— Обязаны. Или, точнее, я обязан. Частично потому, что я хочу, чтобы местные жители меня любили. Оуэн об этом не беспокоился, и когда императрица поставила его вне закона, он ни к кому не мог тут обратиться. Со мной такого не будет. Потом: чем больше связей и источников информации у меня будет, тем меньше влияние эконома. Я хочу, чтобы они видели власть во мне, а не в нем. И последнее: недавно крестьяне начали экспериментировать с элементами местного самоуправления, и я хочу их в этом поощрить.
— За каким чертом? — произнес Кит, искренне шокированный. — Крестьяне делают то, что им скажут. Потому-то они и крестьяне. Позволить им самим решать свои дела — значит напрашиваться на неприятности. И не в последнюю очередь от Лайонстон. Если она узнает…
— …то ничего не сделает, пока будут идти поставки провизии, — спокойно перебил его Дэвид. — Империя зависит от того, что мы производим, и она это осознает. А почему я поощряю крестьян — отвечу: мне нравится их храбрость, и я понимаю их стремление к независимости. И забавно думать, как Лайонстон бессильно пускает дым. И ещё одно: поощряя местную демократию, мы затыкаем глотку Подполью. Не волнуйся, Кит, я знаю, что делаю. Поощряя крестьян и подрывая авторитет эконома, я могу услышать то, что не услышал бы иначе. Меня не застигнут спящим, как Оуэна.
Встреча удалась. Крестьяне почтительно кланялись Дэвиду и Киту, говорили все, что полагалось, и выдвинули несколько скромных предложений. Дэвид притворился, что их обдумывает, и согласился. Местная демократия на Виримонде жила и процветала, эконом молчаливо кипел, и, с точки зрения Дэвида, все было в мире хорошо. Ему нравилось, что крестьяне довольны, а эконом недоволен. В сердце своем он был любителем простых удовольствий. Крестьяне снова поклонились, глубоко, как следует, и вышли счастливые и довольные. Дэвид уже позволил себе подумать об обеде, как эконом преподнес свой маленький сюрприз.
— То есть как это «еще дела»? — рявкнул Дэвид. — Я подписал все, что не дышит, и поговорил со всем, что дышит. Все, что осталось, может подождать, пока я поем, переварю обед и посплю.
— Боюсь, что нет, милорд, — ответил невозмутимый эконом. — Пришло сообщение лично от императрицы относительно её планов на будущее Виримонда. Каковые планы, должен с сожалением отметить, делают ваши заверения крестьянам как лишними, так и не имеющими силы.
Дэвид остро глянул на эконома. Он впервые услышал о каких бы то ни было планах на будущее Виримонда, особенно исходящих от императрицы. Он думал, что Лайонстон вряд ли знает, где вообще находится Виримонд. Как владыка планеты и её людей, он должен был быть уведомлен о любых планах весьма загодя. И ещё было что-то в тоне эконома, что ему совершенно не понравилось. Какая-то почти самодовольная осведомленность. Дезсталкер нахмурился и откинулся на спинку кресла. Если есть что-то, о чем эконом думает, что оно ему не понравится, он хочет знать это немедленно. — Хорошо, эконом, давайте это на главный экран. Посмотрим, что имеет сказать Железная Сука. Эконом безмятежно кивнул и отошел включить экран. На стене перед Дэвидом и Китом появилось изображение, и кошмар начался. Лайонстон комментировала за кадром, но изображения на экране говорили сами за себя. Вирпмонд должен быть полностью автоматизирован — стать огромной фабрикой от полюса до полюса. Города, деревни и просторные поля скроются под крышами, где скотина будет содержаться в стойлах, выстроенных в сотни этажей. Животные будут рождаться в клонирующих агрегатах, проживать недолгую жизнь с искусственным нагулом веса и умирать в соседних отсеках на бойнях, ни разу не увидев внешнего мира. Корм через трубы, лоботомия для успокоения, убийство и разделка машинами. Сельскохозяйственная земля более не нужна. Не нужны фермы и фермеры. Всем будут управлять компьютеры. Крестьяне будут согнаны в гурты, переправлены на другие планеты, где будут работать на фабриках. Проектный рост производства мяса в тысячу раз за первый год, срок окупаемости проекта — не более десяти лет.
Таков был план Лайонстон для Виримонда — будущее, где нет места рукам человека. Последней сценой на экране был сгенерированный компьютером образ нового мира. Пейзаж бесконечных складов и фабрик, черный дым из печей для переработки органических остатков с боен — копыт, костей и кое-какой ещё мелочи — в клей. В автоматизированном мире ничего не будет пропадать. Экран опустел, сообщение кончилось. Эконом вежливо кашлянул, напоминая, что он ещё здесь:
— Какие-нибудь вопросы, милорд?
