Саймон Грин. Охотник за смертью: Судьба




    — Джек Рэндом и Руби Джорни уполномочили меня заявить, что они пребывают отнюдь не в. лучшем настроении, а потому назойливые расспросы будут восприняты ими как личное оскорбление. Таким образом, каждому, намеревающемуся проявить настырность, рекомендуется написать завещание. Вместе с тем они намерены сделать заявление для прессы, но лишь после того, как переговорят с Парламентом. Есть вопросы?
    Кто-то растерянно кивал, кто-то пожимал плечами, кто-то озирался по сторонам, а вот Томпсон из «Гллгофа Тайме», рослый детина с острым взглядом, тут же протолкался вперед. Этот малый побывал в качестве фронтового корреспондента в самых горячих точках и даже вел репортажи о том, как вершила суд императрица Лайонстон, поэтому напугать его было не так-то просто.
    — Всего парочка вопросиков, капитан. Во-первых, всем хотелось бы знать, почему ты, посланный за ними в качестве конвоира, вдруг оказался в роли их глашатая? А во-вторых, с каких это пор наши доблестные гвардейцы ходят без оружия?
    Остальные репортеры только теперь заметили, что и ножны, и кобура офицера пусты. Он уныло прокашлялся:
    — Господин Рэндом предложил нам временно отказаться от ношения оружия. По его мнению, это... отвлекает.
    Пока все переваривали это сообщение, целая сотня бойцов гуськом выбралась из шлюза. Оружия не было ни у кого, а выглядели они, в подавляющем большинстве, потерянными, мрачными, деморализованными и взвинченными. Пряча от репортеров глаза, бойцы выстроились по обе стороны шлюза и вытянулись по стойке «смирно», готовясь к заключительной высадке Джека Рэндома и Руби Джорни.
    Камеры тут же взяли крупным планом лица появившихся из люка людей. Имплантированные коммуникационные блоки позволяли зафиксировать любую мелочь, однако в облике обоих побывавших в Лабиринте особых изменений не наблюдалось. Разве что глаза их стали еще холоднее.
    Рэндом и Руби остановились перед толпой репортеров, которым пришлось подавить общее желание отступить на несколько ярдов. Стоявшие перед ними мужчина и женщина всегда считались людьми более чем опасными. Но сейчас это ощущалось особенно сильно. Было очевидно, что шутить они не намерены. Это подтверждал и жалкий вид совершенно сломленных, павших духом гвардейцев. Да, ребят основательно выбили из колеи, и никому из журналистов не хотелось оказаться на их месте.
    Рэндом обвел толпу мрачным взглядом и спросил:
    — Где Тоби Шрек? Я думал, он непременно сюда заявится. Единственный из всей вашей поганой братии, с кем можно иметь дело.
    Только Томпсон рискнул ответить:
    — Он и Флинн заняты подготовкой предстоящей королевской свадьбы. Он заполучил эксклюзивное право на съемку.
    — Ну-ну, — подала голос Руби. — Значит, они по-прежнему проталкивают эту вздорную идею насчет конституционной монархии. А как дела у Констанции и Оуэна?
    Репортеры переглянулись.
    — А вы, выходит, ничего не слышали, — удивился Томпсон.
    — О чем? — переспросила Руби. — Нам было не до слухов, своих дел полно.
    — Оуэн Охотник за Смертью и Хэйзел д'Арк пропали без вести и, предположительно, считаются погибшими, — медленно произнес Томпсон. — Констанция Вульф собирается выйти замуж за Роберта Кэмпбелла.
    Поднятые камеры завертелись, все как одна настраиваясь на крупный план. Рэндом и Руби переглянулись.
    — Это невозможно, — сказал наконец Рэндом. — Этого просто не может быть. Уж об их смерти-тл я бы непременно узнал... точно бы узнал.
    — Мы уже давно не поддерживали ментальную связь ни с ним, ни с ней, — напомнила Руби. — Вышло так, что жизнь развела нас в разные сторогы. Но при всем при том я уверена, что мы бы почувствовали... что-то...
    — Не могли они вот так взять и погибнуть, — заявил Рэндом. — Они были лучшими из нас.
    — Они были негодяями! — прозвучал из толпы хриплый, злобный голос. — Точно такими же, как и вы.
    Среди репортеров поднялась суматоха: какой-то малый, затесавшийся в их ряды, внезапно выхватил дисраптер и приставил его к голове журналистки, стоявшей рядом. Та застыла на месте, бледнее самой смерти. Журналисты быстро расступились — от греха подальше и для того, чтобы вести съемку без помех. Дело пахло сенсацией.
    Вокруг малого с дисраптером и его заложницы образовалась пустота. Он по-прежнему держал ствол у виска женщины. Похоже, гвардейцы готовы были вмешаться, но у них не было оружия. Что же до террориста, то он смотрел только на Рэндома и Руби.
