— Я им не говорю. Когда-то я поднимала этот вопрос, но, увидев их реакцию, поняла, что больше не буду. Теперь мы не касаемся этой темы. Да и вообще, не их это дело! Вольфы выделяют на наши нужды так мало, что не хватает на лечение их собственных людей. Технос III расположен далеко от цивилизации, и послать сюда транспортный корабль стоит немалых денег. Так что я просто делаю свою работу так, как считаю нужным. Мы делаем все, что можем, — то есть штопаем этих ребят и отсылаем их обратно в траншеи. Частенько видишь одно и то же лицо по второму, а то и по третьему разу. И каждый раз с новыми ранениями. Но редко кто попадает к нам больше трех раз. Одни не могут пережить такого количества операций, другие... просто сдаются.
Это страшная война, да и мир здесь суровый. Легких ран мы почти что не видим.
Наши запасы подходят к концу. Не хватает плазмы, анестезирующих и наркотических средств. Сестры присылают нам все, что могут, но в Империи нынче идет много подобных войн, и ресурсов нашего ордена не хватает на всех. Иногда этот госпиталь больше напоминает лавку мясника.
— Как давно идет эта война, Беа? — спросил Тоби доверительным тоном, изображая перед камерой, что это не интервью, а просто беседа.
— Уже много поколений, — мрачно ответила Беатриса. — Люди рождаются и умирают, так и не узнав в жизни ничего, кроме войны. Конечно, с тех пор как фабрика попала к Вольфам, борьба обострилась. Обе стороны только и думают, что о предстоящей церемонии. Когда мы заметили, что здесь происходит, мы убедили наш орден организовать на планете миссию. Если бы сестры представляли себе реальное положение вещей, они обязательно прислали бы нам помощь. Я в этом убеждена. Но Вольфы не дают нам связаться с нашим орденом.
— Расскажите, что это за война, — попросил Тоби, незаметно возвращая беседу в намеченное русло.
— Война примитивная. Все бои происходят в глубоких траншеях и подземных коридорах. И никаких изменений за долгие годы. В принципе обе стороны роют новые туннели, но там, под землей, живут представители местной фауны, а они не любят конкурентов. Сражаться на поверхности нельзя из-за погоды. Она меняется таким непредсказуемым образом, что невозможно ни орудия навести, ни замаскироваться. А когда ветер сильный, в воздухе болтается столько обломков железа, что лучи попросту рассеиваются, если стрелять не в упор. Поэтому в основном дерутся врукопашную, мечами. Иногда сражение выплескивается на поверхность на ничьей земле, между владениями Вольфов и территорией мятежников. Граница постоянно смещается то в одну, то в другую сторону, но положения дел это реально не меняет, поскольку силы сторон давно уже одинаковы. Хотя, конечно, появление церковных войск может нарушить этот баланс.
— Отряды бойцов-иезуитов подавили сопротивление на многих планетах, — сказал Тоби.
— На Техносе III все совсем по-другому, — просто сказала Беа. — Мятежники воюют на протяжении многих поколений и достигли больших успехов в этом искусстве. Черт, да за несколько веков они вывели породу настоящих воинов! И к тому же еще есть погода. Уже для того чтобы выжить в этом аду, надо быть сверхчеловеком. Теперь вы имеете представление о том, что такое войга на этой планете. Постоянные жестокие стычки и море крови. Мы только потому не завалены ранеными по самую крышу, что большинство из них умирает еще по дороге. Летом их приканчивает жара, зимой — стужа, в остальное время — грозы или бураны. Но и тех, кто выдержал перевозку, хватает, чтобы обеспечить нас раюотой на круглые сутки. А когда кончаются обезболивающие средства, нам приходится оперировать без наркоза — несколько сестер держат пациента, а хирург в это время режет и сшивает, надеясь, что бедняга не погибнет от болевого шока.
Тоби чуть наклонился вперед, чтобы прервать Беатрису. Она уже начинала повторяться, так что пора было задавать следующий вопрос. Душа Тоби разрывалась надвое. С одной стороны, ему надо было собрать как можно больше материала. А с другой — поскорее вернуться на фабрику. Чем дольше они с Флинном здесь сидят, тем выше вероятность, что кто-нибудь заметит их отсутствие и сложит два и два.
— Как много у вас персонала, Беа? Вам кто-нибудь помогает?