— Она спятила? — спросил Дэвид. — Она что, всерьез думает, что я на это пойду? На уничтожение целого мира с его культурой? Эти люди служат нашей Семье уже много столетий!
— Это всего лишь крестьяне, — спокойно ответил эконом. — Их долг и назначение — служить, здесь или в другом месте, как распорядится императрица. Новый способ выращивания мясных животных будет намного эффективнее. Могу представить проектные цифры на ближайшие десять лет, если вам интересно.
— Засунь их себе в задницу! То, что она планирует — ужас! Здесь мир людей, а не какой-то филиал Шаба!
— Вам следует гордиться, милорд. Виримонд станет первой такой планетой, прототипом. Как только здесь будет доказана ценность проекта, все остальные сельскохозяйственные миры будут преобразованы аналогично. Ваше теперешнее состояние возрастет многократно.
— А кому это надо? — прохрипел Дэвид почти в лицо эконому. — Что за радость мне быть лордом огромной фабрики? Нет, здесь этой мерзости не будет, пока я здесь лорд.
— А чем ты можешь её остановить? — спросил Кит. — Она ведь императрица. Это она принимает решения. Будешь много спорить — она объявит тебя предателем, как Оуэна.
— Она же не пойдет на уничтожение целой планеты? — растерянно сказал Дэвид. — Или пойдет?
— Почти наверняка, — подтвердил Кит. — Не так уж давно она объявила вне закона планету Танним, и всю планету сожгли. Помнишь?
Дэвид нахмурился. Он помнил. Миллиарды людей погибли и сгорела целая цивилизация — по приказу императрицы.
— Тут же не политика. Тут бизнес.
— Очень часто это одно и то же, — пожал плечами Кит.
— Ага, — согласился Дэвид. — Я знаю, откуда это пошло. Почему она решила начать с мшего мира. Потому что я — Дезсталкер, а Оуэн одержал такой триумф на Мисте. Его ей не достать, и она, сука инфантильная, отыгрывается на мне. Нет, Кит, этого я ей не спущу.
— А что ты можешь сделать? — рассудительно спросил Кит.
— Боюсь, что ничего, милорд, — вмешался эконом. Голос его был все так же почтителен, но Дэвид был уверен, что видит в его глазах мрачное удовлетворение. — У императрицы никогда не было времени на сантименты, и я сомнаваюсь, чтобы её поколебали какие бы то ни было ваши протесты. Насколько я понимаю, преобразовагие сельскохозяйственных планет есть часть процесса, призванного гарантировать бесперебойный поток провизии в Империю в течение планируемой будущей войны с пришельцами. В качестае таковой части это преобразование становится вопросом безопасности, и потому не подлежит обсуждению. Кем бы то ни было.
— Ты все это знал! — крикнул Дэвид, хватая эконома за урбашку и ударяя спиной об стену. — Ей бы не разработать планов так тщательно без твоих консультаций! Ей нужны были факты и цифры — такие, которые знал только ты. Говори, сволочь!
— Он не может говорить, — спокойно заметил Кит. — Ты его придушил. Легче, Дэвид,_давай послушаем, что у него есть сказать. Убить его мы всегда успеем. Дэвид выпустил эконома и отступи, тяжело дыша. Эконом хватался рукой за горло, дыхание его с шумом возвращалось, и он глядел на Дэвида, отбросив всякое раболепие.
— Императрица была столь любезна, что спросила моего мнения. Я изо всех сил старался быть ей полезен, как повелевал мой долг. Вы не были информированы до этого момента, поскольку вы не могли бы добавить к обсуждению ничего полезного. И ещё потому, что от вас ожидалось именно такое инфантильное поведение. Вы ничего не можете сделать, милорд. Совсем ничего.
— Я могу обратиться к Палтае Лордов, — сказал Дэвид. — И к Парламенту, если надо будет. Здесь не только моя судьба поставлена на кон. Ни один лорд не потерпит такого на своей планете. Что за радость быть лордом без людей, которыми ты правишь? Эта новая эффективность оставит нам толоко возможность бвть управляющими фабрик. Ремесленниками! Нет, ни один лорд с таким не смирится. Черт побери, я прибыл сюда дбя покоя и отдыха, а не для того, чтобы надзирать за превращением моего мира в большую гидропонную ферму! Вон с глаз моих, эконом! Меня от тебя тошнит. Эконом холодно поклонился и вышел. Дэвид, все ещё тяжело дыша, оперся спиной на стену. Кит задумчиво на него смотрел.
