— Сколько ещё времени до начала операции, генерал? — спокойно спросил Драм. — Мне сообщили, что мои люди полностью подготовлены, экипированы и могут начать действовать в любой момент.
— Скоро, милорд Драм, — ответил Беккет. — Сейчас будет последний инструктаж. Мы только должны дождаться остальных главных лиц. — Дверь прозвенела. — Надеюсь, это они. Войдите!
Дверь отъехала, и в комнату вошли капитан Джон Сайленс, инвестигатор Фрост и офицер безопасности Х. Стелмах. Вольф и Первый Меч чуть выпрямились в своих креслах. Этих трех офицеров с «Бесстрашного» знал каждый, у кого был головизор. Карьера этих людей моталась вверх и вниз чаще, чем ночная рубашка невесты. Они превращались из героев в изгоев и обратно так быстро, что у зрителей рябило в глазах. Кто они такие теперь, было не совсем ясно. С одной стороны, они провалили задание захватить самого известного предателя и повстанца Оуэна Дезсталкера и потерпели сокрушительное поражение от его мятежных союзников. С другой стороны, они без чужой помощи спасли столичную планету, Голгофу, от нападения загадочного и мощного корабля пришельцев. Последнее, что о них слышали — что «Бесстрашный» был послан в облет планет внешней границы — по существу, в наказание, пока Империя не решила, что их грехи уже можно простить. И вот они здесь, на «Изящном», вдали от своего скандально известного корабля. Беккет, Валентин и Драм вежливо им поклонились, в то же время неприкрыто разглядывая. Не каждый день встречаешь легенду во плоти.
Сайленс оказался высоким и тощим человеком лет за сорок, с редеющими волосами и исчезающей талией. С голоэкрана он особенного впечатления не производил, но вблизи его присутствие почти подавляло. Что он опасный человек, каждый из присутствующих знал и раньше, но сейчас они поняли, почему. В этом человеке была спокойная уверенность, непреклонная прямолинейность. Джон Сайленс знал, куда он идет, и дураком надо быть, чтобы встать у него на пути.
Инвестигатор Фрост была женщиной лет под тридцать, высокой, гибкой, мускулистой и слегка устрашающей, как все инвестигаторы. С детства обученная изучать и потом убивать пришельцев и вообще все, что может угрожать Империи. Даже стоя «вольно» рядом со своим капитаном, она, казалось, готова убить в любой момент. Может быть, и голыми руками. На бледном лице, обрамленном очень коротко остриженными рыжеватыми волосами, выделялись холодные голубые глаза. Ее никак нельзя было назвать красивой, но было в ней какое-то неуловимое обаяние, притягивающее и одновременно пугающее. Она стояла возле Сайленса, держа руки поближе к оружию, как ей было привычно, и не испытывая ни малейшей неловкости в каюте генерала.
Рядом с двумя такими богоподобными существами простой смертный вроде Х. Стелмаха должен был разочаровывать, и так оно и было. Этот ничем не примечательный человек был куда больше похож на гражданского чиновника, чем на офицера Флота Империи. Наверное, так формирует человека служба офицера безопасности, даже на таком корабле, как «Бесстрашный». Он стоял, несколько нервничая, рядом с Сайленсом и Фрост, глаза его бегали от одного лица к другому, будто ожидая, что ему вот-вот прикажут выйти вон. И вот этот незаметный человечек помог придумать технику управления смертоносными пришельцами — гренделианами, и вместе с Сайленсом и Фрост уцелел на заданиях, где многие другие погибли, ничего не достигнув. Значит, что-то должно быть в этом человеке. Беккет про себя отметил, что надо будет покопаться в его биографии. И выяснить, что значит инициал Х.
