И они оба повернулись и побежали, а камера болталась в воздухе позади. Оуэн устало улыбнулся. Зрители никак не могли знать, что его речь была пустой бравадой, на которую ушли все оставшиеся силы. Он неуверенно повернулся и сел рядом с Хэйзел. Глаза её были закрыты, и дыхание очень неглубоким, но когда он сел рядом, она приоткрыла глаза.
— Ага. Отлично выступил, жеребец. Я всегда знала, что твоя страсть толкать речи когда-нибудь пригодится.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Оуэн, и он действительно спрашивал.
— Усталой. И умиротворенной. Откуда мы черпали эту хреновину? Это Лабиринт дал нам такую силу? — Вряд ли. Скорее это что-то всегда в нас было, а Лабиринт открыл нам к нему доступ. Может, когда-нибудь все человечество этому научится.
— Может быть, но я вряд ли это увижу. Этот взрыв энергии меня вымотал до конца. Ничего не осталось. — Меня тоже, — сказал Оуэн. — Кажется, наше время истекает. Что ж, есть и похуже способы умирать. Нам хтоя бы представилась возможность бросить угрозу в лицо Железной Суке. Хэйзел, есть… что-то, что я хочу тебе сказать. — У меня тоже. Я избавилась от тяги к Крови, я это чувствую. Этот взрыв энергии выжег её начисто. Я наконец очистилась.
— Я рад, Хэйзел. Но я хотел сказать…
Его голос был заглушен ревом гравидвигателей. Оуэн посмотрел вверх и снова заставил себя подняться на ноги. В небе повисли шесть гравибарж, и их дезинтеграторные пушки смотрели прямо на него и Хэйзел. Рука Оуэна сжалась на рукояти меча, но он знал, что на этот раз спасения в последнюю минуту не будет. Даже в лучшей форме он вряд ли мог бы противостоять массированному удару дезинтеграторных пушек шести гравибарж. И все равно он посмотрел вверх и улыбнулся с вызовом:
— Ребята, вы когда-нибудь слышали термин «излишняя огневая мощь?»
— Бой окончен, Дезсталкер, — зазвучал с неба голос через усилители. — Но вы не обязаны здесь умирать. Лайонстон дала нам полномочия сделать вам предложение. Сдавайтесь, и вам будет сохранена жизнь. Наши ученые смогут вас изучать с большой для себя пользой.
— Пошли их к дьяволу, Дезсталкер, — сказала Хэйзел. — Матушка воспитывала меня не для судьбы лабораторной крысы. Чтобы они подвергли нас вивисекции при первой же возможности? Или запустили нам в мозги своих мнемотехников, Чтобы нас перетянули на их сторону? Не надо нам такого, Оуэн.
— Наши сенсоры показывают, что вы тяжело ранены, а ваша спутница умирает, — продолжал усиленный голос. — Мы можем спасти вас обоих. На борту «Дерзкого» есть регенератор. Ей не обязательно умирать, Дезсталкер, и решение зависит от вас.
— Оуэн! — хрипло сказала Хэйзел.
— Извини, Хэйзел, — ответил Оуэн. — Я не готов к тому, чтобы умерли мы оба. — Он взглянул вверх на гравибаржи и отбросил меч в сторону. — Я сдаюсь. Приходите и берите нас. Только поторопитесь, ей вряд ли отпущено много времени.
— Идиот, — сказала Хэйзел.
Он посмотрел на неё и улыбнулся с сожалением:
— Всегда им становлюсь, когда дело касается тебя. Хэйзел попыталась дотянуться до пистолета, но пальцы не слушались. Оуэн сел рядом и слушал, как она его проклинала, пока не пришли имперские солдаты брать их обоих в плен.
Возле центра Мистпорта, где от горящих домов было светло, как днем, Молодой Джек Рэндом, Джон Сильвер и предводительствуемые ими силы сковали Войска Империи. Жаркий воздух был полон дымом, летали хлопья сажи, а рев пожара почтт заглушал рев двигателей гравибарж и победный вой Легиона. Улицы были охвачены боем от края до края, и бой выливался в ближайшие переулки и тупики. Утоптанный снег превратился в кровавую слякоть, и трупы валялись повсюду. Пулевое оружие Дезсталкера доказало свою эффективность в ближнем бою, но все равно весы сражения качались то в одну, то в другую сторону, и ни одна сторона не могла получить решающего преимущества. Сталь ударяла о сталь, бойцы бились лицом к лицу в тесноте толпы. В такой сече не было места ни стратегии, ни тактике, ни работе ног — только монотонная тяжелая работа грубой силы и выносливости.
