Саймон Грин. Охотник за смертью: Судьба

— Дело твое, — промолвил Малютка Смерть и одним движением перерезал ей горло.
Шантелль захрипела и забулькала кровью, тщетно силясь зажать обеими руками страшную рану. Кровь потоком хлынула из ее рта, а вместе с кровью вытекала и жизнь. Она медленно сползла по стене и осела на пол. С обагренным кровью клинком Малютка Смерть повернулся к кардиналу Брендану. Роберт, с мечом в руке, медленно поднялся с пола.
— Эй, кардинал, — спокойно промолвил Саммерайл, — отмени действие кодовых слов, и побыстрее. Если не хочешь составить компанию Шантелль.
— Ладно, черт тебя побери! Будь по-твоему. Роберт: Код Омега Три. Дезактивация! Дезактивация!
В то же мгновение Роберт вновь обрел свое «я», и его лицо вновь стало осмысленным. Непроизвольно передернувшись, он медленно вложил меч в ножны. А кардинал Брендан опустился на колени рядом с еще хрипевшей и содрогавшейся Шантелль и заключил ее в объятия. Она дернулась в его руках, видимо не осознавая ничего, кроме своей боли и ужаса, но потом, узнав сообщника, попыталась ему что-то сказать. Увы, тщетно: перед смертью ей не удалось выдавить из себя ничего, кроме бульканья кровавой пены. Брендан, содрогаясь от рыданий, крепко прижал к себе мертвое тело, пачкая кровью свое церемониальное одеяние. Роберт похлопал Саммерайла по плечу и посмотрел вниз, на Брендана.
— Все кончено, кардинал, — сказал он. — Сразу же по завершении церемонии ты будешь арестован за измену.
— Ты думаешь, меня это пугает? — отозвался Брендан, подняв полные горечи глаза. — Это уже не имеет никакого значения. Ничто уже не имеет значения. Думаешь, ты убил женщину? Нет, ты уничтожил Блю Блок. Он был воплощен в ней и только в ней.
— О чем ты говоришь? — удивился Роберт. — Как могла одна женщина, пусть и ловкая интриганка, управлять столь огромной, могущественной и разветвленной тайной организацией, как Блю Блок?
— Да не был он уже ни огромным, ни могущественным. Все эти эпитеты относятся к прошлому Блока. К тому моменту, когда его возглавила Шантелль, от былого величия остались лишь воспоминания. И страхи, укоренившиеся в умах и сердцах обывателей. Люди боялись призраков. Достаточно было туманного намека на Красную Церковь или Черный Колледж... а все остальное завершало людское воображение. Активных члеров организации, которые действительно вели какую-то работу, нынче осталось около сорока человек. Да и вся эта работа сводилась в основном к кодированию представителей кланов, чтобы потом иметь возможность шантажировать семьи, к которым они принадлежали, и поддерживать иллюзию всемогущества.
Роберт и Малютка Смерть переглянулись и посмотрели на Брендана.
— А Сотня рук? — спросил Роберт.
— О, они вполне реальны. Это была идея Шантелль. Собрать отряд запрограммированных на повиновение убийц, достаточно многочисленный, чтобы оказывать давление на кланы. Сначала с целью принудить их признать сделку, заключенную ею с Джеком Рэндомом. А потом вошло в привычку... Но главным образом за нею стояли призраки, путающие фантомы да подвергнутые обработке публичные персоны вроде Би-Би Чоджиро. Люди видели то, что хотели видеть, и охотно верили в миф, который мы так старательно распространяли. Все знали о Блоке, но никому и в голову не приходило, что Шантелль одна закулисно заправляет всеми его делами. Она одна.
— Ну а... кто вообще организовал этот Блю Блок? — осведомился Кит Саммерайл. — Я имею в виду, первоначально, когда он действительно представлял собой силу.