Он жестом велел всем трем сесть на оставшиеся кресла, и они сели. Сайленс и Фрост чувствовали себя совершенно свободно, хотя Беккет не мог не заметить, что руки их как бы случайно не отодвигались далеко от оружия. Стелмах сел на краешек кресла, крепко сцепив руки, чтобы никто не видел, как они дрожат. Беккет прокашлялся, привлекая к себе внимание, хотя и не хотелось ему этого делать. Внимание такой компании никак не способствовало душевному комфорту.
— Теперь мы все собрались, и я провожу последнпй инструктаж. Каждый из вас должен был по пути сюда изучить свои приказы и поставленные лично ему задачи, а сейчас я обрисую картину в целом. Виримонд должен быть возвращен под прямое правление Голгофы любыми необходимыми средствами. Местное население практикует запрещенные формы демократии: они вырабатывают собственную политику, самостоятельно принимают решения, что противоречит эдиктам Империи. Лорд Виримонда, Дэвид Дезсталкер, показал себя слабым и неумелым руководителем, не только не сумев подавить подобную измену, но, по сути, поощряя её. Он объявлен предателем и лишен титула лорда. Он должен быть изъят и вместе со своим сообщником Китом Саммерайлом доставлен на Голгофу, чтобы предстать перед судом. Мы ожидаем сопротивления. Дезсталкер и Саммераил — в большой степени воины, кроме того, у нас есть причины полагать, что среди местного населения есть агенты Восстания. В силу этого все население Виримонда должно быть усмирено и поставлено под непосредственное имперское правление любыми необходимыми средствами. У нас нет возможности определить уровень вооружения и подготовки местного населения, но мы должны исходить из худших предположений. Не идти ни на какой риск и не предлагать пощады. Это карательная экспедиция, пример для других. Ожидается высокий процент убитых.
Лорд Вольф будет командовать боевыми машинами Империи; ему будет помогать профессор Вакс из Университета Голгофы. Сейчас профессор присутствовать не может — очевидно, он плохо перенес путешествие. Нам остается надеяться, что на поверхности планеты его состояние улучшится. Лорд Драм будет командовать группой высадки. Это полная армия десантников и штурмовых войск, задача которой — захват населенных пунктов и подготовка их к оккупации регулярными войсками. Капитан, инвестигатор и офицер безопасности! Вы лично отвечаете за захват Дезсталкера и Саммерайла и доставке их живыми, если это будет возможно. Ее Величество приняла решение представить их на суд. Я буду координировать эти три операции, осуществляя между вами связь. Лорд Вольф, вы должны будете сосредоточиться в городах. Лорд Драм, на вас возлагается обработка рассеянных населенных пунктов в сельской местности. Будем очень стараться не мешать друг другу. Все должно быть сделано четко, спокойно, эффективно и без лишнего кровопролития. Да, это карательная экспедиция, но не забудем, что мертвые крестьяне работать не могут. Теперь займемся техническими вопросами.
Совещание продолжалось. Выяснялись детали, возникали проблемы, находились решения. Валентин всех удивил точным пониманием предмета, Драм был неожиданно сдержан. Сайленс и Фрост изучали последние донесения по Дезсталкеру и Саммерайлу и их привычкам. Стелмах молчал и только кивал, когда надо было.
Виримонд с его сельскохозяйственными мощностями был слишком ценным, чтобы сжигать планету, но наказать её народ было можно и должно. Крестьяне должны знать свое место и то, что бывает с теми, кто пытается над ним подняться. Главным козырем в этой игре был Валентин и его боевые машины. Им впервые предстояло принять участие в масштабной операции. Императрицу всегда интересовал потенциал этих машин, и на маневрах они показали себя отлично, но очень мало из них было испытано в огне боя. Виримонд это изменит. И насколько хорошо машины себя проявят — настолько хорошее будущее ждет Валентина при дворе и вообще в Империи.