Молодой Джек Рэндом был в самой гуще боя, его фигура возвышалась над толпой, огромная, как памятник, и столь же с виду несокрушимая. Его боевой клич, громкий, триумфальнцй и наступательный, перекрывал грохот боя, и у каждого его сторонника удваивались силы, когда он слышал этот клич. Меч Рэндома неуклонно поднимался и падал, прорубая путь в рядах врагов к их командирам, и его нельзя было ни замедлить, ни отклонить с пути. Храбрость и решительность вождя вдохновляли повстанцев на ещё более отчаянные усилия, заставляя бросаться в горячку боя, плюя на собственную жизнь.
И тут же, в середине боя, был и Джон Сильвер. Его одежда была пропитана кровью — кровью чужой и кровью из собственных несчитанных ран, но рука его твердо держала меч, и он неуклонно двигался вперед. Он был выше боли и усталости, и вела ешо простая невозможность лечь и умереть, пока он ещё нужен.
И медленно, шаг за шагом, теснили повстанцы Войска Империи, отбивая их от сердца города. Вторжение натолкнулось на неуклонное, непобедимое сопротивление и об него разбилось. Над бойней раздавались боевые кличи сотен плачет и культур, сливаясь в леденящий душу рев ярости, решимости и гнева, и силам вторжения на это ответить было нечем. Кое-где десантники обращались в бегство, рискуя быть застреленными собственными офицерами, а те лихорадочно кричали в свои коммуникаторы, выпрашивая подкрепоений или приказа на отход. Вместо этого пришел приказ держаться до конца. Гравибаржи уже на подходе. Все, которые есть.
Глухонемой грабитель Кот сидел на чьем-то остывающем трупе, глядя на то, что осталось от таверны «Терновник». Сквозь дым и туман просвечивал обгорелый каркас, местами ещё тлеющий. И больше ничего не осьалось от места, которое Кот считал своим домом. И никаких следов Сайдер тоже не было. Вскоре Кот встанет и пойдет в развалины и будет рассматривать тела — нет ли среди них её, но для этого он ещё не собрался с духом. Без Сайдер он жить не будет. Она была его любовью, единственной любовью, которая давала его жизни смысл и цель. Нет, её там быть не может. Ее интуиция всегда говорила ей, когда пора делать ноги, пусть даже всем вокруг казалось, что все хорошо. И все равно мысль о том, чтобы перевернуть какой-то почерневший труп и увидеть на обугленных пальцах её кольца, была невыносимой. И потому Кот сидел, глядя, как догорает в чаду и дыму «Терновник», и ждал, пока очнется инвестигатор Топаз.
Сюда он принес её по крышам — он знал, что там его не окликнут и не остановят. Никто не знал крыш так, как он. Его не отвлекал шум битвы и не оглушал рев Легиона, поьому что он ничего этого не слышал. И он был занят только одним: доставить инвестигатора туда, где безопасно. Для него же безопасное место всегда означало только таверну «Терновник». И пока он шел, а тело Топаз становилось на его плече все тяжелее и тяжелее, он утешал себя мыслью, что Сайдер будет знать, что делать с Топаз и с переходом Мэри на другую сторону. А теперь таверна сгорела, Сайдер нигде не было, и он не знал, что делать дальше.
Он почувствовал, что Топаз заворочалась, и помог ей сесть. На то же самое мертвое тело — это все-таки получше, чем в грязь и слякоть улицы. Она держалась за голову, а губы её шевелились, но для Кота в этих движениях не было смысла. По губам он читать умел, но стоны и вопли для него были загадкой. Но наконец она повернулась к нему, и её темные глаза смотрели пристально. Она спросила, где они, и он объяснил азбукой глухонемых, но Топаз её не понимала. Тогда он показал на табличку с названием улицы, и Топаз кивнула. Он ещё хотел сказать, что случилось с Мэри, но не знал, как. Топаз поднялась на ноги, качнувшись лишь слегка и на мгновение, кивнула в благодарность Коту и исчезла в тумане. Труп под ним почти остыл и сидеть на нем стало неприятно, и потому Кот встал. Сайдер не могла умереть — в этом он был уверен. Значит, надо встать и пойти её искать. А если по дороге можно будет ещё пару раз стукнуть по войскам вторжения, тем лучше. Кот повернулся, вскарабкался по стене и снова ушел на крыши.