— А что мы реально можем сделать? — мягко сказал он. — Если она объявит это вопросом безопасности… — Ну, для начала я ей пошлю ответ на этот план, от которого у неё уши покраснеют. Она думает, что может на меня давтиь, потому что я лорд без году неделя! Мы должны ей помешать, Кит. Этот план — мина под положение каждого лорда. Она хочет отнять нашу власть, взамен дав деньги. Так вот, на этот раз она просчиталась. Быть лордом — это совсем не то, что иметь кредиты в банке. Наши крестьяне прежде всегт лояльны нам, и лишь через нас — императрице. Это потенциальная армия, которую мы можем использовать для защиты от агрессии Империи. Черт, это дело ещё хуже, чем я думал. Это удар по основным правам и привилегиям всех лордов! Если наши планеты будут управляться компьютерами, а наших крестьян раскидают по фабрикам десятков миров, у нас не останется базы для власти. И если у Лайонстон это выгорит, она сломит силу лордов раз и навсегда.
— Не всех лордов, — уточнил Кит. — Только ткх Семей, чье состояние привязано к местам и людям. У других кланов — у Вольфов, например, — источник богатства и власти — технологии.
— Это ты прав, — медленно произнес Давид. — Это удар по старым Семьям, более традиционным, которые пытаются противостоять императрице, а те кланы, что её поддерживают, усилятся. Черт, сложно это все. Слои внутри слоев. Все, к черту, не могу сейчас больше об этом думать. На меня сейчас свалится дикая головная боль.
— Тогда пойдем обедать, — предложил Кит. — После хорошей еды мир всегда становирся лучше.
— К черту обед, мне нужно выпить. Надраться как следует. Поехали в город в таверну, заодно и с девчонками повидаемся — Алисой и Дженни.
— Отличная идея, — согласился Кит.
На высокой орбите над Виримондом, невидимый снизу с планеты, кружил имперский крейсер «Изящный». Его командир, генерал Шу Беккет, сидел у себя в каюте, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Если правду сказать, он был не в восторге от своего задания, но приказ императпицы был ясен и очень конкретен, а хороший солдат делает, что ему говорят. Не в первый раз выполнял он приказ, который ему не нравится, и вряд ли в последний. Уж таковы жизнь и служба в цанствование Лайонстон XIV, Желпзной Суки.
Беккет был мужик здоровый и до изумления жирный, так что кресло поз ним стонало при каждом его нетерпеливом движении. Все приглашенные гости запаздывали, но поторопить их он никак не мог. Слишком большое внимание к этому делу может быть принято за слабость, а этой шайке никак нельзя показывать даже намек на слабость. Немедленно на голову сядут. Беккет готов был швыряться предметами, но все, до чего можно было дотянуться, было связано с какими-нибудь личными или сентиментальными воспоминаниями. В путешестыии Беккет любил окружать себя такими вещами — кусочек дома в чужом месте. Уж если генералу не полагается комфорт в собственной каюте, кому же тогда полагается?
Обо всем этом он думал, чтобы не думать о другом. В ближайшем будущем ждало много такого, о чем лучше н думать заранее.
Дверь мелодично прозвенела, объявляя приход первого гостя. Генерал буркнул: «Войдите!», и дверь отъехала, открывая лорда Валентина Вольфа во всей мерзкой славе его. Он был одет в безупречного покроя ослепительно-белые одежды, на которые был наброшен черный плащ с алой подкладкой. Длинное тощее лицо было белым, как кость, за исключением густо начерненных ресниц и кровавого рта. На плечи спадала струями грива черных волос, закрученных в напомаженные пахучие локоны. В руке его была роза на длинном стебле с багровыми, почти мясного цвета, лепестками. Стебель был утыкан такими зловещими колючками, что Беккет даже от взгляда на них вздрогнул. Валентин на миг застыл в дверях в картинной позе, чтобы Беккет мог оценить зрелище, и вплыл в каюту. Дверь за ним вернулась на место, и на секунду Беккета передернуло от мгновенно промелькнувшего, но очень реального чувства, что он заперт в клетке с опаснейшим хищником. И на самом деле так оно и было.
Валентин неспешно огляделся подведенными глазами, замечая какие-то интересные для него моменты, потом отмел их в сторону одним движением накрашенной брови. Перед Беккетом Вольф остановился и отвесил официальный поклон. Беккет в ответ коротко кивнул, но вставать не побеспокоился. Поднять его тушу из кресла — это огромное усилие, и не стоил этого, черт его побери, Валентин Вольф. Беккет толстой рукой показал на пустое кресло, и Валентин томно в него погрузился.