В конце концов были решены последние вопросы, утверждены последние детали и выработан план кампании, который устраивал всех. Беккет произнес краткое напутствие, все громко произнесли «Благослови Господь императрицу», и совещание закончилось. Более или менее уважительно все друг другу поклонились, обменялись автоматическими улыбками и разошлись. Драм — к своим солдатам, Валентин — к своим машинам, а Сайленс, Фрост и Стелмах — по своим каютам. Сайленс и Фрост тяжело хмурились, а у Стелмаха болел живот. Насчет своей задачи у них иллюзий не было. Дезсталкер и Кит Саммерайл слыли самыми убийственными бойцами Империи, и их победить — это будет очень непросто, не говоря уже о том, чтобы взять живыми и представить на суд. Но они трое снискали себе репутацию людей, которые выполняют невозможное, и потому вызвались на это задание добровольно. Их наградой — если они до неё доживут — будет возвращение «Бесстрашного» с дальней границы и возвращение благосклонности императрицы.
— Если бы не думал я о своих ребятах, послал бы я Суку подальше, — заявил Сайленс, плюя на то, слушает его служба безопасности или нет. — Я на самоубийственные задания не хожу. Насколько я знаю, ни Дезсталкер, не Кит Саммерайл никогда не терпели поражения в бою. Они убивали всех, кто выходил против них на Арену, пока уже не осталось желающих.
— Они на нас никогда не напарывались, — возразила Фрост. — Мы можем их взять, капитан. Если мы найдем их до того, как начнется вторжение и все покатится в ад нп тачке.
— Хотел бы я разделить твою уверенность, — вздохнул Стелмах. — Я даже не знаю, зачем императрице было нужно, чтобы я здесь оказался.
— А ты — наш счастливый талисман, — сказал Сайленс. — Не лезь вперед, а работу мы без тебя сделаем.
— С радостью, — ответил Стелмах. И надеялся, что они не смогут ему сказать, что он врет. На самом деле он отлично знал, зачем императрица его послала на Виримонд. В течение некоторого времени Сайленс и Фрост демонтрируют на заданиях какие-то сверхчеловеческие качества. Они быстрее, сильнее и способнее, чем имеют право быть. С той самой встречи с таинственным устройством пришельцев, которое называется Безумный Лабиринт на Хэйдене, они проявляют способности и возможности на грани чуда. Не говоря уже о псионической силе. Императрице совершенно не надо было, чтобы дикие эсперы такой силы шлялись на свободе, и потому это задание, при всех его очевидных опасностях, было организовано для Сайленса и Фрост, чтобы выявить их силу. А Стелмах должен был при этом находиться и дать полный отчет. Он дал клятву молчать под страхом смерти, и это раззрывало его на части. Сайленса и Фрост он считал своими друзьями, но отвергнуть приказ, идущий непосредственно от Престола, он не мог. И потому он стискивал зубы так, что живот сводило, и выискивал способ, как не быть убитым ни своими друзьями, ни императрицей. Если у них былла сила, в чем Стелмах был далеко не убежден, у них вполне могла быть причина об этом молчать. Он только надеялся, что когда узнает о природе этой силы, она окажется такой, что можно будет включить её в рапорт без угрызений совести. А тем временем он нервничал и подпрыгивал каждый раз, когда к нему обращалисьФ рост или Сайленс.
— Как это мы так низко пали? — с отвоащением спросил Сайленс. — Наемные убийцы, разве что называемся по-другому. Вся эта чушь насчет доставить их живыми на суд — дымовая завеса. Нам полагается их убить и не создавать неудобств, представляя на суд двух лордов и глав Семей.
— Это наш единственный шанс вытащить наш корабль с границы, — сказала Фрост. — Если цена этому — смерть двух незнакомцев, я не вижу в этом проблемы. Я убивала по приказу императрицы и пришельцев, и людей и даже не сомневаюсь, что буду снова это делать. Как часть моей работы.
— Это никогда не было частью моей работы, — сухо ответил Сайленс. — Я пошел на флот не для того, чтобы убивать из политических соображений.
— Тогда ты до изумления наивен, капитан, — просто сказала Фрост. — В сущности, наш долг всегда сводился именно к этому. Сражаться и убивать тех, кого императрица объявила врагами Империи.
