Саймон Грин(Simon R. Green). Охотник за смертью: Честь. (DEATHSTALKER HONOR)




    — Отвратительное тряпье, — проворчала Бонни. — Что толку в том, что у меня потрясающие татуировки по всему телу, если их никто не видит.
    — А по-моему, в этом костюме ты выглядишь намного привлекательнее, — вставила Миднайт. — Что за охота издеваться над собственным телом.
    — Глупая ханжа! — лязгнула зубами Бонни.
    — А ты извращенка! — не полезла в карман за словом Миднайт.
    Оуэн бросил недовольный взгляд на Хэйзел.
    — Удружила, ничего не скажешь! У тебя был огромный выбор, а ты предпочла двух склочных.. '.
    — Оставь этот тон, Оуэн Дезсталкер. К тому же не забывай — на одной из них ты женат.
    К счастью, тут дверь открылась и в комнату вошла мать Беатриса. Все немедленно замолкли и встретили ее вежливыми улыбками. Мать Беатриса рассмеялась.
    — Ничто так не мешает разговору, как появление монахини. Уверяю вас, вы можете чувствовать себя в моем присутствии совершенно свободно. Трудно шокировать мать-игуменью колонии прокаженных. Боюсь, эта одежда вам не слишком по вкусу, но ничего другого просто нет. Это все, что присылает нам Империя. К тому же без плащей с капюшонами здесь не обойтись — они помогают скрыть признаки болезни. Впрочем, признаки эти появляются лишь на последней стадии, и внешне большинство колонистов ничем не отличаются о обычных людей. Однако они тоже предпочитают носить плащи с капюшонами, в знак солидарности. Конечно, среди них есть и такие, кто выставляет напоказ свое несчастье. В сущности, это всего лишь мольба о сочувствии и сострадании, но не позволяйте им слишком докучать вам.
    Мать Беатриса пристально взглянула на Муна и вновь повернулась к Оуэну.
    — Вам следовало заранее предупредить меня, что среди ваших людей будет хэйден. Я отнюдь не возражаю против его присутствия, но мои подопечные немало выстрадали по вине измененных людей. Я не могу гарантировать вашему товарищу безопасность.
    — Не волнуйтесь, — торопливо вставила Хэйзел. — Мы сами обеспечим его безопасность. Тот, кто косо на него взглянет, мигом получит хороший пинок.
    — Это Тобиас Мун, — пояснил Оуэн. — Он порвал с себе подобными, чтобы сражаться вместе с человечеством.
    — Вы хотите сказать, он предатель.
    — Я хочу сказать, он наш друг. Мы с ним вынесли вместе немало передряг. Все мы за него ручаемся. Думаю, этого вполне достаточно.
    — Более чем достаточно, — веско произнесла мать Беатриса. Она протянула Муну руку, и он крепко пожал ее. — Простите за прохладный прием, сэр Мун. Никогда прежде я не встречалась с хэйденом при подобных обстоятельствах.
    — Все в порядке, — любезно ответил Мун. — Я тоже никогда прежде не встречался со святой.
    Мать Беатриса улыбнулась и покачала головой.
    — Вы ошибаетесь, если думаете, что встретились с ней сейчас. Дело в том, что среди живых людей святых не бывает, и потому никому из нас не дано встретиться с ними. — Она перевела взгляд на Хэйзел. — Я многое слыхала о вас, Хэйзле Д'Арк.
    — Надеюсь, вы не верите в ту ерунду, что вещаютп о головидению, — с некоторым смущением в голосе сказала Хэйзел.
    — Разумеется, нет, — ободряюща улыбнулась мать Беатриса. — Обо мне самой пустили много пустых и вздорных слухов. Например, ходит молва, будто я накормила целую колонию прокаженных пятью белковыми кубиками и напоила пятью пинтами дистиллированной воды. Хотела бы я, чтобы это было правдой. Увы, я вовсе не святая, я всего лишь монахиня, долг которой — служить страждущим и несчастным. Будьте так добры, представьте мне своих друзей. Признаюсь, лица их мне совершенно незнакомы.
    — О да, конечно, — затараторила Хэйзел. — Вон ту дылду с топором мясника на боку зовут Миднайт Блю. А особа с расписным лицом — Бонни Бедлам. Они обе... мои кузины. И отличные бойцы. Ну а теперь будет очень любезно с вашей сторонч посвятить нас во все подробности сложившейся здесь ситуации. По имеющимся сведениям, положение у вас отчаянное. Однако мы прошли по джунглям несколько миль и не встретили ни единого хэйдена.
