И помимо всего прочего где-то на заднем плане мыслей Оуэна ворочалась мысль, которая никак не хотела замолчать. Он часто думал, что Джиль слишком хорошо информирован о текущей ситуации для человека, который, как считалось, девятьсот сорок три года провел в стазисе… но сейчас он отбросил эту мысль и присоединился к своему предку у экрана.
— Каково вернуться домой после столь долгого отсутствия? — спросил Оуэн вполголоса. — То, чего ты ожидал?
— Нет, — тоже вполголоса ответил Джиль и отвернулся от экрана. — Я не видел Голгофу уже почти тысячу лет, а кажется, это было вчера. Все, кого я здесь знал и любил, давно умерли и обратились в прах. Голгофа кишит эсперами и клонами. Семьи одряхлели, прогнили или выродились, а Империя… Империи, которую я помнил, больше нет. Я как призрак, сражающийся в древней битве призраков, не замечающий, как мир меняется без меня. Империя распадалась ещё в мои дни, но мне и не снилось, что она закончится вот так. Даже не знаю, спасать её или предоставить её собственной жалкой судьбе. Это какое-то болезненное извращение всего, во что я верил. Но я все исправлю.
Я пробужу людей от кошмара истории и построю заново ту Империю, которая должна быть.
— С небольшой помощью своих друзей, — небрежно заметил Оуэн.
Джиль впервые за время разговора обернулся к нему своим худым бесстрастным лицом.
— Конечно, родич. Один я бы никогда не продвинулся так далеко. Все это сделали возможным ты и твои друзья. И я никогда этого не забуду. А теперь, кажется, время для совещания, пока не началась битва и мы не рванулись в разные стороны. Может быть, нам нескоро придется говорить снова.
— А о чем тут говорить? — спросила Руби, чистя ногти зловещего вида кинжалом. — Мы садимся, убиваем всех, кто одет в мундир, хватаем столько добычи, сколько можем унести, и устраиваем гонку, кто первый убьет Лайонстон. Так я понимаю.
— Есть вещи, которые следует обсудить, — упрямо заявил Джиль. — Безумный Лабиринт изменил нас всех, но каждого по-своему. Согласно докладам, которые вы представили по возвращении — а твоего, Руби, я жду до сих пор, — создается впечатление, что наши… возможности развиваются в различных направлениях. Я научился телепортировать. Оуэн освоил психокинез, Джек и Руби овладели пирокинетическими способностями. А Хэйзел умеет вызывать иные версии себя самой из параллельного течения времени. Я даже не притворяюсь, что понимаю, как это получается. Все это для меня неожиданно.
— А почему бы нам было не измениться каждому по-своему? — спросил Рэндом. — Мы же разные люди. И что мы вообще знаем о Лабиринте? Что это, очевидно, создание пришельцев, и никто не знает, сколько лет ему может быть или каково было его изначальное назначение, и что последний раз, когда люди через него прошли, появились хэйдены. Не так уж много, чтобы строить гипотезы.
— Если только ты не знаешь больше, чем нам говоришь, да, Джиль? — предположила Хэйзел. — Ты ничего от нас не скрываешь?
— Нет, конечно, — ответил Джиль. — Я недолго изучал его, пока меня не загнали на Шандракор, но назначения его я так и не понял. И не уверен, что человек вообще сможет это понять. Теперь Лабиринта больше нет, и я думаю, мы так ничего и не узнаем. Важно лишь то, что каждому из нас был сделан чудесный дар, и испробовать его и понять — это теперь зависит от каждого из нас. Вопреки словам Руби, битва на Голгофе не будет ни легкой, ни простой. У Лайонстон целая армия охранников и много видов вооруженных сил, плюс самые разные неприятные сюрпризы, которые она заготовила как раз на такой случай. Никогда не следует недооценивать паранойю правителя. Лайонстон всегда знала, что может наступить такой день, и можете не сомневаться, что у неё есть сюрпризы, способные нас огорчить.
— Вот черт, — произнесла Хэйзел. — Он говорит речи не короче творх, Оуэн. Наверняка семейная черта.
— Какой во всем этом смысл? — спросил Джек Рэндом. — Давайте лучше садиться и ввяжемся в драку, пока все не кончилось без нас.
— Смысл тот, — ответил Джиль, — что нам нужно разделиться. Распределить наши способности как можно шире и ударить на Лайонстон со всех сторон.
— Стоп! — сказал Оуэн. — Мы всегда были сильнее всего вместе. Помните тот силовой щит, что мы поставили в мире Воллфлингов? Он смог выдержать выстрел дезинтеграторной пушки почти в упор. А с Хэйзел мы творили чудеа на Мисте. Кто знает, на что мы способны, если ударим вместе?