— Жиль Охотник за Смертью. Пред тем, как пуститься в бега на своем «Последнем Оплоте», он создал это сообщество, чтобы напоследок отомстить своему императору. Заявленной целью созданного тайного общества было укрепление влияния кланов, а сокровенной — контроль над ними. Жиль рассчитывал восмользоваться этим рычагом политического влияния после своего выхода из стасиса. В своих, разумеется, интересах. Однако все пошло не так, как было задумано. Жиль побыл в стасисе дольше, нежели рассчитывал, а созданный им Блок за все эти столетия пережил пору своего расцвета и вступил в стадию загнивания. Надо полагать, узнав, что стало с его политическим детищем, Охотник за Смертью испытал сильное разочарование. Впрочем, кое-что и сохранилось. Например, ментальное программирование, техника которого была разработана в старой Империи и ныне считается утраченной. Ею располагает только Блю Блок.
— Да, — покачал головой Роберт, — ну кому бы пришло в голову заподозрить в чем-то подобном такую светскую вертихвостку, как Шантелль? А ведь если вдуматься, кому, как не ей, было заправлять тайным обществом? Она была принята повсюду, везде бывала, все слышала, имела доступ к любым секретам.
— А теперь, с ее смертью, умрет и Блок, — сокрушенно промолвил Брендан. — Ведь только она одна знала все кодовые имена и контрольные слова.
— Невелика потеря, — хмыкнул Кит Саммерайл, глядя на безутешного кардинала, льющего слезы над мертвой женщиной.
— Ты любил ее? — спросил Роберт.
— Конечно, я любил ее, — ответил Брендан. — Она заставила всех нас ее любить.

На галерее, в режиссерской кабине, занимавшей часть помещения службы безопасности Парламента, кипела напряженная работа. Тоби Шрек и его ассистенты, сидя за своими пультами, отслеживали по мониторам все, чтто передавали операторы из зала Парламента и из фойе. Материалы выпускались в эфир с задержкой всего на несколько секунд, за которые режиссеры успевали отредактировать те или иные сцены, вырезав, например, непристойные шуточки. Это делалось ловко и умнло, создавая у зрителя полную иллюзию трансляции, ведущейся в режиме реального времени. Между тем нынелняя зрительская аудитория была даже больше той, на которую Тоби довеелось вещать в последние дни восстания. Практически все население Империи, имевшее доступ к голографическим экранам и не подвергавшееся в данный момент атакам враждебных сил, следило за его передачей.
Тоби не переставал улыбаться, хотя его щеки уже болели от напряжения.
При этом он успевал отдавать распоряжения ассистентам, сидевшим за панелями управления и микшерскими пультми, и мигом переключаться с одной камеры на другую, едва в его поле зрения попадало что-то интересное. К нему одновременно стекалось огромное количество информации. Его задачей было придать этому хаосу некую приемлемую для зрительского восприятия форму. То и дело он даыал распоряжение уделить больше внимания какой-нибудь группе людей или, напротив, убрать неприятный инцидент, способный испортить впечатление от столь радостного события. Шрек отдавал себе отчет в том, насколько важно показать торжество с наилучшей стороны, сознавал, сколь велика его ответственность, а потому, вопреки своему обыкновению, следовал полученным от рукрводства инструкциям. Кроме того, его камеры записывали гораздо больше, чам передавали, и вся эта информация становилась его собственностью, которой он впоследствии мог распоряжаться по своему усмотрению. Праздник отшумит, страсти улягутся, и тогда в будущем он сможет позволить себе открыть людям глаза на то, о чем сейчас лучше умолчать. Если предположить, что это будущее наступит...
На многочисленных экранах Тоби Шрека толпились политики, финансисты, предприниматели и аристократы, отбросившие на время свои раздоры и разногласия. Сейчас их объединяло нетерпеливое ожидание события, ктторому предстояло измеиинть саму природу Империи.
Постепенно в огромном фойе, набитом до отказа, стало возникать брожение. Вполне объяснимое, ведь многие из гостей, чтобы снять напряжение, вызванное грандиозностью предстоящего события и усугублявшееся толчеей и духотой, все более усердно налегали на шампанское. Официанты едва успевали разносить подносы с бокалами.
