отца. Он был младшим полицейским офицером. Отец умер мгновенно. Вырастила нас мама. Она делала все, чтобы у нас была крыша над головой, чтобы мы были одеты, обуты и не голодали. Я был младшим. Ни разу не надевал новых вещей, пока не попал на военную службу. Мы все верили, что отец был святым, и не желали иметь ничего общего с политикой. Так воспитала нас мать. Она постаралась, чтобы все мы стали военными. Здесь по крайней мере принято заботиться о безопасности служащих.
Нашу старшую сестру звали Афина. Когда ей исполнилось десять, ее забрали разведчики. С тех пор мы ее не видели. Мои братья — Герой и Смельчак — в жизни преуспевают. Смельчак уже дослужился до майора. Герой — командир отряда бойцов-иезуитов. Они регулярно посылают домой письма, а когда могут — и деньги. Я — единственный неудачник в семье. Моя карьера погибла. Хорошо еще, что меня не казнили после разгрома на планете вольфлингов, но выше должности корабельного офицера безопасности мне уже не подняться никогда. Даже с гренделианами теперь работаюи другие — а ведь я первый научился их контролировать. Я стал позором семьи. И вот сегодня мать написала мне, чтобы я никогда больше не являлся домой. Она вычеркнула мое имя из семейных хроник, лишила меня наследства и будет теперь говорить, что у нее всегда быо только два сына.
Я делал все, что мог. Соблюдал уста,в выполнял приказы и изо всех сил старался стать хорошим солдатом. Всю свою жизнь я отдал Империи. И что в результате? Я — офицер безопасности на корабле, который уже бог знает сколько времени без дела болтается на границе. А теперь можете делать со мной все, что хотите. Мне наплевать.
Стелмах внезапно поднял голову и уставился на Сайленса и Фрост. Лицо его покраснело, припухшие от слез глаза горели яростным огнем.
— Ненавижу этот корабль. И вас ненавижу. Обоих. Если бы я смог, как положено, держать вас в узде, все могло бы быть иначе. Но я вместо этого принялся с вами спорить, разведчица меня запугала, и все пошло наперекосяк. Ненавижу свою жизнь или то, во что она превратилась. А больше всего ненавижу себя самого — за слабость. Мать говорит, что отец плюнул бы мне в лицо, если бы узнал, чем я стал. Наверное, она права. Он бы на моем месте вел себя более мужественно и вообще... не так. Иногда, под утро, он приходит ко мне в каюту, садится в ногах кровати и рассказывает, как ему за меня стыдно. Он молод и энергичен, как на тех голопортретах, что остались у нас дома. Я сейчас старше, чем он был, когда его убили, но для него я навсегда остался ребенком. Я не могу этого больше выносить. Я боюсь заснуть, боюсь здесь оставаться. Отправьте меня на гауптвахту, капитан. Или пусть разведчица меня пристрелит и избавит тем самым семью от позора. Ей это доставит удовольствип, а мне все равно. Мне теперь вообще на все наплевать.
Стелмах замолчал. Пока он говорил, головс его постепенно опускалась все ниже и ниже, так что теперь он снова смотрелв пол. Стелмах не плакал. Он слишком устал для этого. Сайленс не знал, что и сказать. Он неоднократно перечитывал биографию Стелмаха, пытаясь понять, что за люди его родители и почему они назвали своего сына Храбрецом. Но сухие факты ничем не помьгли ему. Только сейчас он наконец осознаш, что они значили. Сайленсу было неловко и стыдно за то, что он так грубо ворошит чужую личную боль. Такие вещи люди рассказывают только близким друзьям или любимым. Но Стелмах — офицер безопасности. У него нет друзей — а теперь не соало и семьи. Поэтому он и буйствовал. Во-первых, давал выход своей яростии, а во-вторых, искал наказания.