— У нас два хирурга и пять сестер-сиделок. Раньше хирургов было трое, но третий не выдержал напряжения и сломался, так что мне пришлось отослать его домой. Он не хотел уезжать. Даже плакал, но я все-таки заставила его сесть в транспорт. Нам до сих пор никого не прислали взамен. Технос III в любом списке стоит одним из последних. Для большинства людей это просто название. Я сама приехала сюда лишь потому, что устала от дворцовых интриг и хотела настоящей тяжелой работы. Если бы я знала, во что ввязываюсь... то все равно бы приехала. Никогда не умела отворачиваться и делать вид, будто ничего не замечаю.
Что же касается нашего медицинского оборудования, то наш орден снабжает нас лучшим, что только может достать. Но эта техника, к сожалению, не рассчитана на такое количество раненых. Я живу в постоянном страхе, что в конце концов вся наша техника сломается. А здесь нет никого, кто смог бы ее починить! У Вольфов на фабрике — своя собственная больница. Там есть все, включая небольшой регенератор. Одна из тамошних сиделок нам симпатизирует. Время от времени, когда у нас кончаются все медикаменты, она потихоньку пополняет наши запасы, благослови ее Господь! — Беатриса вздохнула и покачала головой. — Хотите выпить, джентльмены?
Она запустила руку под стол и вытащила оттуда бутылку какого-то мутного спирта и две стеклянные пробирки. Тоби и Флинн вежливо отказались. Беатриса пожала плечами и плеснула себе изрядную порцию. Тоби жестом показал Флинну, чтобы тот продолжал снимать. Беа была идеальным объектом для документальной съемки. Человек, которого все знают и который знает всех, здесь, в центре событий! И при этом она еще может взглянуть на все со стороны и объективно оценить ситуацию. В довершение всего Беа не похожа на монахиню, и то, что она пьет, лишь подчеркнет это. Маленький, но очень полезный штрих. Публика не любит, когда святые слишком совершенны. Беа подняла пробирку к губам, и Тоби вдруг заметил, что у нее дрожат руки. Впервые в жизни ему стало стыдно. В отличие от Беатрисы он не принимал так близко к сердцу то, что здесь увидел. Беа брала на себя чужую боль, а Тоби был всего лишь наблюдателем, таким же бесстрастным, как камера на плече у Флинна. Он попытался сказать себе, что так и надо, что иначе он был бы плохим работником, но сегодня это прозвучало гораздо менее убедительно, чем обычно. Тоби с трудом отвлекся от своих невеселых размышлений. Беатриса опустила почти пустую пробирку.
— Боже, ну и отрава! — выдохнула она. — Но без этого я не смогла бы работать. Две из пяти сестер принимают амфетамин, а один из хирургов — законченный наркоман. Но я ничего не говорю им, пока они в состоянии работать. Всем нам нужно как-то поддерживать себя. Иначе мы бы и дня не выдержали, не говоря уже о ночи. Ночью тяжелее всего. По большей части наши пациенты умирают именно по ночам, за несколько часов до рассвета, когда кажется, что солнце не взойдет никогда. Не знаю, как долго я еще выдержу. Вы не представляете, как изматывает эта необходимость сражаться за каждую жизнь — даже если у больного легкие раны. А легких ран здесь почти не бывает. Здесь вообще ничего не делается просто. Возьмем, к примеру, помещение. Сестры прислали нам лучшую палатку, какая у них была. Но она, увы, не рассчитана на местные погодные условия. Летом здесь так душно, что трудно бывает шевелиться. А зимой так холодно, что я сама видела, как хирурги во время операции отогревают замерзшие пальцы в только что вскрытых животах своих пациентов.
Все мы здесь изменились. Вы же знаете, что я никогда не хотела быть монахиней. Мне просто нужно было убежище, чтобы не выходить замуж за Валентина Вольфа, а орден обеспечил мне такое убежище. Теперь я завишу от милости тех же Вольфов. Всю жизнь мне, как и многим моим предшественницам, было не до религии. Орден был для меня лишь способом достигнуть власти. И сюда я прилетела от скуки. Но, попав в этот ад, я наконец-то обрела Бога. Нельзя не верить в Бога, когда вокруг творится так много зла. Откуда иначе черпать силы?
Беатриса резко поднялась на ноги, захватив Тоби и Флинна врасплох. Она залпом допила то, что оставалось в пробирке, и положила ее на стол.
— Ну, хватит рассказывать. Сейчас я покажу вам раненых, и вы сами увидите, с какими раанами мы имеем дело. Возможно, некоторые из пациентов даже поговорят с вами. Боюсь, правда, что потом вам придется попотеть, вырезая непристойную брань.