— Нет врремени на эксперименты, — сухо сказал Джиль. — Восстанию мы нужны сейчас. Я это долго обдумывал.
— Не сказав нам ни слова, — заметила Руби.
— Верно, — подтвердил Рэндом. — И когда ты успел все спланировать? Все остальные руки стерли, выполняя свои задачи.
— Я мало времени тратил на сон, — ответил Джиль. — А теперь прошу внимания. Мы должны разделиться на следующие группы…
— Мне это не нравится, — заявила Хэйзел. — Последний раз, когда мы позволили Подполью нас разделить, Дэвид и Саммерайл остались сами по себе. И теперь Дэвид мертвв, а Малютка Смерть перекинулся к противнику.
— Мне не хватет Дэвида, — вдруг сказал Оуэн. — Я никогда его толком не знал и сейчас уже не узнаю, но теперь, когда его нет, мна его не хватает. Я — последний прямой потомок. Последний из Дезсталкеров.
— Не это тебя расстраивает, — сказала ему Хэйзел. — Ты злишься, что уничтожен Виримонд и тебе уже не вернуться домой. Ведь именно этого ты всегда хотел от Восстания?
— Не знаю, — ответил Оуэн. — Может быть. Я никогда не хотел быть воином. Я был доволен своей жизнью ученого и историка, без обязанностей и ответственности. Но я бы не вернулся, даже если бы мог. Слишком много я видел. А Дэвид… он был неприятный тип, но что-то в нем быол. Я так многому мог бы его научить… а теперь его нет. Убит Китом Саммерайлом. Тем же улыбчивым гадом, который убил моего отца. Как бы ни повернулось дело там, внизу, а Саммерайл — мой.
— Отлично, — одобрительно сказал Джиль. — Ты заговорил, как Дезсталкер. Большой путь ты прошел, историк.
— И если мне не всегда нравится, что я собой сделал, кого мне винить? — продолжал Оуэн. — Иногда мне кажется, что я стал именнно тем, чего всегда терпеть не мог. Воин, движимый местью. Пешка в игре моего отца ради ниспровержения императрицы. Очередной варвар у ворот Империи.
Наступило неловкое молчание, котоиое прервал тревожный звонок экрана. Джиль переключился на новый сигнал, и Голгофа исчезла, сменившись изображением Финли Кэмпбелла, Евангелины Шрек и Джулиана Ская. У них был такой вид, будто они очень спешат.
— Чего вы там застряли? — спросил Финли, не давая себе труда быть вежливым. — Вы здесь нужны прямо сейчас! Тут в Бесконечном Параде все летит к черту, а это единственный город, который мы должны удержать. Сейчас непонятно, на чьей стороне перевес, если он вообщп есть. Все наши люди вышли на улицы и делают, что могут, но вы здесь нужны, чтобы скоординировать действия. Одно ваше присутствие вдохновит бойцов. Вы стали героями, легендой — не в последнюю очередь из-за репортажей Тоби Шрека, и за вами люди пойдут туда, куда не пойдут за нами.
— Опиши ситуацию подробнее, — потребовал Джиль. — Кто сейчас побеждает?
— Зависит от того, с кем ты говоришь, — ответила Евангелина. — Структура управления противника распадается невероятно бвстро, и мы пытаемся это использовать, но пока что здесь неусотйчивое равновесие. Нужна только искра, чтобы воспламенить людей. Но тут ещё чертова уйма войск и людей из службы безопасности, и они вооружены куда как лучше наших людей. Так что вы нам нужны. Ваша сила может решить исход всего дела. Видит Бог, как вы нам нужны.
Мы бьемся на стольких фронтах, что трудно добиться серьезного прорыва.
— А что там с хэйденами? — врезался в разговор Оуэн. — Я беспокоюсь, потому что это я пробудил их в их Гробнице в час нужды, но ведь они были официальными Врагами Человечества до появления Шаба. Они прплично себя ведут?
— На удивление да — ответил Джулиан Скай. — Их корабли бьют лишь по тем целям, которые мы им указываем, а их наземные действия — просто благословение для нас. В половине случаев солдаты не решаются с ними схватиться и бегут. И я их отлично понимаю. Но в целом Изменрнные ведут себя безупречно. Как нам доложили, они даже берут пленных вместо того, чтобы убивать все, что движется, и это удивило всех. В том числе и пленных. Может быть, они в своей Гробнице обрели Бога. Так что это была одна из лучших твоих идей, Дезсталкер.
— Верно, — подтвердила Евангелина. — Теперь, если вы довольны, вернемся к более срочным делам, а именно — к этой нечестивой каше в Бесконечном Параде…
— Короче, тащите сбда свою задницу, — отрезал Финли. — И поскорее. Мы должны удержать город.