Сайленс не понимал, что ему теперь делать. Он не мог просто так взять и арестовать этого беднягу — хотя по уставу именно так и полагалось поступать. Друзьями они никгода не были, более того, капитан Стелмаха недолюбливал. Но Стелмах был членом его команды, неотъемлемой частью "Неустрашимого", и Сайленс обязан был его опекать, как сбившегося с пути сына. Это навело его на мысль.
— Послушайте меня, Храбрец. Теперь ваша семья — это мы. Команда этого корабля. Вы наш и больше ничей. Только мне решать, неудачник вы или нет, а я пока что не пришел к такому выводу. Вы сумели выжить там, где большинство других погибли. Вы — первый, кому удалось укротить гренделианина. Этого у вас уже никто не отнимет. И вы не будете неудачником, пока я вас так не назову. Я — ваш новый отец, и первое, что я хочу вам сказать в этом качестве... Прибери-ка ты сяою каюту, мой мальчик.
Стелмах изумленно посмотрел на него, а потом вдруг расхохотался громким, здоровым смехом. В каюте сразу же стало легче дышать. Ощущение подавленности и предопределенности исчезло, и Сайленс облегченно вздохнул. Он даже улыбнулся Фрост, а она, хотя и не улыбнулась в отает, все же выглядела теперь чуть менее холодной и неприступной, чем обычно. Стелмах отсмеялся и хотел было что-то сказать, но в этот момент в ухе Сайленса запищал сигнал срочного вызова.
Капитан жестом приказал Стелмаху подождать и включил связь:
— Сайленс слушает. Я же предпреждал, чтобы меня не беспокоили по пустякам.
— Боюсь, что это не пустяки, капитан, — произнес в его ухе голос первого помощника. — Боюсь, вам лучше вернуться на мостик. Непредвиденная ситуация.
— Какого характера?
— Будь я проклят, если понимаю это, капитан. Но мне было бы гораздо легче, если бы вы поднялись сюда к нам. Тут... творится что-то странное.
Связь внезапно оборвалась, и в ухе Сайленса зашипело. Он прервал контакт и озабоченно нахмурился. Что-то тут было не так. В голосе первого помощника ему, кажется, послышался испуг... Первым делом Сайленс подумал о корабле пришельцев. Но в этом случае первый помощник так бы сразу и сказал. Черт, да он бы уже объявил боевую тревогу! Сайленс перевел взгляд на Стелмаха и Фрост и нахмурился еще сильоее.
— Бог с ним, с мусором, — сказал он. — Потом уберете. Мы нужны нс мостике.
— Конечно, капитан, — ответил Стелмах и первым направился к двери. Втроем они вышли в коридор и поспешили к лифтам — три офицера из одной большой семьи, для которых дело всегда прежде всего.
Вернувшись на мостик, Сайленс кивнул первому помощнику и опустился в кресло. Фрост и Стелмах заняли позиции по обе стороны от него, чтобы быть под рукой, если капитану понадобится их помощь. Атмосфера в помещении была такой напряженной, что казалось, еще немного — и взорветсф. Все находились на своих местах и занимались делом, но так старательно, будто боялись отвернуться. На обзорном экране было видно, что "Неустрашимый" подлетел почти вплотную к границе. На этом месте все световые лучи как будто натыкались на невидимую стену, за которой лежала абсолютная тьма Черной Тьмы. Смотреть на нее было невыносимо, но взгбяд сам собой возвращался к экрану. Сайленс обернулся к перврму помощнику.
— На первый взгляд здесь все в порядке. Все системы работают нормально, на экране чисто. В чем же проблема?
Под взглядом капмтана первый помощник заерзал в кресле.
— Офицер связи, сэр. Он первым обратил мое внимание на то, что происходит.
Сайленс перевел взгляд на Кросса и нахмурился еще сильнее.
— Итак?