— Нам полагается биться с настоящим врагом, — не сдавался Сайленс. — А Дезсталкер и Саммерайл — это просто мальчишки, у которых было слишком много свободного времени. Вряд ли у них даже были в головах политические идеи. Настоящие враги Империи — это мятежное Подполье, Оуэн Дезсталкер и его люди. Лайонстон не принимает их всерьез. Ты видела, что было в Мире Вольфлингов. Чем стали Оуэн и его люди. Я даже не знаю, люди ли они теперь вообще. Вот они — это настоящая опасность. И единственная причина, по которой я этим занимаюсь. Потому что мы должныы оказаться там, гдп защитим императрицу от будущего Восстания. Мы ей нужны, признает она это или нет.
— Не любишь ты императрицу, — заметил Стелмах.
— А кой черт её вообще любит? — спросила Фрост. — Она психопатка, в лучшие минуты достаточно дружелюбная. Но она — императрица. Я поклялась кровью и честью служить ей и защищать её до конца дней моих. Верно, капитан?
— Верно, — согласился Сайленс. — Пусть она психопатка, но она наша психопатка. Наша императрица. К тому же она не может жить вечно, а когда её не станет, Империя ещё останется, если мы будем хорошо делать свою работу. В сущности, мы верны Престолу, а не тому, кто на нем сидит. Мы охраняем Империю при всех её минусах, потому что любая альтернатива ещё хуже. Без центральной власти на Голгофе все развалится, и планеты рухнут в бездну варварства и массового голода. И не забудьте об угрозах от многочисленных пришельцев. Мы должны быть сильны и организованны, чтобы выдержать то, что нас ждет. Роскоши вроде раскола мы не можем себе позволить. Верно, Стелмах?
— А? Ах да, капитан, верно. Мы должны быть верны. Чего бы это нам ни стоило.
Валентин Вольф вернулся в свою каюту один. Она была скудно обставленной и безликой, что вполне подходило Валентину. В любой момент то, что происходило у него в голове, было куда интереснее всего внешнего мира. Сейчас там было только приятное гудение и ничего больше. Нужно было кое-что обдумать. Валентин сел в любимое кресло и включил массажную программу. Когда его тело ублажали, ему лучше думалось. Выдернув из розы мясистыц лепесток, он сунул его в ротт и стал вдумчиво жевать. Да, он и вся Семья крепко влипли, а вытаскивать всех опять ему. Клан Вольфов потерял контракт на двигатели для звездолетов, когда мятежники захватили завод на Техносе III, но тайные контакты с мятежными ИРами Шаба у Валентина сохранились. Непревзойденные технологии, которые они ему предоставляли, открывали путь к решению дилеммы. Часть этих технологий он преподнес Лайонстон — в знак своей ценности и преданности, а затем ненавязчиво дал понять, что владение такими секретами технологии как раз делает его лучшим кандидатом на командование боевыми машинами в первом испытании их в деле. И вот так просто он снова попал в фавор. Конечно, останется ли он в фаворе — это зависело от того, как покажут себя его боевые машины, но здесь он не предвидел проблем. Он улыбнулся, и пурпурный сок лепестка побежал по его подбородку. Чувства и мысли Валентина были необычайно обострены, и он так четко ощущал свое тело, что даже чувствовал, как растут у него ногти. Все должно было случиться, как задумано. Его ждет успех. Такова его судьба. Он предвкушал, что сделает его железная армия с этими беднягами крестьянами. Кровь и огонь, смерть и разрушение городов в таких масштабах, что даже для него это будет ново. Валентин глубоко вздоънул. Как это будет забавно!