— Понял, — ответил Оуэн. — Сейчас будем. Не для того мы проделали такой путь, чтобы упустить финал.
Финли кивнул и отключился. Не успели ещё их серьезные лица погаснуть на экране, как пришел ещё один сигнал. Когда новое лицо заполнило экран, все в зале вздрогнули, и все руки инстинктивно метнулись к оружию. С экрана смотрела лобастая лохматая волчья голова с вытянутой мордой и острыми зубами, а над мордой — большие, умные и ошеломляюще свирепые сверкающие глаза. Это был Вольфлинг — последний в своем роду, единственный выживший резыльтат первой попытки Империи создать сверхбойца. Последний из расы, истребленной перепуганным человечество.м Когда-то — страж Безумного Лабиринта, ныне — протектор дремлющего Генератора Пустоты. Джиль широко улыбнулся.
— Вульф! Я ждал, что ты со мной свяжешься. Когда ты здесь будешь?
— Я там не буду, — ответил Вольфлинг. Глубокий и мрачный голос больше всего напоминал рычание, но глубокая тоска и усталость делали его не таким угрожающим. — Я же говорил тебе, Джиль. Хыатит с меня сражений. Я слишком много видел смерти и разрушения, чтобы они приносили мне удовольствие. Лайонстон должна быть свергнута. Я это знаю. Но она уйдет, буду я с вами или нет. Я тебе больше не нужен, Джиль. Ты ушел от меня далеко.
— Послушай, мы же с тобой столько спорили и планировали, как нам свергнуть Железную Суку! Не поступай так со мной, Вульф. Не оставляй меня одного. Ты самый старый мой друг — все, что у меня осталось от прежних дней.
— Вот в этом и разница между нами, Джиль. Ты хочешь помнить прошлое, а я хочу его забыть. Отбрось свою ненависть, Джиль. Я хорошо знаю, что такое ненависть. Дай ей волю, она тебя сожрет, и ничего от тебя не останется, кроме нее. А это не жизнь. Делай то, что ты должен, потому что это правильно, но не потому что тебе это нравится. Я устал, Джиль. Я долго жил, я видел, как Империя меняется до неузнаваемости, видел, как выпадает из истории мой народ и уходит в легенду. Кажется, мне тоже пора уйти за ними.
— Неужели я для тебя ничего не могу сделать? — спроспл Джиль почти жалобно.
— Можешь, — ответил Вольфлинг. — Можешь убить ради меня Лайонстон. Как бы ни повернулось дело, оа не должна уйти. Убей её, Джиль.
— Да, — медленно произнес Джиль. — Это я могу для тебя сделать.
Вольфлинг кивнул огромной лохматой головой, и экран порас. Джиль долго смотрел на него, потом медленно кивнул головой, словно в ответ внутренему голосу, который слышал только он. Когда он повернулся к остальным, его лицо было спокойным и собанным, будто предупреждая о нежелательности комментариев по поводу только что виденных эмоций. Когда Джиль заговорил, голос его был сух и официален.
— Пришельцы. О них мы ещё не говорили. До сих пор с момента атаки на Голгофу никаких признаков кораблей пришельцев в Империи не обнаружено, но позволить себе упстить эту возможность из виду мы не можем. Они где-то рядом и, несомненно, налюдают и строят планы. И потому жизненно важно как можно быстрее закончить Восстание и восстановить порядок. Неельзя, чтобы силы вторжения пришельцев застали нас расколотыми и беспомощными.
— И давайте не будем забывать Шаб, — добавил Оуэн. — Всеода есть шанс, что одичавшие ИРы воспользуются нашей враждой и нападут сами.
— Господи, до чего же тут жизнерадостный народ подобрался! — вовкликнула Руби. — Слушайте, давайте отсюда выбираться и заниматься делом! А насчет пришельцев, ИРов и нашествия лягушек будем волноваться, когда они появятся.
— Верно, — согласилась Хэйзел. — Мы только время зря теряем.
— Хорошее планирование никогда не бывает потерей времени, — холодно произнес Джиль. — Теперь прошу внимания. Вот как мы будем это делать. Оуэн изучил старые записи по Императорскому Дворцу, сделанные при его строительстве. Я так и думал, что его профессия историка когда-нибудь пригодится. Сегодня едипсивенный путь во Дворец — это железнодорожная система, управление и надзор за которой возложен на системы безопасности Дворца. Вокзалы хорошо охраняются, ак упе вагонов оборудованы соплами смертельнного газа — на всякий случай. Однако Оуэн нашел записи о многочисленных технических туннелях, давно заброшенных и, очевидно, забытых. По ним м ысможем полностью обойти охрану службы безопасности и спокойно добраться до поезда. Эту задачу возбмем на седя Оуэн, Хэйзел и я.
Страница 56 из 70
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