— Мне... трудно объяснить это словами, капитан, — сказал Кросс и отвернулся от своего пультс, чтобы видеть лицо Сайленса. — Понимаете, я... я слышу голоса. Голоса из пустоты, и они зовут меня. Здесь, в открытом космосе, где никого нет и не может быть, разговаривают какие-то люди. На всякий случай я проверил локаторы. Кроме нас, здесь никого нет. Но эти голоса... их слышу не только я.
Он замолчал и с несчастным видом посмотрел на Сайленса. Капитан постарался сохранить бесстрастное лицо. Судя по тому, с каким трудом Кросс подыскивал нужные слова, он считал эту пробламу действительно серьезной. Его смуглое усталое лицо вытянулось от напряжения, по лбу катились крупные капли пота. Сайленс спинойй чувствовал, что все вокруг только делают вид, что работают, а на самом деле напряженно ждут его реакции. Еще недавно он редил бы, что его просто пытаютс подставить, но с тех пор ситуация изменилась. Капитан чувствовал, что люди относятся к происходящему очень серьезно. Более того, в глубине душр они чего-то боятся, хотя виду стараются не показывать. У Сайленса закололо в затылке и засосало под ложечкой. Все его люди — испытанные в боях ветераны, и их не так-то легко испугать. Он небрежно положил ногу на ногу, но внутреннее напряжение снять не смог. Всем известно, что на границе творятся странные вещи. Сайленс кивком приказал Кроссу продолжать.
— Голоса слышу не тооько я, капитан. Они преследуют людей вот уже несколько дней. Их слышно на всех каналах, включая те, что связывают каюты. Они что-то шепчут и бормочут как призраки. Я проверил все свое оборудование — оно в полном порядке. Потом я подумал, что это чья-то глупая шутка, но в таком случае я давно поймал бы шутника. Тогда я решил поговорить с людьми и выяснил, что все это продолжается уже неесколько дней — с тех пор, как мы приблизились к границе. И голоса — это еще не все. Похоже, что за нами наблюдают. Я имею в виду не подглядывающие устройсьва. К ним мы привыкли. Все время кажется, что в комнате есть кто-то еще, даже когда ты на самом деле один. Как будто кто-то стоит над твоей постелью, когда ты спишь, смотрит и ждет чего-то... И это постоянное чувство, что что-то не так, что мы должны что-то сделать, что-то очень важное...
— Здесь, на границе, и раньше были случаи ночных кошмаров, — осторожно сказал Сайленс. — Черная Тьма все еще остается загадкой. Неизвестно, как ее близость влияет на психику, а ведь мв здесь уже довольнл давно...
— Сначала я тожр так подумал, — сказал Кросс. — Все мы думали именно так. Этот феномен был неоднократно описан экипажами тех кораблей, которые слишком долго находились в районк границы. Принято было объяснять его клаустрофобией. Доктор раздал сильные транквилизаторы, чтобы успокоить людей до тех пор, пока мы не покинем район границы. Но я решил проверить все еще раз, более тщательно. Я прослушал все записи, сделанные на мостике с тех опр, как я впервые услышал голтса. Никаких сигналов не зарегистрироваоо, капитан. Вообще никаких.
Сайленс приподднял брови:
— Значит, это что-то вроде экстрасенсорного контакта?
— Нет, капитан. Наш штатный экстрасенс урверждает обратное. Если бы на борту или где-то поблизости действовали пси-силы, он бы об этом знал. И еще одно. Записать эти голоса... трудно. Обычно они неразборчивы и не производят должного впечатления. Но как раз сейчас, пока вас не было, я сумел сделать запись. Послушатйе.
Он повернулся к своему пульту и набрал какую-то команду. Изз динамиковв послышалось громкое шипение помех. Сайленс нахмурился, пытаясь выловить что-нибудь из белого шума. Все вокруг застыли с напряженными лицами. Сайленнс видел, что людям едва удается скрыть ужас. У него снова засосало под ложечкой. Что может быть ужасного в голосах? И тут один из этих голосов прорезался сквозь помехи. Он был холодным и неживым, но очень отчетливым.
Страница 44 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