Втроем они покинули отгороженную ширмами комнатку и снова оказались в общей палате. Флинн крутил камерой из стороны в сторону, фиксируя на пленку все, что только мог. Было по-прежнему тихо. Никто из раненых и не пытался с ними заговорить. Тоби подумал, что у них, должно быть, нет сил даже стонать и ругаться. Между койками бесшумнл двигались сестры — кому градусник поставят, кому повязку сменят. Некоторым, совсем уже безнадежным, они просто клали руку на лоб, чтобы хоть немного облегчить жар. Тоби тоже молчал. Комментарии тут были излишни, а все вопросы он уже задл. Да и о чем тут спрашивать? Ответ очевиден. К своему удивлению, Тоби почувствовал, как в груди его поднимается волна ярости. Такое не должно случаться — тем более в нынешние времена! Тоби и сам долго занимался тем, что скрывал неблаговидные поступки Грегора, но такого он не видел никогда. Солдаты клана умирают, чтобы скрыть позор семьи. Тоби пытался убедить себя, что происходящее его нисколько не волнует. Все это — лишь материал для хорошего репортажа. Но на гоазах у него выступали слезы ярости и бессилия.
— Снимайте все, что хотите, — сказала мать Беатриса. — Вряд ли эти кадры кто-нибудь увидит. Я все время пытаюсь сообщить о происходящем сестрам, но Вольфы не дают мне даже связаться с ними. Вольфы не допустят, чтобы люди узнали о том, что они проигрывают эту войну. Иначе императрица может отобрать у них фабрику и всю планету в придачу.
— Кое-что все же просачивается наружу, — улыбнулся Тоби. — Матросы с транспортных кораблей рассказывают о святой, которая забыла о своем аристократическом происхождении и добровольно отправилась на Технос III облегчать страдания раненных и умирающих. Именно поэтому мы здесь.
— Я не святая, — возразила Беа. — Любой на моем месте делал бы то же самое.
— Мы расскажем людям о том, что здесь происходит, — сказал Тоби. — Я вывезу эту пленку, пусть даже мне придется засунуть ее себе в задницу!
— А я всегда говорила, что Вольфы наживут себе здесь геморрой! — внезапно развеселилась Беатриса.
Джек Рэндом, Руби Джорни и Александр Шторм уходили все дальше и дальше в лабиринт подземных туннелей. Мятежники увели их уже довольно далеко от открытых траншей и ярости зимних буранов. Все туннели были наклонными. Их слоистые металлические стены, быть может, много могли бы рассказать об истории планеты. Температура в подземелье была намного выше, чем на поверхности, но трое вновь прибывших все еще дрожали от холода. С потолка там и сям свисали тусклые желтые фонари, света которых с енпривычки не хватало. Навстречу стали попадаться люди, но все они так спешили, что в лучшем случае успевали кивнуть головой на ходу. Большинство ограничивались быстрым взглядом. Все подпольщики были мускулистыми и поджарыми — ни унции лишнего жира. Их суровые серые глаза не выражали никаких эмоций. Все были заняты своими делами, и никто не останавливался поболтать. Никто даже не улыбался. Похоже, здесь не любили лишних слов и жестов. Мэри Разорви Глотку и Длинный Джон тоже шли молча, и одного взгляда на их спины хватало, чтобы понять, что вопросов лучше не задавать. Рэндом, Руби и Шторм инстинктивно сбились в кучку. Во-первых, так было теплре, а во-вторых, спокойнее.
— Убей бог, не понимаю, — сказала вдруг Руби, — как они умудрились выкопать все эти туннели и траншеи? Не представляю себе, чтобы кто-нибудь из хозяев планеты стал заключать перемирие на время, пока мятежники притащат необходимое строительное оборудование.
— Вероятно, они пробили туннели с помощью трофейного лучевого оружия, — предположил Рэндом. — А потом расширяли их вручную. То, что мы видим, — результат труда нескольких поколений.
— Ты чертовски догадлив, — не оборачиваясь, подтвердил Длинный Джон. — Туннели были пробиты так давно, что теперь уже никто не помнит, кто это сделал. Эта работа длится веками. Каждое поклление что-то достраивает по мере надобности. Мы уже давно вынуждены жить под землей. Больше просто негде. В прежние вррмена над планетой висели военные орбитальные станции с хорошей оптикой и прорвой оружия на борту. В наши дни их сменила погода. Кроме того, фабричный комплекс прикрыт колпаком силового поля. И пробраться на вражескую территорию можно только одним способом — прокопать ходы под щитом. Вольфы и сами это знают. Поэтому их люди тоже роют туннели.
— Но здесь, внизу, вы в безопасности? — спросил Шторм.
— Безопасность бывает разная, — сказала Мэри Разорви Глотку. — На Техносе III под землей живут не только люди, но и некоторые животные. Они обитают глубже, чем мы, но иногда вылезают, и тогда мы с ними принимаемся выяснять, кому принадлежат туннели. Мы их едим. Они нас тоже. Чаще всего выигрываем мы. Заодно отсеиваются те, кио послабее. Видите пятна на полу? Убив зверя, мы разбрызгиваем его кровь, чтобы пометить территорию. Тогда эти гады ненадолго уходят.
— Они залезают так высоко? — спросила Руби.
— А как же, — ответил Длинный Джон. — Весной тут не протолкнешься — повсюду чьи-то когти, клыки, кучи падмли и омерзительные злобные твари.
— Вот и славно! — сказала Руби. — Заодно и потренируемся.
— Ну хорошо, — вмешался вдруг Шторм. — Теперь я понял, откуда пятна. А нога?
Длинный Джон и Мэри Разорви Глотку остановились и удивленно уставились на него.
— Какая еще нога? — спросил Длинный Джон.
Шторм молча указал руккой вверх. Действительно, оттуда, где правая стена примыкала к потолку, свешивалась человеческая нога в ботинке и штанине. Длинный Джон нахмурился:
— Эй, Каменщик Элиот! Твоя работа? Где ты там?
Из бокового туннеля выскочил маленький коренастый человечек, до самого подбородка закутанный в меха. Изо рта его торчала мерзкого вида черная сигара.
— Не надо кричать, я не глухой. Я здесь, о достойнейший вождь! Что случилось на этот раз? Опять ключи потерял?
— Что здесь делает эта нога?
— Поддерживает потолок. Последний гигантский червь малость попортил нам стенку, пришлось перестраивать. Времени, как всегда, было мало, и материалов не хватаоо. А тело как раз тут валялось, вот мы и пристроили его к делу... все равно парня никто особенно не любил. Подождите недельку-другую. Черви снова раздолбают стенку, и мы сможем спокойно убрать труп.
— Да к тому времени тут все вокруг провоняет! — возмутился Длинный Джон. — Убери эту ногу. Немедленно. Возьми топор и отруби. Живо!
— Будет исполнено, о великий вождь!
Коротышка вытащил сигару изо рта и заткнул ее за ухо. Длинный Джон повел своих спутников дальше, а он все стоял, задумчиво разглядывая свисающую ногу.
Рэндом шел последним, поэтому, вероятно, только он и услышал, как человечек бормочет себе под нос:
— Ну и где я им возьму другую вешку?
А Длинный Джон шагал все вперед и вперед. Рэндом давно заподозрил, что этот маршрут разработан специадьно для гостей, чтобы они потом никомв не смогли объяснить дорогу. Это ему даэе понравилось. Хорошие меры безопасности всегда наиоминают манию преследования. Только вот Рэндом не мог заблудиться. Пройдя Лабиринт Безумия, он приобрел способность ориентироваться где угодно и всегда знал свое положение относительно уже известных ориентиров. Но эрого он Длинному Джону рассказывать не собирался. Зачем расстраивать человека? Джек просто шел себе вперед, любуясь всем, чем можно было любоваться в этих темных коридогах. Туннели были довольно широкими, но настолько ниизкими, что все инстинктивно горбились и втягивали голову в плечи. Наверняка это было сделано нарочно, чтобы отвлечь и сбить с толку нападающих. Мятежники, должно быть, привыкли к своим потолкам, но Рэндома они страшно раздражали. В конце концов пол перестал понижаться и сделался почти горизонтальным. Людей навстречу стало попадаться больше. Все они были одеоы в шкуры и вооружены. Мятежники подозрительно косились на новых людей и на кивки и улыбки не отвечали.
— Ваши люди всегда ходят с оружием? — спросил Шторм. — Я думал, здесь, в глубине, вам не грозит опасность.
— Опасность есть всегда, — ответила Мэри Разорви Глотку. — То стражники нападут, то подземные твари. Караульные есть, но они не вездесущи. Поэтому мы всегда готовы защищать свою жизнь. С раннего детства.
— А где же вы отдыхаете? — спросил Шторм.
— Нигде, — ответила Мэри Разорви Глотку. — Отдыхают только мертвые.
Руби посмьррела на Рэндома и улыбнулась:
— Спасибо, что привез меня сюда, Джек. Чудное местечко!
Страница 55 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