На борту «Дерзкого» Оуэн и Хэйзел были приведены в цепях на лицезрение Легиона, плавающего в баке. Тут же был и инвестигатор Разор вместе с Мэри Горячкой — для того чтобы они хорошо себя вели, и капитан Барток, который хотел видеть их лица, когда они поймут, что им ни за что не выстоять против такой силы, как Легион. Единственным предметом в зале был огромный стеклянный бак, увешанный проводами и незнакомой техникой. Легион мирно плавал в густой желтой жидкости — огромная, распухающая мясистая масса без формы и вида. Мозги тысяч мертвых эсперов, сшитых техникой пришельцев, управляемых или по крайней мере подавляемых совокупным разумом червей Червемастера. Вонь стояла страшная, и Оуэн сморщился, разглядывая бак. Он попытался сделать шаг вперед, чтобы рассмотреть получше, но Разор дернул его назад за цепь. Оужн чуть не упал и выругался по адресу Разора. Тот, не изменившись в лице, ударил его по почкам. Оуэн снова чуть не упал, но удержался на ногах.
Империя сдержала свое слово. Они поместили Хэйзел в регенератор, и она вышла оттуда исцеленной от всех ран, но машина ничего не могла сделать с той духовной опустошнностью, которую испытывали Оуэн и Хэйзел после контакта с ментальной силой, которая спасла им жизнь. И физически они оба были слаб,ы как котята. Тем не менее Барток отобрал у них оружие и навечил на них такой груз цепей, что они едва стояли. Они хоттели даже снять хэйденскую руку Оуэна, но не знали, как это сделать. Была мысль её отрезать — просто на всякий случай, но Барток очень уж хотел поскорее похвастаться своим секретным оружием. А руку отрезать можно будет и потом.
На Мэри Горячке цепей не было. Кодовые слова в её мозгу держали её крепче любых материальных оков. С момента прибытия на «Дерзкий» она не сказала и десятка слов. Оуэн и, Хэйзел пытались с ней говорить, но она реагировала только на приказы Империи. Сейчас она тупт смотрела на бак, явно не тронутая ни его видом, ни запахом.
— Итак, — сказал капитан Барток, обращаясь к Оуэну и Хэйзел, — что вы думаете оь этом прелестном создании? Оуэн фыркнул:
— Выглядит, будто у Бога случился понос. И пахнет так же. Вы вообще слыхали о кондиционировании воздуха?
Рмзор снова его ударил, и Оуэн опять чуть не упал. Хэйзел пнула Разора в колено — большпго ей не позволяли цепи. Инвестигатор ударил её по лицу, окровавив рот и нос. Оуэн и Хэйзел прислонились друг к другу, глядя на Раэора в бессилоной злобе. Он не улыбался — в этом не бышо необходимости. Мэри бесстрасрно смотрела, и на её лице не отражалось ничего. Контрольные слова гудели в её мозгу, как рой рассерженных пчел, но какая-тто её малая часть сохранила способность мыслить. Она скрывала это так глубоко, что этого не мог обнаружить даже другой эспер. Она будто очень издали видела, как она ударяет Топаз — бессильная пленница в собственном теле. Теперь она считала, что Топаз погибла — иначе бы её тоже сюда доставили. Она, Мэри, которая поклялась больше никогда не убивать, убила своего лучшего друга. Эта мысль оглушала гневом и ужасом, но Мэри держала её в глубокой тайне, и на лице её ничего не отражалось. Барток взял её за руку и подвел к баку. Она не сопротивлялась.
— Привет, Легион! — сказал Барток. — Я тут привел кое-кого с тобой познакомиться. Это Мэрп Горячка. Сирена и очень возможно — самый сильный эспер Империи. Здравству,й Мэри, — на много голосов произнес Легион. Оуэн хмыкнул, когда в голове зазвенел этот ужасный хор, густой и едкий, как вонь гниющих плодов. Хэйзел затрясла головой, будто пытаясь прогнать эти голоса. Мэри не отреагировала. Легион говорил сразу многими голосами, мужские голоса и женские, молодые и старые, живые и мертвые
сливались в адской гармонии. И еле слышно, фоном, звучали тысячи беспомощно стонущих голосов, обреченных рукотворному живому Аду.
Как я рад видеть тебя, Мэри, — говорил Легион. — Они вырежут мозг у тебя из головы и сделают его частью меня. Вся твоя сила, все твои песни станут моми. И я найду им хорошее применение на улицах Мистпорта. Они уже трясутся и ежатся от моего голоса, но с твоими песнями я сокрушу их головы и запущу в их души свои липкие пальцы. Они будут танцевать под мою музыку или умирать страшной смертью.
— Ну? — сказал Барток. — Говори с Легионом, Мэри.
Кто со мной говоритт? — медленно произнесла Мэри. — Мозги или черви?
— Скоро узнаешь.
— Зачем ты мучаешь и убиваешь эсреров? Они ведь такие же, как ты.
— Потому что мне это нравится. И потому что я это могу. Я совсем не такой, как они. Подобного мне никогда не было. Нет предела размерам, до которых я могу вырасти, нет предела мощи, которую я могу обрести. Имя мне — Легион. Я обширен. Во мне многие. Когда-нибудь все эсперы станут частью меня, и не вечно буду я пребывать в этом баке. Однажды я стану свободным, и горе человечеству. Горе всему живому.
Мэри Горячка увидела мысленным взором свое будущее и будущее человечества, и в ней вскипели отчаяние и гнев, сметая цепи, наложенные имперским программированием. В ней запылала новая сила, дикая и мощная, будто в этом зале явилось вдруг нечто чудесное, яркое, сияющее, совершенное, и средоточием его была Мэри. Матер Мунди, Мать Всех Душ Наших. На лице Мэри отразился экстаз, глаза её засияли, как два солнца.
Разор немежленно отреагировал на новую угрозу, и меч оказался в его руке немедленно, но невидимая сила подняла его и отбросила в сторону, как докучливое насекомое. Легион в баке заколбался волнами, пораженный самой силой той мощи, которая возникала в зале. Матер Мунди распростерла свою силу, и все эсперы Мистпорта вдруг втянулись в её единую цель. Тысячи умов в этот миг слились и стали единым целым, направляемым Матер Мунди, сосредоточенной в Мэри Горячке. Она обернула к Легиону свой непреклонный взгляд, и Легион испугался.
Пси-энергия затрещала в воздухе, разливаясь по всем отсекам и коридорам «Дерзкого». Выли от перегрузки и взрывались машины, сбоили и отключались компьютеры, и члены команды по всему кораблю падали на колени, хватаясь за головы, где бушевали незнакомые мысли. Это был хаос, это был бедлам, и капитан Барток в зале вскрикнул, увидев это. Внизу, на планете, в Мистпорте, все внезапно остановилось. Пси-энергия билась в воздухе, как гнев Господень, и захватчики падали на землю без чувств; их разумы отключались навек , не в силах смотреть в лицо Матер Мунди. Неподвижные и не видящие, стояли эсперы Мистпорта, захваченные этим гештальмом. Они слились вместе в ментальной плоскости, сфокусированные в единый разум и единую волю, борясь с мощью того, что носило имя Легион. Но всех тысяч объединенных мятежных эчперов все равно было мало. Легион и Матер Мунди сошлись лицом к лицу, каждый пытался уничтожить противника, и никто не мог взять верх. Силы были равны. Пат.
Стоящие рядом Оуэн и Хэйзел, забытые в этих взрывах энергии, вдруг почувствовали, что оживают. Что-то внутри них поглощало пси-энергию, свободно льющуюся по кораблю. Они снова были сильны и здоровы, и цепи их с треском спались, клацая звеньями по полу. Оуэн повернулся к Разору, но того узе не было. Хэйзел посмотрела на капитана Бартока, но он стоял неподвижно и беспомощно, застыв на месте, как статуя. Кто-то не хотел, чтобы он вмешивался.
Разумы Оуэна и Хэйзел соприкоснулрсь, каким-то инстинктом вытащенные на другой уровень реальности, и там они уаидели борьбу Легиона с Матер Мунди. Две огромные армии слитых воедино воль стояли друг против друга, скованные битвой в которой для каждого из них было лишь два исхода: победа или безумие. Легион явно был меньшей силой из двух, нр он был ничем не ограничен, а Матер Мунди действовала через Мэри Горячку, которая дала торжественный обет никргда больше не убивать.
Оуэн и Хэйзел сосредоточились. На заднем плане, не замечаемые ни одной из сторон, вопили о свободе тысячи голосов. Тысячи мертвых эсперов, чьи мозги были помещены вЛегион под контроль мыслечервей. Оуэн придвинулся ближе:
Вы должны вырваться на волю, — сказал он голосом, который не был голосом. — Империя вашей силой убисает таких же, как вы.
Мы знаем, — ответила толпа шепчущих голосов. — Но мы ничего не можем. У нас в мозгу черви. Техника Легиона дает им над нами власть. Освободи нас!
Мы не можем, — сказала Хэйзел. — Вы мертвы. Вам вырезали мозги, а тела выбросили. Вы только призракм в машпне.
Раздались вопли и вой отчаяния и плач тысяч душ, у которых не было глаз, чтобы плакать.
Страница 22 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