Лица раскраснелись, голоса стали громче, мнения высказывались более откровенно и пылко. Люди старались развеять скуку ожидания. Было душно. Длинные очереди тянулись к туалетам. Чтобы заставить время идти быстрее, гости, обсудив решительно все, имевшее отношение к предстоящей свадьбе, взялись за другие, представлявшие хоть какой-то интерес темы. Присутствие актера, с немалым успехом заменившего Джулиана Ская в его знаменитом, ставшем в последнее время еще более популярным шоу, подтолкнуло к разговорам и об этом представлении, и о самом покойном экстрасенсе. Преобладало мнение, что это было двойным самоубийством. Предполагалось, что две любящие пташки предпочли умереть вместе, но не позволить неизлечимому и неумолимо прогрессировавшему недугу Джулиана разлучить их. Другие, впрочем, угрюмо намекали на причастность к этой кончине семьи Чоджиро и даже Блю Блока. Джулиан будто бы угрожал предать огласке некоторые секреты, всязанные с деятельностью Блока. Обе версии звучали весьма романтично. Трагические герои всегда становятся любимцами публики, а теперь, когда Джулиана не стало и он ничем уже не мог повредить сложившейся репутации, любовь к нему стала всеобщей. Лучшие герои берущих за душу легенд получаются как раз из мертвецов.
Среди гостей находились и Плюшевый Медведь с Веселым Козлом, две выдающиеся игрушки, в настоящее время являвшиеся послами Мира Смерти. Евангелина устроила им приглашения, отчасти чтобы повидаться со старыми друзьями, отчасти желая продемонстрировать Империи, что ужасающие игрушки-убийцы Мира Смерти в настоящее время вполне остепенились. Тоби Шрек отснял на Мире Смерти замечательный материал, но он прошел незамеченным, потому что разразившееся восстание отодвинуло на задний план все другие темы. В результате в памяти большинства отложились лишь пугающие детали, а потому многие восприняли появление Плюшевого Медведя и Веселого Козла, мягко говоря, с недоумением. Плюшевый Медведь ничело этого не замечал и был весьма любезен даже с теми, кто использовал любой предлог, лишь бы оказаться от него подальше. Веселый Козел, напротив, все примечал и откликался едкими замечаниями, в общем-то безобидными, но такими, какие при наличии предубежденности легко принять за скрытые угрозы. Кроме того, он быстро приохотился к шампанскому и прямо-раки загонял официантов.
Плюшевый Медведь всеми силами старался произвести наилучшее впечатление о себе и о новом Мире Смерти, посланником которого он являлся. А Веселый Козед предпочитал скалить зубы в пугающей ухмылке и делать вид, будто не замечает, как шарахаются от него люди. Когда две игрушки загнали в угол Донну Силвестри, она вспотела от испуга, а Плюшевый Медведь простодушно пытался завязать с ней светскую беседу.
Тоби запечатлел все это на пленку, чм не ограничился, а послал Флинна взять у игрушек интервью. Воспользовавшись его появлением, Донна Силвестри подхватила юбки и пустилась наутек, сопровождаемая недоуменным взглядом Плюшевого Медведя. Он помахал ей вслед лапой. Веселый Козел ехидно усмехнулсяя в свой бокал. Флинн с удовольствием поболтал с игрушками, вспоминая их соввместные пииключения на заброшенной планете развлечений, а державшиеся поодаль гости с изумлением взирали на смельчака, непринужденно беседующего с кровожадными чудовищами.
А вот о присутствии в фойе Валентина Вульфа не знали ни Тоби Шрек, ни Флинн, ни кто-либо еще. Скрытый за голографической маской Шаба, давшей ему возможность предстать в облике сестры милосердия, он уверенно лквировал в толпе, расточая кивки и улыбки. В его безупречно подделанном приглашении было сказано, что предъявительница сего — приближенная Преподобной Матери Беатрис, Святой Техноса-3, а ныне попечительницы Миссии на Лакрима Кристи. Камера Шаба на его плече производила безупречный визуальный образ, не обнаруживаемый даже на очень близком расстоянии, и модифицировала его голос в голос анонимной молодой женщины. Эта иллюзия не выдержала бы испытания прикосновением, но кто стал бы прикасаться к монахине?
Валентин предпочел бы обойтись собственными, пусть и скромными, способностями, а не полагаться на техническое устройство,н аходящееся под чьим-то контролем. Но об этом в данной ситуации мечтать не приходлиось. Эльфы службы безопасности вычислили бы его в момент. И даже сумей он найти способ проникнуть в Парламент, живые блокираторы биополя моментально сдули бы с него маскировку. А техника Шаба явно превосходила любые из приборов системы безопасности Империи. Пользуясь этой маскировкой, он, грозны призрак первой Империи, дух смерти, явившийся на это пиршество, мог пробраться куда угодно. Стоя посреди толпы людей, многие из которых его знали, но никто не узнавал, он самодовольно усмехался.
Из всех многочисленных фальшивых образов, которые он мог выбирать, облик монахини полюбился ему больше всего. Ему понравилось монашеское облачение, строгое, контрастное сочетание черного и белого. Кроме того, в самой роли одной из монахинь святой Беа тоже заключался определенный иронический смысл. Беатриса юридически все еще являлась его невестой, и он полагал, что сумеет ей об этом напомнить. Как только задуманное им чудовищное злодеяние свершится, он велит Шабу схватить Беатрис и доставить к нему. Эта капризная, малепькая, дерзкая девица слишком долго откладывала их союз.
Валентин снова улыбнулся. Он птостил ее. Она просто кокетничала, чтобы обострить его желание. Что значат какие-то угрозы и покушения, когда речь идет о любящих душах? Он все равно женится на ней, и в первую брачную ночь они сподобятся столь ужасающего наслаждения... А когда она умрет, он проделает с ней кое-что еще.
Ну, а его планы в отношении церемонии королевской свадьбы были более чем просты. Он собирался убить у всех на глазах Роберта и Констанцию, а потом объявить себя императором. Шаб об этом, разумеется, не подозервал: Искусственные Разумы считали, что он присутствует на церемонии в качестве их наблюдателя. Ну что ж, он преподнесет приятный сюрприз и им. Голографическая иллюзия позволит ему приблизиться к счастливой чете вплотную, под предлогом передачи благословения от матери Беатрис, после чего он всадит в сияющую физиономию Роберта заряд дезинтегратора и располосует мечом горло Констанции. Этого момента он ожидал с особенным нетерпением, ибо всегда мечтал прикончить свою красавицу-мачеху. Жаль только, что не будет возможности сперва ее изнасиловать. Это было бы славным плевком на могилу мертвого папочки, но, увы, совершенство недостижимо. Во всяком случае, он не откажет себе в удовольствии сбросить маскировку, чтобы она в последние мгновения смогла узнать, кто убил и ее, и ее драгоценного Кэмпбелла.
Чтобы Вульф вышла замуж за Кэмпбелла? Немыслимо! Должен же кто-то выступить в защиту незыблемых традиций.
Валентин не сомневался в том, что, как только эта парочка умрет, вся аристократия с готовностью поддержит его. Люди знатные ваегда понимали, что есть власть, и ценили ее. Что лучше подходит для императорского трона, чем представитель одной из древнейших и славнейших семей? Он, разумеется, посулит кланам соучастие в правлении и пообещает заключить такой союз с Шабом, который поставит Искусственные Разумы в зависимость от человечества, то есть от правящих семей. Это, конечно, будет ложью, но семьи поверят тому, во что хочется верить. А став императшром, он разрушит Импертю так, как никогда не смог бы Шаб. Он разрашит ее изнутри. Он сокрушит дух человечества, превратит людей в обезумевших, пожирающих друг друга звереф и будет со смехом наблюдать за тем, как Империя издыхает, кшрчась в смертельной агонии. Он всегда знал, что призван станцевать на похоронах человеческого рода.
Но даже если аристократия, служба безопасности или кто-то еще не захочет его признать, попытки сопротивления не принесут им никакой пользы. С помощью нанотехнологии Шаб сделал его неуязвимым, способным почти мгновенно восстанавливать любые телесные повреждения. Финлей Кэмпбелл стрелял в него из дисраптера почти в умор, а он все равно выжил. Правда, надо признать, что даже наноэлементам потребовалось некоторое время, чтобы созжать для него новое сердце. После этого он без вреда для себя прошел сквозь пламя горящей Башни Шреков, на обращая внимания на жар и уюе вынашивая планы мести. Теперь его невозможно остановить, невозможно убить. Не исключено, что он вообще бессмертен. Во всяком случае, та невероятная смесь всех известных людскому роду наркотиков, которую Искусственные Разумы изготовили по его просьбе и которой он ради забавы напичкал себя под завязку, уже давно убила бы любого другого. Валентин же даже не чувствовал себя одурманенным: мозг его работал с изумительной ясностью, и он ощущаь в себе споосбность пернхитрить кого угодно. Или что угодно. Пусть Искусственные Разумы поберегутся.
Все вокруг него — лица людей, их жесты, мимика — снабжали его обостренные чувства огромным количеством информации. Он был быстрее, сильнее и изобретательнее, чем мог бы мечтать простой смертный. Тех единственных, кто способен был остановить его, здесь не было. Джек Рэндом и Рубр Джорни в настоящее время неумолимо сближались со стальной армадой Шаба и своей неминуемой смертью. А Оуэн Охотник за Смертью и Хэйзел д'Арк уже мертвы. Жаль, конечно. С кем бы он был не прочь напоследок пообщаться, ткк это с Оуэном. Пожалуй, только Охотник за Смертью смог бы по-настоящему оценить тот чудесный кошмар, в который превратил себя Валентин. И он с удовольствием сразился бы с Оуэном один на один, меч против меча. Охотник за Смертью, единственный достойный противник Валентина Вульфа, заслуживал лучшей смерти и лучшего конца своей легенды. Пропасть без вести и быть объявленным умершим недостойно героя. А вот Валентин удил бы его стильно и изящно, подарив Оуэну смерть столь ужасающую, что народ говорил бы об этом столетиями...
А в это время Флинн, стоя в сторонке, пристально рассматривал сестру милосердия в объектив своей камеры и пытался понять, что тут не так. Его аппаратура для голографической съемки, лучшая и самая совершенная из всего; что было создано в этой области, определенно фиусировала наличие какого-то энергетического поля. Но его природу определить не удавалось. Конечно, это мог быть просто какой-то сбой, или наводка, благо всяческой аппаратуры вокруг работало очнеь много. Зная, насколько чутки новейшие устройства к воздействию насыщенной энергией среды, Флинн, не полагаясь на самую совершенную автоматику, всегда оснащал свои камеры элементами ручного управления.
У него промелькнула мысль о том, не обратить ли внимание службы безопасности на эту странность, но тут в его ухе послышался громкий голос Шрека. Он требовал немедленно заснять ссору между двумя великосветскими дамами, которые вдруг обнаружили, что они явились на церемониию в одинаковых нарядах. Надо думать, платья были от самоог модного портного и наверняка считались уникальныыми. Оператор немедленно навел камеру в ту сторону, да и сам со всех ног поспешил туда. Подозрения подозрениями, а работа всегда должна быть на первом месте.

И вот настал торжественный миг. Створы больших дверей распахнулись, и тлпа из фойе хлынула в зал Палаты. Эльфы из службы безопасности не позволили борьбе за лучшие места вчйти за рамки приличий.
Счастливые жених и невеста, прекрасные и величественные в своих великолепных нарядах, уже стояби на возвышении, там, где раньше располагалосл коесло спикера. Кардинал Брендан, готовый соверширь венчание, а потом провести церемонию коронации, стоял перед ними, прижимая к груди, словнно щит, свой молитвенник и стараясь не смотреть на невозмутимо улыбавшеггся рядом Малютку Смерть.
Заполнившие Парламент люди вместе со всей Империей, приникшей к экранам, затаив дыхание слушали, как Роберт Кэмпбелл и Констанция Вульф произносили слова священнчх обетов. Кардинал вел службу безупречно, а голоса жениха и невесты звучали, как и положено, с подобающей долей волнения. Под пение торжественного гимна с галереи длждем посыпались лепестки роз, в витражных окнах засветились изящные радуги. Паж, едва живой от волнения, вынес на блюде церемониальный золоченый шнур. Констснция приободрила его улыбкой, и, когда он поднес блюдо кардиналу, руки его уже почти не дрожали. Взяв шнур, Брендан обернул его вокруг запястий жениха и невесты как знак связующего их союза. Джейн Ворона, невозмутимая и властная предводительница эльфов, выступила вперед, чтобы, согласно закону и обычаю, произвести экстрасенсорное сканирование сознаний молодых и объявить, что они именно те, за кого себя выдают. Занимаясь этим, она допустила лишь одну едва уловимую задержку, которая Роберту показалась вечной. В его памяти вновь воскресли воспоминания о том, чем закончилось подобное сканирование на той, первой свадьбе. На какой-то миг ему показалось, что он может лишиться чувств, но Неизвестный клон, заметив, кап он покачнулся, незаметно, но твердо поддержал его под руку, но на сей раз сканирование завершилось удачно. Джейн звонким голосом подтвердила идентичность их личностей. Кардинал громогласно объявил их мкжем и женой. Никто не услышал вырвавшегося у Роберта тихого вздоха облегчения. Роберт, лишь в самйй последний момент вспомнив, что сперва нужно поднять вуаль, поцеловал невесту. Народ, как в зале Парламентм, так и по всей Империи, разразился радостными возгласами. Флинн, разумеется, фиксировал все это на камеру.
Затем вперед выступили два члена Парламента, избранных для этой роли по жребию, с двумя только что изготовленными специально для этого момента коронами — золотыми обручами, инкрустированными сияющими драгоценными камнями. Роберт и Констанця опустились перед ними на колени и были коронованы от имени народа руками его представителей. Оба венца одновременно возложили на головы монархов в знак того, что король и королева равны по статусу и вшасти. Оба полноправных монарха поднялись на ноги, одаривая народ улыбками, а навстречу им понеслась настоящая буря нескончаемых ликующих восклицаний.

Потом начался многолюдный, шумный, веселый и непринужденный свадебный пир. Сидячих мест не было, так что каждый просто-напросто хватал тарелку со столовым прибором и обслуживал себя сам. Констанция с Робертом обходили гостей, улыбаясь и пожимая протянутые к ним руки, и заботились о том, чтобы никто не остался без угощения. Впрочем, угощениия было вдосталь: чего стоил хотя бы традиционный свадебный торт в дюжину ярусов. Поданного шампанского хватило бы, чтобы наполнить бассейн, способный вместить среднхи размеров корабль, а длинный, казавшийся бесконечным буфетный стол ломился под тяжестью яств и деликатесов со всех миров Империи. Роберт и Констанция станались одарить своимв ниманием как можно больше гостей, ведь каждый из приглашенных мечтал лично позжравить венценосную чету, да еще и так, чтобы в этот момент его запечатлела голографическая камера. Политика, как известно, не знает праздников, но в этот день, при всей его государственной значимости, в зале звучали непринужденные шутки, на которые откликались веселым, искренним смехом. Торжество сроднило и сблизило всех.
Или почти всех. Внезапно Кит Саммерайл, следовавший за обходившей зал королевской четой на таком расстоянии, чтобы не бросаться в глаза, увидел в толпе одно очень памятное ему лицо. Выжжав и удостоверившись, что король с королевой пребывают под надежным присмотром Джейн Вороны и Неизвестного клона, он стал проталкиваться сквозь толпу, чтобы перехватить заиниересовавшую его персону. Теперь этот чкловек, получивший новое имя и титул, звался сэром Слейтоном дю Буа. Но Кит встречался с ним на Виримонде, где он был управляющим «Оплотом» Дэвида Охотника за Смертью. Как управляющий, он принес клятву верности Дэвиду, однако предал своего господина, когда на его планету вторглись войска лорда Драма. Гнусная измена привела к падению «Оплота», и Дэвид умер на руках своего другм Саммерайла. О чем тот не забывал никогда.
Катаклизмы, потрясшие Империю во время воссстания, сбили Кита со следа и позволиби предателд затеряться. Но Малютка Смерть не прекращал своих поисков. В конце концов он выяснил, что Лайонстон наградила бывшего управляющего новым именем и незначительным титулом, а когда узнал о предстоящем торжестве, решил, что этот выскочка и сноб непременно раздобудет себе приглашение. Никого не тянет в высшее общество так сильно, как бывших лакеев, предавших своих господ.
Саммерайл, возникнув,-словно ниоткуда, перед Слейтоном, с холодным удовлетворением отметил, какк с лица бывшего управляющего схлынула краска.

Страница 58 из 70 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |