— Флаг тебе в руки, — сказал ему Козел. — Они размером с одну тысячную дюйма и могут быть в любом месте тела.
— Так что же делать? — спросил Финли.
— Мы их сожжем, — грустно сказал Медведь. — Соберем куски, подожжем и сожжем всех.
Через какое-то время усталые люди и две игрушки снова забрались в маленькие вагончики. Бушующий костер рядом с рельсами извергал в небо черный дым. От тряпичных кукол не осталось даже следа. Джулиан сидел возле Евангелины, положив ей голову на плечо, и дремал. Эдвин тронулся вперед, за ним закачались вагоны. Паровоз запыхтел по отремонтированному пути, напевая грустную песню. Люди сидели тихо и своими мыслями не делились. Тоби и Флинн снимали удаляющийся костер, пока он не исчез за гребнем впадины. Плюшевый Медведь и Морской Козел сидели, держась за руки, грустя по погибшим игрушкам.
Через несколько часов, когда улыбающееся солнце на небе стало клониться к закату, поезд взобрался на гребень и открылся вид на Город Игрушек. Город, построенный из ослепительно ярких цветных зданий, раскинулся по обе стороны глубокой долины, и в нем были и дома, и магазины, и все, что должно быть в городе, только поменьше и будто сдвинутое поближе. Это были скорее идеи домов и магазинов, упрощенные и преувеличенные. Подробностей ровно столько, чтобы все это имело смысл, но в остальном — почти сюррализм. Детская мечта о том, как должен выглядеть город. — Добро пожаловать в Город Игрушек, — произнес Плюшевый Медведь. — Дом для всех игрушек и людей. Столица Страны Вечного Лета, где сбываются сны.
— В том числе и кошмарные, — добавил Морской Козел. — Даже в особенности кошмарные. Никто не выходите из поезда, пока не остановимся. Тут вокруг города минные поля.
Люди переглянулись, но ничего не сказали, Эдвин подъезжал ближе, и Город Игрушек медленно рос, но ощущение странности не проходило. Это было как въезжать внутрь иллюстрации в детской книжке, или как если самому вернуться в детство. Кое-кто из людей стал себя оглядывать, будто проверяя, не становится ли он снова ребенком.
У границ города была колючая проволока, стена за стеной колючей проволоки, и стальные шипы поблескивали в заходящем солнце. На проволоке бесформенными клочками висели сломанные куклы и игрушечные медведи, и нсбивка свисала из них, как пушистые кишки. Медведь отвернулся — это было для него невыносимо. Он даже закрыл глаза лапой. Морской Козел смотрел на все это непроницаемыми черными глазами.
— Плохие игрушки нападают все чаще и чаще, — заметил он небрежно. — Иногда у нас не остается времени убрать даже наших убитых. А своих враги всегда забирают. Потом используют части. И оружия у них хватает, даже такого, которое разрушает наши центральные матрицы. Их снабдил Шаб. Для применения против людей, но… война продолжается. Сейчас, кажется, тихо, но скоро начнется снова. Как всегда. Они побеждают.
— Они ненавидят наш город, — сказал Медведь, опустив наконец лапу от глаз — поезд подъезжал к городскому вокзалу. — Сюда люди приезжали играть. Играть с игрушками.
— А здесь не осталось людей? — спросила Евангелина. — Может быть, в укрытиях? И боятся выйти?
— Боюсь, что нет, — грустно ответил Плюшевый Медведь. — Понимаете, здесь и начинались убийства. Когда игрушки впервые поднялись против своих подопечных — людей. Теперь это все закончилось. Мы прогнали плохие игрушки, а потом обыскали город в поисках уцелевших, но никого не нашли. Плохие игрушки искали их очень внимательно. Тогда мы собрали тела и похоронили их здесь, в городе. Похоронную службу отслужили, как могли, но у нас не было книг, и пришлось почти все придумывать самим. Все мы плакали, когда хоронили последних людей, а потом занялись уборкой в городе. Мы отмыли кровь и исправили все повреждения, которые смогли. И мы дали клятву умереть все до последней игрушки, но не дать обидеть человека, если он сюда придет, или вновь отдать город плохим игрушкам. Все это в надежде, что люди вернутся. И вы вернулись. Это ваш город, до последнего кирпичика и камня мостовой. Что скажете?
Люди поглядели на яркие дома, на большой вокзал с флагами и транспарантами, потом друг на друга.
— Ну, — сказала Евангелина, — это очень…
— Да, — подтвердил Финли. — Это очень.
— Я никогда ничего подобного не видел, — признался Тоби.
— Очень красиво, — твердо добавил Флинн. — Очаровательно.
Плюшевый Медведь нахмурился.
— Он вам не нравится. Почему? Ведь вы его построили. То есть его построили люди вроде вас и приезжали в нем жить.
— Сюда люди приезжали, чтобы снова стать детьми, — объяснил Джулиан. — Снова стать невинными, безгрешными и свобоодными от волнений, здесь вспоминали свои молодые дни, когда все было ярко и просто. Но мы, боюсь, мои друзля и я — мы потеряли способность снова быть детьми. Мы её оставили или её у нас забрали, но это было уже давно. Мы вынуждены бчть взрослыми, делать то, что необходимо, и ни в ком из нас уже нет места для ребенка.
— Извините, — сказал Плюшевый Медведь. — Это должно быть для вас ужасно.
— Так и есть, — согласился Джулиан.
— Может быть, вы сможетп каждый вновь открыть в себе ребенка, — сказал Морской Козел. — Здесь вы в безопасности. Мы вас защитим.
Последний ряд колючей проволоки остался позади, и поезд Эдвин важно запыхтел по путям вдоль огромной палтформы, украшенной таким количеством флагов, вымпелов и лент, что странно было, как она не рухнет под этой тяжестью. И большая вывеска с названием станции — «Крнец забот». На платформе густо, плечом к плечу столпились игрушки, радостно вопя при виде приближающегося поезда. Два духовых оркестра заиграли приветствие — две разные мелодии одновременно, спутались, перестали, заиграли снова, икаждый из них был решительно настреон переиграть соперника. Но им это быстро надоело, они побросали инструменты и начали тузить друг друга. Два оркестра катались по перрону, таская друг диуга за уши, за носы, за волосы. Инструменты подхватили другие игрушки и начали играть каждая свое, но их заглушили громовые приветственные крики толпы при приближении людей.
А люди все как один теперь улыбались, даже Джиль. Плюшевый Медведь иМорской Козел вскочили на сиденья и триумфально махали зрителям. На платформе были игрушки всех видов, от древних до самых современных, и все — для маленьких детей. Ни военных игрушек, ни обучающих, ничего опасного или сложного. Они лезли друг на друга, чтобы лучше видеть, и смеялись, и махали, и кричали радостно, и люди тоже начали смеяться и махать им руками. Невозможно было удержаться.
Были там пушистые звери всех форм и размеров. Некоторые — скопированные с настоящих, другие изображали зверей, которые никогда не существовали ни на одной планете. Куклы в костюмах всех видов и времен, с раскрашенными лицами и яркими улыбками. Счастливые ковбои в обнимку с индейцами. Персонажи из мультфильмов, радостно подпрыгивающие. Все были так счастливы снова видеть людей, что еле могли вынести такую радость. Финли улыбался и махал рукой в ответ, но другую руку держал возле лучевого пистолета. Точно такие же куклы однажды восстали и перебили своих хозяев в черную ночь крови и мести. И Финли не мог удержаться от мысли, не эти ли яркие улыбки видели несчастные в последние минуты своей жизни. Если такие подозрения значат, что в нем больше нет ничего детского — что ж, он это переживет. Финли Кэмпбелл на собственной шкуре научился никому не доверять.
Поезд остановился, окутав себя клубами пара. Вместе с раассеивающимся паром стихли и приветственные клики, и на станции воцарилась почтительная тишина — столпившиеся игрушки смотрели на людей с радостным ожиданием. Плюшевый Медведь и Морской Козел вылезли из вагона и с важным видом пошли по платформе. Они заговорили одновременно, остановились и полыхнули друг на друга взглядом. Медведь показал на небо, а когда Козел поднял глаза, наступил ему на ногу. Козел запрыгал, схватившись за ногу обеими руками, а Медведь заговорил — громко, чтобы заглушить вопли Козла.
Люди слушали с вежливым недоумением. Они ожидали приветственной речи по случаю прибытия в Город Игрушек, но она была так пересыпана почти таинственными ссылками на людей и их священную способность все исправить, что скорее была похожа на молитву об избавлении. До Евангелины постепенно дошло, что игрушеи видят в них спасителей, людей, которые сокрушат плохие игрушки и устроят все, как было и как должно быть. Они не знали, что эти люди пришли сюда, только чтобы найти ещё одного из своего рода, а потом снова уйти. Она подумала, что случится, когда игрушки эио узнают, и решиоа, что лучше им не знать. Нужно будет при первой возможности предупредить остальных.
Медведь, наконец, закончил речь, переглянулся с Козлом и сделал жест в сторону людей. Те вылезли из вагончиков на платформу с максимально возможными в этой ситуации ловкостью и изяществом. Игрушки бешено зааплтдиоовали, потом снова стало тихо — от людей ждали речи. Люди переглянулись — казалось, они все затаили дыхание. Финли в тишине откашлялся.
— Спасибо вам за такую встречу. Я не знаю, что мы можем сейчас для вас сделать. У нас есть задание, и мы должны в первую очередь выполнить его. Пока что мне нужно задать вам несколько вопросов.
Плюшевый Медведь был несколько разочароуан, но сразу кивнул головой.
— Спрашивай что хочешь. Все что у нас есть — ваше.
— Ну, для начала — зачем минные поля и колючая проволока?
— Идет война, — ответил Медведь. — Город Игрушек — это убежище для всех хороших игрушек и для тех плохих, которые раскаялись. Это заповедник. Плохие игрушки нас ненавидят. Отчасти потому, что в нас они видят то, чем были когда-то и чем не могут стать снова. Минные поля и колючая проволока — для защиты от неожиданных нападений. Вы думаете о тех игрушках, которые остались на проволоке? Не волнуйтесь, мы их в свое время заберем. Спешки нет. Для таких, как мы, кладбищ нет. Только восстановление деталей. Поймите нас: каково бы ни было ваше задание, мы счастлмвы будем вам помочь. Вы — первые живые люди, которых мы видим после тех, что погибли в крови и в страхе. Вы вернулись, и мы не можем разобраться в своих чувствах. Благоговение. Вина. Радость. Странно и поразительно встретить своих создателей.
— Особенно с таким плохим вкусом в одежде, — добавил Морской Козел. — Я бы такой даже на спор надевать не стал бы.
В толпе возникло движение, и к удивленным людям протолкался какой-то большой пурпурный зверь. Это был круглый зверь из ккаого-то мультфильма, формой и размером похожий на ослиаа, с большими глазами, в которых стояли слезы, и с неуклюжей грацией щенка. Унижаясь безз всякой гордости и достоинства, он посмотрел на людей, и по его пурпурным щекам покатились большие слезы.
— Простите меня! Дайте мне прощние! Я делал плохо, очень плохо, но теперь я понял. Я тогда не понимал…
Его речь прервалась рыданиями. Плюшевый Медведь потрепал его по плечу и посмотрел на людей каким-то очень взрослым взглядом.
— Это Пуги — Дружественное Создание. В долгую ночь, когда мы все проснулись и осознали себя, он был изз тех, кто поднялся на людей. Он убивал. Еще он делал и такое, о чем ему до си хпор невыносимо говорить. Потом он раскаялся и пришел к нам.
— И все? — спросил Тоби. — Он попросил прощения, и снова все в порядке?
— Да, — ответил Медведь. — Это мог быть любой из нас. Мы все ощутили ярость, которую Шаб в нас вложил. Искушение было у всех. Мы его простили, но сам он себя не прощает. Он не может забыть, что натворил.
— Я не забуду, — сказал Пуги. Он подавил рудания, и вновь говорил разбоичиво. — Я был создан, чтобы быть другом всем, быть спутником и защитником людей, и я их убивал. Кровь капала с моих лап, и временами мне кажется, что она все ещё держится на них. Я думал, что сражаюсь за свободу, за независимость. Но Шаб солгал, и это было просто убийство. Я делал страшное, но я не знал! Я не знал тогда, что все живое священно. Простите меня, простите, если можете.
И он припал к ногам Финли — пурпурная масса неутешного горя, — как щенок, который знает, что поступил плохо и не ждет ничего, кроме заслуженного наказания. Финли смотрел вниз, не нахощя слов перед лицом столь явной скорби и раскаяния, не в силах забыть, что это безобидного вида создание убивало беспомощных людей. И, насколько он знал, млжет сделать это снова. Остальные переглянулись, но ничего не сказали и не сделали. Они не так легко прощали, как игрушки. Наконец Евангелина присела рядом с Пуги и обняла его за трсяущиеся плечи.
— Вина не на тебе, Пуги. Виноват Шаб. Они наполнили тебя своей ненавистью, когда ты ещё не привык думать и опыта у тебя тоже не бчло. Они воспользовались твоей неискушенностою.
Пуги поднл большие глаза, шмыгая носом.
— Я сделал… много страшного. Я пртрошил умирающих людей и смеялся. И ещё много хуже. Это сейчас меня преследкет.
— Ты должен исправить свое зло, — сказала Евангелина. — Делай добро, чтобы загладить то плохое, что ты делал.
— Я отдам свою жизнь за вашу, — ответил Пуги. И тут же уткнулся лицом ей в бок, и она стала его утешать. Минуту стояла полная тишина, и вдруг Джулиан судорожно закашлялся. Он приложил ко рту платок и отнял его окровавленным. Игрушки ахнули, ужас прошел по толпе.
— У него кровь! — раздался испуганный голос. — Он ранен! Человек ранен!
Страница 30 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