А когда он устроит на Виримонде хороший спектакль, на клан Вольф будет возложена ответственность за выпувк боевых машин, и Валентин снова займет свое место по правую руку от Лайоостон, которое ему и подобает. Быть одним из младших лордов ему не нравилось. Это оскорбляло его тонкие чувства. И старые враги тоже сразу налетели с вороньим граем, стоило ему выпасть изф авора. В его очевидной слабости они увидели шанс расплатиться по старым счетам — и желательно кровью. Они только ждали его провала на Виримонде, и тогда они пойдут кружить за ним по всему двору, как акулы, учуявшие в воде кровь. Валентин шмыгнул носом. Он их имена припомнит, как только снгва войдет в силу.
Были, разумеется, и другие проблемы. С самого разгрома на Техносе III исчезли брат Дэниэл и сестра Стефания. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо — потому что они не околачивались ряом, готовые всадить нож в спину, а плохо — потому что неизвестно было, что они замышляют. Дэниэл, очевидно, отправился разыскивать их мертвого отца, последний раз появлявшегося эмиссаром от ИРов Шаба в виде управляемого компьютером мертвеца. Кажется, Дэниэл верил, что отец до сих пор жив, и будет пытаться его спасти. Валентин надеялся, что Дэниэл ошмбается. Не хочется, чтобы снова пришлось убивать отца. А когда ИРы убьют Дэниэла, хорошо бы им вернуть его тело в виде призрачного воина или фурии. Будет отличным союзником при дворе, а разум его мешаться не будет.
А вот Стефания исчезла и следа не оставила. Никто не знал, куда она девалась, и это Валентина Вольфа тревожило. Сестрица была мало расположеоа к спокойствию и созерцательным размышлениям. Особенно после такого поражения. Ей обязательно надо будет на ком-то отыграться. Где бы она ни была, можно не сомневаться, что она заваривает неприятную для Валентина кашу. Агенты Валентина разыскивали её, имея инструкции привезти её домой. Желательно частями.
Еще одной мухой в компоте был профессор Игнациус Вакс, специалист по кибернетике из Университета Голгофы. Именно он отвечал за проектирование большей части машин, которые пройдут испытание боем на Виримонде, и Валентину пришлось согласиться с его помощью. Хотя он и знал, что на самом деле профессор был всего лишь шпионом, которому было поручено выяснить источник революционной технологии, которую предлагал Валентин. Но он не представлял реальной угрозы. Проникнуть в тайны технологии Шаба он никак не мог бы. Даже Валентин, с мозгом, растянутым химией, мало что мог делать, кроме как запускать эти системы. И все же этот челове сильно раздражал, и Валентин принял меры, чтобы почтенный профессор не отвлекал его от работы на Виримондн. Очень… забавные меры. Валентин счастливо улыбнулся. Он поведет свои машины к победе на Виримонде, обрушится на города и сровняет их с землей, и Лайонстон снова его полюбит. И пусть остерегаются тогда враги.
У себя в каюте человек, который на самом деле не был великис лордом Драмом, ходил взад и вперед и хмурился. Ему предстояло первый раз командовать войсками на поле боя, и эта перспектива его не радовала. Он учился, как только мог эро делать, не вызывая подозрений, но никакие теоретические знания не могли возместить отсутствие опыта. Настоящий Драм водил полки много раз и с великим успехом, но настоящий Драм погиб на Хэйдене, известном также под названием Мир Вольфлингов. Теперь его клон должен бчл играть его роль, да так, чтобы никто не заподозрил правды. Он должен быть Драмом и действовать,к ак Драм. На него возлагалось умиротворение крестьян, и Лайонстон очень ясн дала понять, что он должен достичь успеха любой ценой. Неприятно дл крестьян, но сами виноваты — нужно было знать свое место.