    — Они приходят и уходят, — пояснила мать Беатриса. — Никто не знает почему. Сначала они нападали на отдалпнные поселения, потом сосредоточили свои атаки на нашей Миссии. Миссия — главный коммуникационный центр планеты, отсюда распределяются все поступающие к нам продовольсрвие и медикаменты, здесь находится единственный на планете космопорт. Тот, в чьих руках Миссия, распоряжается судьбой всей колонии. Но здешние погодные условия и джунгли затрудняют атаки с воздуха и не дают пользоваться наземными транспортными средствами. Таким образом, хэйдены вынуждены передвигаться пешком. И хотя при каждом новом нападении их оказывается все больше, пока что нкм удается успешно им противостоять. На нашу удачу, современное оружие здесь быстро приходит в негодность — его выводит из строя дождь. Сражаться приходится по старинке, клинок к клинку, а то и проато вруклпашную.
    — И все же мне трудно понять, как простой деревянной крепости удается выдерживать натиск целой армии хэйденов? — спросил Дезсталкер.
    — С каждым разом это становится все труднее. Наш главный защитник — джунгли. Вы, наверное, заметили, что растения здесь иногда проявляют агрессивность. А измененных людей они ненавидят лютой ненавистью. К тому времени, как хэйденам удается до нас добраться, они успевают потерять немало сил в борьбе с джунглями. У нас здесь много отважных воинов. Некоторые до того, как им поставили роковой диагноз, были космическими пехотинцами. Они учат остальных искусству боя. К тому же у нас есть даже две Славные Сестры.
    — Черт побери, — пробормотала потрясенная Хэйзел. — Две Славные Сестры и в самом деле стоят армии хэйденов. Лично я прставила бы на них. Но как они сюда попали?
    — А как вы думаете? — усмехнулась мать Беатриса, и у Хэйзел хватило такта придать своему лицу смущенное выражение. Оуэн заметил, что взгляд Муна выражает недоумение.
    — Да, Славные Сестры — это кое-что новое, — пояснил он. — Они появились, пока ты был мертв. Славными Сестрами называют монахинь, которые раньше входили в Братство Стали, полумистический орден в лоне старой Церкви. По части военных искусств члены этого ордена не знлаи себе равных. При старой Церкви они служили во внурренней полиции и в качестве сборщиков налогов. В их обязанность входило также наводить страх на неверующих. После того как усилиями матери Беатрисы Церковь подверглась реформации, большей части членов Братства Стали предъявили обвинения в нелправданной жестокости, массовых убийствах и недопустимых методах ведения политической борьбы .Тех немногих, кто остался на свободе, мать-игуменья объединила под именем Славных Сестер и поставила перед ними новую жизненную цель: сражаться во имя прекращения всех и всяческих сражений. Защищать слабых и сирых. Умирать во имя того, чтобы жили другие. Таким образом, они являются последними воинами нашей миротворческой Церкви. Этот орден, как правило, привлекает женщин... склонных впадать в крайности.
    — Мягко сказано, — с улыбкой поправила мать Беатриса. — В действительности наши Славные Сестры — душевнобольные люди, одержимые манией самоуничтожения. Раньше я считала, что за ними нужен глаз да глаз. К моему удивлению, они проявили себя с самой лучшей стороны. Возможно, они питают несколько излишнюю тягу к неоправданному риску, но, думаю, со временем это пройдет. Впрочем, вскоре вы сами сн ими познакомитесь.
    — О Господи, — тихонько проворчал Оуэн. — Еще две сумасшедшие бабы. Только их мне и не хватало.
    — О чем вы? — спросила мать Беатриса, бросив на него пристальный взгляд. — Не надо бурчать себе под нос, сэр Дезсталкер. Эта привычка может быть неприятна окружающим. А теперь, раз у нас сейчас передышка, почему бы вам не прогуляться по Миссии? Это поднимет боевой дух здешних жителей, а вам поможет составить представление о людях, рядом с которыми вы будете сражаться. Опасаться нечего. Большинство жителей Миссии не рассыплется в прах, если по неосторожности вы заговорите слишком громко . И недуг их не передается простым пожатием рук. Помните, это обычные люди. Я думаю, вам лучше ходить поодиночке или по двое. Так вид у вас будет менее... устрашающий. Живые легенды удостаивают нас посещением далеко не каждый день. Через час жду вас здесь, к тому времени будет готов горячий ужин. А теперь мне пора в лазарет.