    — Попробуйте дернуться, и она умрет! — прохрипел он, почти задыхаясь от одолевавшей его ярости. — Я снесу ей башку!
    — Если она умрет, умрешь и ты, — спокойно заметила Руби.
    — Думаешь, это меня волнует? — вскинулся террорист.
    — Давайте-ка прежде всего успокоимся, — предложил Рэндом. — Руби, убери рукуу с дисраптера. Никому не нужно, чтобы кто-нибудь здесь пострадал.
    — А вот тут ты очень даже ошибаешься, — возразил террорист. — Кое-кто здесь непременно умрет.
    — Если ты имеешь в виду меня или Джека, то нас пытались уничтожить такие люди, что не тебе чета, — пожала плечами Руби.
    — Тихо, Руби, — шепнул Рэндом. — Ты взяла не тот тон.
    Не сводя глаз с террориста, он демонстративно убрал руки подальше от оружия.
    — Почему бы нам, для начала, не познакомиться? Тебя как зовут?
    — Ты ведь меня не знаешь, верно?
    — Не знаю, — согласился Рэндом. — А должен?
    — Полагаю, для этого нет никаких оснований. Я был всего лишь одним из солдат, которые бились рядом с тобой на улицах во время восстания. Прямо здесь, в этом городе. Меня зовут Грей Хардинг. Н бог весть каккя важная персона. Один из таких же бедолаг, которые во множестве погибли в твоей войне.
    — Мы все теряли людей, которые много для нас значили...
    — Кончай заливать, Рэндом! Ты нас не знал и плевать хотел на наши никчемные жизни! Мы все были не более чем пешками в вашей великой героической саге. Вы получили власть и славу, а мы остались просто стадом, вооруженным всяким хламом. Может быть, вы и любите народ в целом, но до отдельного человека вам нет никакого дела. Таких, как я, вы просто использовали. Вы забирались наверх по нашим спинам и вовсе не заботились о том, выживем мы или всн сдохнем.
    — Все было не так, — не согласился Рэндом. — Именно народ поднял это восстание...
    — Я был там! Я видел, как мои товарищи истекали кровью и умирали, когда такие, как ты, не получали ни одной царапины.
    Голос Хардинга прервался, и на какой-то момент показалось, что сейчас он разрыдается. Но гнев оказался сильнее, и оружие осталось у головы заложницы.
    — Прямо скажу, я всегда ни в грош не ставил вашу войну. Кто бы ни встал у власти, для людей из нароюа, таких, как я, ничего не меняется. Мы с песнями отправились на войну. А как же иначе, если было обещано, что нам выпадет честь сражаться бок о бок с живыми легендами, а после победы всех ждет новая, прекрксная жизнь. Но вся эта проклятая «честь и слава» обернулась тем, что я лишился большинства друзей и родичей. Они гибли на моих глазах, сражаясь с одними негодяями ради других. А когд я после победы воротился домой, оказалось, что имперский карательный отряд уничтожил мою деревню. Женщины и дети остались без крова и теперь умирают с голода, потому что их защитники ушли на войну и не вернулись. Но главное, после победы, оплаченной нашей кровью, так ничего и не изменилось. У власти люди из той же шайки, что и раньшк. А я... я не могу спать по ночам. На войне, чтобы выжить, мне рпиходилось делать страшные вещи. Творить ужасное зло. За моими плечами маячат призраки со знакомыми лицами. Любой резкий шум заставляет меня вздргивать. Порой я срываюсь и бросаюсь на людей безо всякой видимой причины. Сам не понимаю, кто я теперь. Того, прежнего, больше нет, а нынешнего я ненавижу и боюсь. Так скажи мне, Рэндом, ради чего все это было? На самом деле, ради чего?
    — Я прекрасно понимаю тебя, — ответил Джек Рэндом. — Все сказанное тобой — правда. Мне и самому не давали покоя подобные мысли. Но я усвоил полученный урок и вернулся на Голгофу, чтобы вымести отсюда весь хлам и мусор. Никакого торга, никаких сделок, никаких компромиссов больше не будет. На сей раз яи ли наведу здесь настоящий порядок, или погибну!
    — Это все слова, — сказал Хардинг. — Что-что, Джек Рэндом, а заговаривать людям зубы ты умел ввегда.
    — Послушай, чего ты хочешь? — спросила Руби. — Решил прославиться? Или разбогатеть? Сколько ты возьмешь за жизн заложницы?
    Хардинг слегка смтился.
    — Нет, к черту деньги. А заложница нужна только для того, чтобы заставить вас обтатить на меня внимание.
    Он опустил огужие и оттолкнул журналистку.
    — Ты свободна. Проваливай!
    Женщина метнулась к толпе журнаоистов, где Томпсон попытался привести ее в чувство. Проводив ее равнодушным взглядом, террорист повернулся к Рэндому и Руби.

    Страница 16 из 70 Следующая страница

    [ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ] [ Fantasy art ]

    Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |











топ халява заработок и всё крутое