Человек, известный под именем Драма, глубоко вздохнул и сел. День только начинался, и уж приходилось бежать изо всех сил, только чтобы оставаться на месте. Он должен все время быть на высоте, обучаться в деле, при этом создавая у каждого впечатление о себе как об опытном воине. Не очень пшмогало и то, что его собственные люди ему и так не доверяют. Настоящий Драм явно был чуюовищем, жестоким и непреклонным, и всегда был готов принести хоть всех своих людей в жертву победе. Так он и заработал передаваемое шепотом прозвище Душегуб. Новый Драм был не очень уверен, что тоже хочет так делать. Он не одобрял бесполезной потери жизней. Но поступи он по-своему, люди могут зподозрить, что он не тот, за кого себя выдает. И без того ходили слухи при дворе… Если же выяснится, что он — клон, его краткая жизнь окончится тут же, причем весьма неприятно. Клон, заменивший человека у власти, — извечный кошмар лордов.
И все же если он с этим справится — усмирит крестьян и снова возьмет под контроль производство продуктов питания, — Лайонстон обещала ему титул лорда Виримонда. Дэвид Дезсталкер низложен с той самой минуты, как разрешил в своем мире местную демократию. Титул будет не очень серьезным: у Лайонстон есть планы на Виримонд, которые сделают этот титул вряд ли больше, чем почетным званием. Но Драм знал, что при всех его званиях при дворе — Первый Меч, консорт императрицы — лорд без имения не совсем лорд. Владение Виримондом это изменит. А изменения на самом Виримонде сделают его одним из богатейших людей Империи. Так что есть за что играть.
Он откинулся в кресле и закрыл глаза. Хотелось б,ы чтобы действительно весь остальной мир при этом исчез. Присутствие Валентина Вольфа — это была проблема, без которой вполне можно было бы обойтись. Вольф и настоящий Драм по секрету заигрывали с Подпольем Голгофы, и было у них в прошлом что-то общее, о чем он, клон, очень мало знал. В каждом разговоре с Валентином он рисковал себя выдать, не поняв завуалированный намек или упоминание о чемто, что должно быть емц идвестно. Поэтому он тщательно старался держать между собой и Вольфом дистанцию, и пусть Валентин думает, что хочет. Разумеется, определенная холодность в отношениях была естественной, ибо настоящий Драм выдал Подпольщиков силам безопасности Голгофы. Но ведь мог знать Валентин что-то ещё о настоящем Драме, чего не знал его клон? Драм оставил подробные дневники, но многое он не записывал на ленту из осторожности или потому, что не считал важным. Драм тяжело вздохнул. Жизнь у клона и без того достаточно сложная, а тут ещё твой оригинал оказывается хитрым и двуличным интриганом.
Журналист Тоби Шрек, известный в более счастливые свои дни как Тоби Трубадур, вместе со своим оператором Флинном прибыл на Виримонд в здоровенном деревянном ящикк с надписью «Запчасти». Полет с орбиты на планету в темном и чертовски холодном трюме грузового корабля был кошмаром синяков и ссадин. Тоби свернулся в клубок, прижав колени к груди и наклонив изо всех сил голову, чтобы не биться ею о низкий свод. Он цепко держался за поручень и, чтобы отвлечься, составлял некролог на тех паразитов, которые предложили такую блестящую идею доставки на Виримонд.
Ладно, сам виноват. После всех травм, слез и тяжелой работы репортера в трех подряд зонах конфликтов Тоби и Флинн вежливо попросили направить их туда, откуда можно давать репортаж без риска попасть под выстрел. Совет Подполья предложил им деревенскую планету на задворках куда кк далеко от вспх битв, и Тоби с Флинном наперегонки сказали вда». На этот раз задание казалось простейшим. Изчуить мирное сельское общество на Виримонде, которому угрожает растущая механизация сельскохояйственных планет. Показать столетние традиции, которые оказываются под угрозой гибели, пгостых людей, у которых бездушные чиновники Империи отбирают средства к сущечтвованию — вот в таком духе. Такой репортаж Тоби мог бы состряпать одной левой, но были у него кое-какие соображения, которые он пока держал про себя. Как подсказывал его опыт, долго существующие сльские общины приходили к инбридингу — и в генофонде, и в идеях. В конце концов получалось общество, сопротивляющееся любым изменениям, хорошим и плохим, и Семьи, в которых передавалось из поколения в поеоление отсутствие глаза, шестой палец илм интеллект ниже среднего. Любимый спорт: желать вола ближнего своего, сбрасывать кошек с крыши — действительно ли они, заразы, падают на четыре лапы — и сжигать ведьм. Или журналистов, если ведьма не попадется. Но при всем при том Виримонд обещал быть получше, чем Технос III, Мист или Хацнлдама, Так что Флинн упаковал свое лучшее кружевное белье, Тоби строил планы на полный отдых, прерываемый лишь для той работы, от которой никак не отвертеться, и они погрузились на идущий к Виримонду корабль.. Первый раз Тоби понял, что все совсем не так хорошо, когда капитан отвел их в грузовой трюм и показвл на большой дееревянный ящик с трафаретом «Запчасти» на боковой стенке.
После нескончаемой темноты, сдавленных проклятий и невозможности определить, где верх, а где низ, корабль неожиданно приземлился. Было долгое напряженное ожидание, а потом ящик выгрузили и швырнули на землю с излишней, как посчитал Тоби, силой. Потом послышался звук взлеьающего корабля. Тоби ждал в темноте, его прошибаш пот. Сквозь щели ящика пробивался слабый свет, но сказаьт, куда они попали и есть ли рядом дружественные руки, было невозможно.
Вполне вероятно, что их окружала толпа тяжело воорженных таможенников без малейшего чувства юмора. Ящик вздрогнул — это подцели ломами крышку, и она вдруг поднялась и отодвинулась в сторону. В дыру хлынуло яркое солнце. Тоби инстинктивно загородился рукой, из глаз от сврта брызнули слезы. В его руку вцепилась чья-то мозолистая ладонь и вытащила Тоби наружу. Перед ним оказалась дружески улыбающаяся физиономия. Тоби чуиь не расцеловал её, но сдержался. Не надо подават лФлинну идей.
На Виримонде был ранний вечер, между темнеющими облаками расходилмсь красные тени. Сумерки наступали быстро, прохдадный ветерок ласково касался кожи. Тоби и Флинн шли по холмистой дороге, ведущей к ферме Дэйкера, разминая затекшие ноги и спины. Воздух был абсолютно чист, если не считать густого запаха от пасущихся вокруг животных и валяющегося повсюду их навоза. Сама ферма оказалась большим тяжеловесным каменным строением с примитивными крояельными желобами и тростниковой крышей, таким старым, что никто из теперь здесь живущрх не мог вспомнить, сколько же ей лет. Тоби уже знал, не спрашивая, что в таком месте туалет может быть только во дворе. Он улыбнулся и сделал ферме какой-то нейтральный комплимент, про себя же подумал, что она чертовски примитивна.
И окружающий сельский ландшафт тоже его разочаровал. В основном это была вересковая пустошь с белым и багровым кустарником, пастбище бессчетных стад, разошедшихся от фермы до самого горизонта. Довольно приятно, но решительно уныло. Совсем не такое место, где можно с удовольствием позагорать. Тоби про себя вздохнул и обратил внимание на хозяев. Адриан Дэйкер, глава семьи — круглый коротышка с коротко стриженными седфми волосами, понимающими синими глазами и постоянной улыбкой вокруг неизменной глиняной трубви. В голосе его только слегка слышалась деревенская растжяка гласных, а на лице его были все нужные принадлежности и в нужных местах. Жена его — большая, толстая, по имени Диана, краснощекая, веснушчатая и с волосами такими рыжими, что онни просто горели. Она просто искрилась жизненной силой и гостеприимством, и Тоби не мог не обрадоваться, услыышав её обещание сготовить им столько хорошей деревенской еды, сколько они смогут съесть.
Когда Тоби и Флинн смогли наконец стоять прямо, не вздрагивая от боли, Дэйкеры отвели их на кухню и посадили за стол. Адриан и Диана захлопотали вокруг, подавая горячую еду. Адриан накрыл тяжелый деревянный стол белоснеюной скатертью и, чуть смущаясь, поставил на неё свои явно лучшие тарелки и приборц, подаваемые только гостям. Диана суетилась возле чугунной печи, как квочка над цыплятами, поднимая крышки и проверяя содерижмое кастрюль и все время извиняясь, что она и приготовила бы еду как раз к прибытию Тоби с Флинном, но Подполье не могло никак точно сказать, когда же они будут. Это Тоби мог понять. Совет Подполья никогда не поражал его четкостьюю своей работы.
Он откинулся на стуле и довольно огляделся. Кухня была мала, но тесной не казалачь, а было в ней очень тепло и уютно. Полки на стенах чуть не лопались от накопившихся там безделушек, явно самодельных, некоторые довольно симпатичные и фривольные. Адриан достал каменный кувшин темного сидра и щедро расплеснул по фаянсовым кружкам в виде старого толстяка. Он объяснил, что эти кружки называются кружками Тоби, и все засмеялись, хотя сам Тоби ничего смешного в этом не видел.
Вместе с людьми в кухна было ещё и несколько животных, находящихся там явно по праву и освященному веками обычаю. Три собаки с серебристо-серыми мордами, слишком уже старые для сторожевой или пастушеской службы, полдесятка кошек различной степени спесивости, пара ошалелых цыплят, болтающихся по всей кухне, натыкаясь на предметы. Цыплята проявили неординарный интерес к лодыжкам Тоби и Флинна, из люьопытства их пьклевывая, пока Диана не остановила свои дела и не позасовывала цыплятам гоолвы под крыло. Они здраво заключили, что раз стало темно, значит, уже ночь, и заснули, где стояли. Собаки с надеждой нюхали воздух, но были слишком хорошо обучены, чтобы докучать людям. Один пес подошел к Тоби, сел перед ним, прложил лапу ему на ногу, потом голову на колени, чтобы Тоби её почесал. Тоби это с осторожностью выполнил. У нело не было опыта общения с животными на близком расстоянии. Но пес заколотил хвостом по каменному полу, из чего Тоби сделал вывод, что поступает правильно. Честно говоря, еу это даже понравилось. Флинн был завоеван кошками, две из которых свернулись у него на коленях, а третья сидела на плече. Флинн нес им какую-то жизнерадостную чепуху, а они довольно мурлыкали. Что Тоби не слишком понравилось — эти чертовы твари вроде бы слушали и понимали.
Наконец подали еду, простую еду, много еды, горячей — аж дымилась. Тоби подумал, что такого вкусного он ещё никогда не ел, скажал это вслух и заработал ещё одну большую пррцию. Ее он тоже смолотил в рекордное время и всерьез равсматривал возможность уничтожения третьей, как подали десерт. Большой шоколадный пудинг с густым шоколадным соусом. Тоби решил, что он уже умер и попал в Рай. Потом наконеы дошло до того, что даже он уже не мог съесть ни крошки. Он откинулся на стуле, расстегнул ремень ещё на одну дырку и удовлетворенно вздохнул. Вот это задание так задание! Адриан Дэйкер улыбнулся Тоби:
— Как я тебя увидел, так и понял: вот человек, который любит поесть. Ты не волнуйся, сынок: пока ты здесь, моя хозяйка будет тебя кормить как следует. Она любит, когда её стряпню ценят.
— Великолепно! — произнес Флинн из-под груды кошек. Он съел по порции каждого блюда и был теперь вполне доволен.
— И это только часть того, чо мы потеряем с механизацией, — вдруг стал серьезным Адриан. — Вот эту жизнь. Простую еду и удовольствия простые, но от этого не менее важные. Весь наш образ жизни под угрозой, если эти слухи верны. Я надеюсь, вы в своем репортаже это скажете ясно.
Страница 44 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