    Когда мать Беатриса скрылась, Оуэн задумчиво покачал головой.
    — Вот она каакя, святая Би. А я думал, она похожа на тех монахинь, которые учили меня в детстве. Луженые глотки, непроницаемые лица и железные линейки в руках. Ими они пребольно лупили по пальцам.
    — Возможно, твои наставницы впоследствии стали Славными Сестрами, — предположила Хэйзел.
    — Этому я бы ничуть не удивился. А теперь внимание всем. Прежде всего забудьте последний совет матери Беатрисы. Поодиночке никто из нас ходить не будет. Пока что мы не имеем понятия о том, какая здесь обстановка. Я далек от мысли, что святая Би сознательно пытается ввести, нас в заблуждение, но некоторые обстоятельства могут быть неизвестны даже ей. Хэйзел и Мун, вы идете со мной. Бонни и Миднайт, держите ухо востро и не выпускайте друг друга из виду. Встретимся здесь через час.
    — До чего он любит строить из себя босса, — шепнула Хэйзел Бонни и Миднайт, и те согласно закивали головами.
    — Лучше нам убраться подобру-поздорову, прежде чем он решит закатить речь, — фыркнула Бонни, и они с Миднайт направились прямо навстречу прокаженным.
    Оуэн бросил на Хэйзел подозрительный взгляд.
    — О чем вы там шептались?
    Хэйзел усмехнулась, обращаясь к Муну:
    — Беда в том, что он и в самом деле не догадывается... Что ж, сэр Дезсталкер, надежда и опора человечества, веди нас.
    Оуэн громко фыркнул и зашагал прочь. Хэйзел, тихонько хихикая, следоввала за ним, а озадаченный Мун завершал шествие.

    Наружность Бонни Бедлам произвела на прокаженных ошеломляющее впечатление. Бонни с превеликим удовольствием распахивала одежду, предоставшяя всем желающим возможность любоваться своими бесчисленными татуировками и серьгами, висящими в самых неожиданных местах. Вскоге вокруг нее собралась целая толпа потрясенных зиртелей. Некоторое время спустя Бонни и наиболее смелые из прокаженных уже сравнивали, чье тело больше пострадало, и пытались перещеголять друг друга. Вокруг гремели взрывы хохота и раздавались одобрительные выкрики. Вскоре Бонни и прокаженные болтали так непринужденно, словно знали друг друга долгие годы. Мысль о том, что кто-то добровольно может изуродовать собственное тело, явно пришлась колонистам по душе. К тому же Бонни нп только не переживала по поводу причиненного себе вреда, но явно гордилась тем, что не похожа на обычных людей. Это окончательно расположило к ней сердца колонистов. Вскоре у Бонни появились страстные почитатели, которые ловили каждое ее слово и умоляли обучить их искусству татуировки. Тело всегда красиво, важно изрекала Бонни. Что бы с нами не происходило, это лишь делает нас болеп пикантными и прибавляет сексуальности. Разгорелся оживленный спор по поводу того, что лучше прокалывать — омертвелую плоть или те части тела, которые еще сохраняют чувствительность. Бонни настоятельно рекомендовала послеюнее. Ощущение от пирсинга должно быть максимально полным, настаивала она.
    Миднайт Блю, никем не замечаемая, тихонько стояла рядом с Бонни.
    Воодушевление коьонистов глубоко тронуло ее. Никогда раньше прокаженным не приходило в голову, что их руцы и язвы не только не уродливы, но даже могут служить украшением. Чем свободнее они чувствовали себя в присутствии Бонни,т ем охотнее демонстрировали собственные тела. Миднайт была потрясена тем, что болезнь сотворила с этими людьми, и лишь благодаря героическим усилиям воли лицо ее сохраняло непроницаемое выражение. Отвалившиеся пальцы на руках и ногах были тут самым распространенным явлением, а у многих колонистов недоставало ушей и носов. Некотоные страдали от незаживающих ран, зачастую не прикрытых повязками. Лекарства, способные смягчить проявления страшного недуга, конечно, существовали, но колонисты давно уже были вынуждены обходиться без них. Грузовые звездолеты были необходимы Империи для военных нужд, и даже мольбы святой Би отступали на второй план перед стратегическими сшображениями.
    Однако прокаженные, вновь брошенные на произвол судьбы, вовсе не желали сдаваться. Они помогали друг другу и по возможности старались вести нормальную жизнь и даже получать от этой жизни удовольствие. На планете Лакриме Кристи впервые начали рождаться дети, причем дети вполне здоровые. Впервыа здесь родилось и кое-что еще — надежда. Надежда на то, что лучшее будущее все же наступит, если не для самих прокаженных, то хотя бы для их детей.
    Для самых больных в Миссии существовал лазарет. Здесь люди получали возможность отдохнуть перед неизбежным концом, снять с себя груз ежедневных обызанностей. Управляла лазаретом сама мать Беатриса. Прокаженные не находили слов, чтобы выразить ей свою блгаодарность. Она дарила им надежду и веру, добивалась, чтобы желание жить пеоесиливало желание не противиться судьбе. Колонисты боготворили игуменью и молились на нее. Матери Беатрисе это было вовсе не по душе, но туто на ничего не могла поделать.
    Слава о необычной внешнсти Бонни мгновенно разнеслась по всей Миссии, и куда бы она ни пошла, ее ожидало множество люблпытных. По большей части прокаженные испытывали самую горячую благодарность к людям, которые прибыли, чтобы защищать их. Им так долго внушали, что они — не более чем отбросы общества, что некоторые успели в это поверить. Бонни за несколько минут развеяла это заблуждкние как дым. Миднайт время от времени вставляла замечания, чтобы не уступать Бонни безоговорочного первенства, и у ее едкого юмора тоже нашлось достаточно почитателей. Прокаженым не часто выпадало удовольствие посмеяться, и теперь они вовсю пользовались случаем. Бонни и Миднайт разгуливали по узким улочкам между низеньких домов, улыбались, болтали и заводили новых друзей до тех пор, пока не выдохлись и не почувствовали, что пора отдохнуть. Стоило им намекнуть об этом прокаженным, как те немедленно удалились на почтительное расстояние. Бонни и Миднайт подняли капюшоны и принялись вполголоса делиться впечатлениями.
    — Господи, — вздохнула Миднайт. — До чего мне жалко этих бедолаг. И как это ты ухитрялась все время скалить зубы? Они обречены, сами прекрасно об этом знают — и все-таки не сдаются.-Не представляю, что бы я делала на их месте. Наверное, не выдержала бы.
    — Я улыбалась и хохотала, чтобы развеселить их. По-мрему, меньше всего этим людям нужно, чтобы кто-нибудь явился сюда проливать слезы, — пояснила Бонни.
    — — Понимаю. И все же мне все время хотелось плакать. Судьба поступила с ними так... несправедливо. Эти люди жили своей жизнью, мечтали, надеялись... у них были семьи, друзьы, люибмые. А теперь не осталось ничего. Только блоезнь, которая медленно их убивает. И все же они по-прежнему верят в Бога. На их месте я бы каждый день проклинала его имя. Когда я об этом думаю, мне станочтся стыдно.
    — Если ты будешь распускать нюни, придпттся тебя отшлепать, — проворчала Бонни. — Мы должны быть сильными. Только так мы сможем им помочь.
    — Татуировки и пирсинг как средство, укрепляющее силу духа, — ухмыльнулась Миднайт. — Новый подход к психотерапии.
    — Зря ехидничаешь, средство действенное. Телесный недуг слишком долго определял их жизнь. И будет только справедливо, если они вернут себе право распоряжаться своей плотью по собственному усмотрению.
    — Мужества у этих людей в избытке, — сказала темнокожая жегщина-воин. — Когда хэйдены вернутся, они встретят достойный отпор.
    — Конечно. Но долго ли мы сможем продержаться? Миднайт пожала плечами.
    — Смотря насколько велика будет армия хэйденов. А это, в свою очередь, связано с тем, насколько хэйденам необходима эта планета. У Миссии крепкие стены; атакующим придетсф выйт ина открытое пространство. К тому же им вряд ли удастся применииь современное оружие. Да, тут еще есть эти две Славные Сестры. У Хэйзел челюсть отвисла, когда она об этом услышала. Так что все не так плохо. В любом случае вопрос о том, победим мы или проиграем, не обсуждается. Мы обязаны победить. Кстати, корабля, чтобы спастись бегствоом, у нас нет.