— Мое почтение и уважение, дорогой генерал. Вы забавно перестроиил свою каюту. Мне она не нравится. Но, впрочем, мои вкусы редко разделяются другими. Беккет фыркнул:
— Возможно, потому, что вы — пропитанный наркотиками дегнеерат, настолько отупевший, что может принимать любые решения, только бросая монету.
— Возможно, — согласилс Валентин. — Могу я вас кое-чем угостить, моы генерал?
— Нет, — отрезал Беккет. — Я не собираюсь туманить мозг химией, когда предстоит работа.
— Какой узколобый подход, — томно произнес Валентин, нюхая розу и чуть теребя зубами лепесток. — Я часто обнаруживал, что верно подобранные вещества в нужных сочетаниях и пропорциях многократно усиливают мысли, приводя к ясности и пониманию. Так мне приходили озарения, когда другие оставались в темноте. Если бы вы только видели то, что видел я, генерал, и чудеса, которые мне открывались! Мое усиленное сознание несло меня, как лошадь без узды, топча копытами людскую мелочь. Однако в данный момент я полностью к вашим услугам и умираю от нетерппния услышать о сути нашего задания.
— Вам придется подождать, пока подойдут остальные, — сухо ответил генерал, не поддаваясь на провокацию. — Инструкции императрицы были вполне ясными.
— Да благословит её Господь, — добавил Валентин. Он закинул ногу на ногу и теперь ею покачивал, любуясь отблеском света на зеркально начищенном ботинке. Беккет вдруг сообразил, что он похож на рискнок в катехизисе, причем такой, под которым напмсано слово «Распутство». Беккет против воли любрвался спокойствием Валентина, пусть оно даже было рождено из флакона с таблетками. Разгром на Теъносе III и полное разрушение завода новых звездных двигателей нанесло по состоянию Валентина Вольфа суровый удар. Того, кто был главой самой сильной Семьи иа втомативески занимал место на верхних ступенях трона, теперь при дворе едва терпели. И то в основном для забавы. Производство новых двигателей было передано клану Ходзира, которомуп ришлось начинать все с нуля. И это не радовало Лайонстон, которая требовала, чтобы работа была выполнена вчера или ещё быстрее.
Двое Вольфов, ответственные за фиаско на Техносе III, Дэниэл и Стефания, исчезли, оставив Вплентинм нести всю тяжесть обвинения, что он и сделал с пожатмем плеч, покачиванием головы и очаровательной улыбкой. Такое случается. Любой другой подвергся бы суровой опале и, очень возможно, искал бы свою голову где-то вдали от плеч. Но Валентин Вольф был сделан из другого теста. Он, глазом не моргнув, восполнил все финансовые убытки из своего кармана, публично отрекся от брата и сестры, а потом вышел с козыря, о котором никто до тех пор не знал. Оказалось, что у него есть доступ к тайному источнику информации о неимоверно развитых технологиях, и потому он сейчас и оказался здесь с шмнсом обелить себя в глазах Лайонсотн.
Валентин никому не говорил, что его источник информации — это дикие ИРы с Шаба, официальные Враг Человечества. К чему людей смущать? Дверь снова прозвенела и по команде Беккета скользнулк в сторону, открывая лорда Драма, Первого Меча Империи и официального консорта самой Лайонстон. Называемого также (преимущественно за глаза) Душегуб. Высокий, мускулистый, в своей обычной черной одежде и боевых доспехах, Драм поклонился генералу Беккету и коготко кивнул Валентину. Беккет поклонился в ответ. Вольф дружелюбно помахал рукой. Драм притворился, что эоого не заметил, выбрал крпсло подальше от Вольфа, сел и скрестил ноги. Он был красив неброской красотой, но темные глаза его и постоянная легкая улыбка были холоднее льда. Как и Валентин, Драм во время перелета держался особняком, оставаясь в своей каюте и разговаривая только со своими людьми. Беккет мысленно скривил губы. Очевидно, великий лорд Драм считал себя слишком высокой персоной, чтобы общаться с людьми низшего сорта. Но Беккет не жаловался. Меньше всего ему было нужно, чтобы консорт императрицы заглядывал ему через плечо и давал указания.
Драм никому не говорил, что он на самом деле не истинный Душегуб, а клон оригинала, выращенный по приказу импераорицы. К чему людей смущать?
Страница 43 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