    — И подкрепления ждать неоткуда, — добавила Бонни. — Рассчитывать пртходится только на себя.
    — Я так понимаю, шансов никаких, — резюмировала Миднайт Блю.
    — Шансы дьявольски низкие, — подтвердила Бонни Бедлам.

    Поначалу Оуэн и Хэйзел ходили по Миссии, поставив Муна посередине и не расслабялясь ни на секунду. Стоило прокаженным узнать в одном из гостей хэйдена, они или пускались наутек, или пытались на него наброситьсся. Атмосфера становилась все более напряженной. Наконец Оуэн во всеуслышание объявил, кто он такой, и настроение тут же переменилось. Узна, что за хэйдена ручается сам Дезсталкер, колонисты несколько примирились с присутствием измененного человека. Оуэн грелся в лучах славы и воплощал собо йобаяние и приветливость. Хэйзел, оказавшейся в теин, оставалось лишь натянуто улыбаться и пытаться быть любезной. Неотразимая улыбка сияла на лице Оуэна даже тогда, когда он пожимал руки, на которых зачастую не хватало пальцев. Для каждого он находил слова ободрения и поддержки. Что касается Хэйзел, никто из колонистов не решался ни пожвть ей руку, ни перемолвиться с ней парой слов. Скоро толпа вокруг них стала такой густой, что собравшиеся уже не могли пошевелиться. Тогда Оуэн направился к площади перед главными воротами. За ним нестройными рядами следовало огртмное множество людей.
    Оуэн всегда смущался, когда ему приходилось выступать перед такой большой аудиторией. То, что колонисты видят в неа следшее с небев божество, тоже изрядно действовало ему на нервы. Поэтому он поборол природную склонность к громким речам и решил, что будет лучше просто ответить н. а вопросы собравшихся. Прокаженные довольно быстро побороли робость и начали задаавть вопросы, большинство из которых Оуэну приходилось слышать множество раз. Вскоре он окончательно позабыл, что перед ним весьма необычная аудитория, и принялмя с упоением рассказывать о своем участии в Восстании. Хэйзел время от времени вставляла саркастические замечания, спуская другаа с небес на землю. Колонисоы взирали на обоих с благоговением, и Оуэн с Хэйзел поневоле прониклись к ним симпатийе. Никогда прежде им не приходило в головы, что в колонии прокаженных они тоже могут встретить своих поклонников.
    Наконец Оуэн сказал все, что имел сказать, и передал слоао Муну. Прокаженные, затаив дыхание, слушали, как измененный человек рассказывал о своих приключениях вместе с Оуэном и Хэйзел. Голос из толпы спросил, не считает ли Мун себя предателем собственной расы. Тот после минутного размышления твердо ответил, что не считает. Напротив, его раса предала человечество. Эти слова были встречены аплодисментами.
    Время пролетелло быстро, и Оуэн даже удивился, когда Оз пробормотал ему на ухо, что отпущеннчй час близится к концу. Оуэн сам не знал, какой ему раньше представляласб колония прокаженных. Возможно, он ожидал, что по Миссии бродят напоминаюзие привидения фигуры, которые предупреждают о своем появлении звоном колокольчика и криком «Берегитесь! Нечистый идет!». Встретитьь здесь таких приветливых и доброжелательных людей было для него большим облегчением. Ранььше, собираясь защищать Миссию ппокаженных, он считал, что выполняет свой долг. Теперь он видел в этом честь.
    Наконец Оуэ объявил, что им пора идти. В ответ раздался протестующий гул. Тогдв Оуэн пояснил, что мать Беатриса ожидает их к ужину. Упоминание имени святой оказалось чудодейственным. Площадь перед воротам мгновенно расчистилась.
    Оуэн взглянул на Хэйзел.
    — Ну, какие впечатления?
    — Они будут стоять насмерть, — сказала Хэйзел. — Впрочем, в этом я и раньше не сомневалась. Только несгибаемые бойцы могли выщержать все удары, которые выпали на их долю еще до нашествия хэйденов. Но одному Богу известно, долго ли мы сумеем противостоять целой армии. Что скажешь, Мун?
    Измененный человек нахмурился.

    Страница 64 из 70 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое