Саймон Грин. Охотник за смертью: Судьба

Сайленс и Оуэн обменялись понимающим взглядом, призывающим проявить снисходительность к их спутникам. И Хэйзел, и Кэррион этот обмен взглядами уловили, но, похоже, не поняли, что, возможно, было и к лучшему. Чтобы избежать объяснений, они огляделись по сторонам. Безмолвный лес ответил им пристальным взглядом. Их по-прежнему окружала странная, настораживающая тишина.
— Мы все прошли долгий путь, — сказал Оуэн, скорее всего, для того, чтобы прервать затянувшееся молчание. — Скажи, капитан, ты думал в самом его начале, что твое будущее окажется именно таким?
— А я никогда не заглядывал далеко в будущее, — ответил Сайленс. — У меня, знаешь ли, всегда было невпроворот неотложных дел, так что думать приходилось о настоящем.
— Мне знакомо это чувство, — промолвил Оуэн. — Но, в общем, мне кажется... правильным, что все заканчивается здесь, где и началось. Столько историй приходят к своему завершению там, где и начались.
— О господи, опять его потянуло на философию, — простонала Хэйзел. — Послушай, Оуэн, мы здесь только потому, чтоо это последняя капля нашего незаконченного дела. Лабиринт наделил нас невероятными силами, но я всегда знала, что в конечном счете за это придется заплатить.
— Да, — сказал Кэррион. — Всему есть цена. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Оуэн и Сайленс игнорировали ремарки своих спутников с привычной непринужденностью.
— Полагаю, ты в курсе последних изменений обстановки, — промолвил капитан. — Чаша весов опять клонится не в нашу сторону. «Возрожденные» перепахивают то, что осталось от нашего флота, и направляются прямиком к Голгофе. Падение Голгофы будет означать падение Империи, а стало быть, и конец всего человечества. Мы здесь, чтобы в последний момент переломить ситуацию и превратить поражение в победу.
— Черт побери, — сказал Оуэн. — Нам случалось делать это и раньше.
— Но на сей раз все обстоит совсем по-другому, — прорычал звучный голос, и все резко обернулись.
Момент его появления остался незамеченным, но теперь вольфлинг — могучий, горделивый и исполненный горестного ожесточения — стоял перед ними. Общими очертаниями его фигура напоминала человеческую, но на этом сходство с человеком заканчивалось. Будучи восьми футов ростом, он возвышался над ними как величественный, грозный исполин. Широкие плечи, могучую грудь и гибкий стан покрывал густой золотистый мех. Ноги больше походили на волчьи, а пальцы, как ног, так и рук, заканчивались острыми когтями. Хищная улыбка обнажала волчьи зубы, голова по форме тоже походила на волчью, а в огромных глазах светился человеческий ум и свирепость хищника. Вольфлинг, последний представитель своей расы, мог внушить трепет одним своим видом.
Оуэн нарочито убрал руки подальше от своего оружия. Он никогда толком не знал, как относится к нему Волк, а сейчас оснований для того, чтобы проявлять осторожность, у него было даже больше, чем обычно. Хэйзел, стоявшая рядом, хмуро уставилась на вольфлинга, всячески давая понять, что на нее все это не произвело никакого впечатления. Но Охотник за Смертью чувствовал, что она напряжена, как туго свернутая пружина. Капитан Сайленс и Кэррион встали поближе друг к другу, и Кэррион перехватил свое энергетическое копье как посох.
Вольфлинг долго рассматривал их, а потом, устремив немигающий взгляд на Сайленса, сказал:
— Я помню тебя, капитан. Ты был здесь. Наша встреча была мимолетной, но я тебя запомнил. Ты вообразил, будто тебе под силу уничтожить Лабиринт.
— Я исполнял свой долг, — ответил Сайленс.
— Само собой. То же самое говорили в свое время те люди, которые истребили мой народ, не щадя даже детенышей. Неужели за столь долгое время вы не удосужились придумать еще какое-нибудь оправдание своим зверствам?
— Нет, — подал голос Кэррион. — Мой народ, эшрэи, тоже подвергся поголовному истреблению. Однако я нашел в себе силы примириться с человеком, отдавшим такой приказ, и теперь капитан Сайленс снова мой друг. Я ручаюсь за него.
— А кто поручится за тебя, человек? — спросил вольфлинг.
— Эшрэи. Если потребуется. Но лучше, если бы нам не пришлось их призывать, потопу как они, боюсь, мало что осставили бы от этого прекрасного, но весьма уязвимого леса.
Кэррион взглянул на вольфлинга почти с состраданием.
— Я сочувствую твоей потере, приятель, но давай постараемся понять друг друга. Мы прибыли сюда с миссией, которую выполним, хоть по-хорошему, хоть по-плохому, хоть с твоей помощью, хоть без нее. Я уже лишился одного народа, и мне было бы очень больно лишиться и другого. Неужели, Волк, мы не можем объединиться даже перед лицом такого вргаа, как «возрожденные»?
Неожиданно воольфлинг рассмеялся и, покачав лохматой головой, сказал:
— Ты говоришь о том, о чем не имеешь представления. Тебе ведь даже неизвестно, кто они такие, эти «возрожденные»?
— А тебе известно? — спросил Оуэн.
— О, ты бы удивился тому, что мне известно, юный Охотник за Смертью. Но послушай, мы впустую теряем время, а его осталось не так много. Лабиринт Безумия вернулся, и ребенок пробуждается.
— Я рад, что Лабиринт вернулся, — сказал Сайленс. — Я всегда испытывал некоторую вину за то, что уничтожил нечто столь... экстраординарное. Как варвар, разрушающий город, который он в силу невежества не в состоянии оценить. Но Лабиринт убивал моих людей, он представлял собой угрозу, так что... Правда, я так и не разобрался насчет этого спящего ребенка. Он действительно имеет значение?
— Можно сказать и так, — улыбнулась Хэйзел. — Это клон Жиля Охотника за Смертью. Причем обладающий невероятной мощью. Именно он и является тем, что ты называешь «генератором тьмы»..
Сайленс вытаращил глаза:
— Ты хочешь сказать, что эту чудовищную катастрофу вызвал грудной младенец? Не верю!
— А лучше бы тебе поверить, — хищно ухмыльнулся вольфлинг. — Столетиями, поак этот ребенок спал, я чувствовал, как накапливается его мощь. Когда он проснется а это может случиться очень скоро, вселенная содрогнется.
— Черт побери! — вскричал Сайлпнс. — Оказывается, «генератор тьмы» был в моих руках еще в ту пору! Если бы я только знал...
— И что тогда? — осведомилась Хэйзел. — Что бы ты с ним сделал, Сайленс? Использгал, чтобы защитить Лайонстон и уничтожить нас? Предотвратил бы восстание и не допустил всех тех перемн, которые произошли благодаря ему?
— Не исключено, — ответил Сайленс. — Далеко не все ваши перемены стали переменами к лучшему. Впрочем, сейчас это не имеет значения. Следует думать о нынешней угрозе, а таковой для нас остаются «возрожденные».
— Когда ты открыл огонь по Лабиринту и попытался его уничтожить, Лабиринт защитил себя тем, что прыгнул вперед сквозь время, — сказал вольфлинг. — Потом он снова появился вокруг ребенка, и все стало как раньше. Ты так и не понял природу Лабиринта Безумия. То, что предстает взору, есть лишь физическое проявление чего-то несравненно более великого. Крошечная верхушка гигантского, немыслимо огромного айсберга. Проникший в нашу примитивную трехмерную вселенную краешек некой чуждой ей сущности, столь великой и могучей, что при попытке постичь это у тебя снесло бы крышу.
— Все это весьма красноречиво и впечатляюще, но совершенно не имеет отношения к делу, — отрезал Сайленс. — А что имеет, так это «генератор тьмы». Парламент направил меня сюда с целью найти, заполучить и доставить его назад, для использования против «возрожденпых», во имя спасения человечества. Все остальное неважно.
— Все не так просто, — заметил Оуэн. — Жиль полагал, что сумеет использовать силу младенца для того, чтобы остановить восстание. А младенец вместо этого погубил миллиарды людей. Кто знает, что он сможет натворить, когда пробудится снова? Нет, Сайленс, мы не можем пускать в ход оружие, которое не умеем ни наводитл на цель, ни отключать. Этот малый может оказаться более опасным для человечества, чем все «возрожденные», вместе взятые.
— Это теория, — заявил Сайленс. — А я имею дело с голыми фактами. Сейчас угрозу представляют «возрожденные». И у меня есть приваз.
— Если придется, мы тебя остановим, — предупррдил Оуэн.
— Эй, люди, — промолвилл вольфлинг. — Ваша раса на грани уничтожения, а вы продолжаете пререкаться. Идемте со мной, глупцы. Лабиринт Безумия ждет вас. Может быть, хотя бы от него вы научитесь уму-разуму. За то внемя, которое еще осталось.

Лабиринт Безумия вернулся на прежнее место и выглядел таким же загадочным и непостижимым, как раньше. За ним располагался город, возведенный хайденами после того, как Оуэн освободил их из Склепов. Некогда расцвеченные яркими огнями, башни теперь были темны и мрачны, безупречно прямые магистрали тихи и безлюдны: от тех, кто создал этот гонод как символ своего вгзрождения, не осталось и следа.
— Они отправились в Лабиринт, — пояснил вольфлинг. — Все до последнего. Он воззвал к ним голосом, который признали бы их изначальные творцы, и им было не под силу устоять против этого зова. Все вошли внутрь, но назад не вышел никто. Такова природа Лабиринта: он судит недостойных, и он же их карпет. Все они сошли с ума или погибли. Лабиринт навеки вобрал их в себя. Их время закончилось. Они оказались неспособными к преобразованиям.
— К каким преобразованиям? — резко спросила Хэйзел. — Во что они должны были преобразоватьься?
— Ответ на этоь вопрос ведом только Лабиринту, — отозвался вольфлинг. — Вы должны войти туда и спросить.
Хэйзел нахмурилась:
— Вообще-то я на дух не переношу словечко «должна». Не говорф уж о том, что в прошлый раз визит в Лабиринт едва не стоил мне рассудка. Что-то не тянет меня предоставить этой хреновине еще одну возможность испробовать меня на прочность.
— Ни у кого из вас нет вцбора, — сказал Волк. — Его судьба, ваша судьба и судьба человечества — все сходятся здесь, в сердце Лабиринта. Либо вц заходите туда и завершаете свое дело, либо все, что вы отстаивали и что совершили, окажется напрасным. «Возрожденные» уничтожат ваш биологический вид, а вы умрете, оставшись одни, не исполнив предназначения и потеряв все, что было вам дорого.
Четыре человека посмотрели на Лабиринт Безумия. Каждому показалось, что Лабиринт посмотрел на него в ответ. На первый взгляд, Лаиринт мог показаться незамысловатой конструкцией из высоких мерцающих стальных стен. Но чем дольше вы на него смотрели, тем более сложным он пркдставал. Узор раскрывался перед глазами, словно нппрерывно распускающийся цветок, становясь все более тонким, сложным и изощренным, словно комплекс извилин головного мозга. Стены имели двенадцать футов в высоту и всего лишь два дюйма в толщину. Оуэну вспомнилось, сколь смертельно холодными были они на ощупь.. Тропы между стенами внли к знанию и безумию, вдохновению и эволюции. Или к ужасной смерти. К рождению нового типа человечества или гибели старого. Лабиринт содержал в себе все людские сны, включая кошмарные. Может быть, в первую очередь кошмарные. Здесь зарождалось новое, а роды всегда сопряжены с болью.
Лабиринт призывал ихх. Они все чувствовали этот призыв и не могли не откликнуться на него, хотя и не понимали, на каком уровне он звучал. Как было сказано, причем лишь отчасти в шутку, у них с Лабиринтом осталось незавершенное дело. Или у него с ними.
Сайленс смотрел на мерцающее сооружение и пытаося вызвать в своей памяти образы прекрасных, ни в чем не повинных людей, убитых этим непорятным устройством. Но его все равно влекла туда неведомая сила. В прошлый раз он так и не прошел весь путь, повернул назад, чтобы спасти разведчицу Фрост. Лабиринт убивал ее, а он, Сайленс, этого допустить не мог. Сайленс не жалел о сделанном, но все же не раз задавался вопросом, кем или чем мог бы он стать, если бы прошел весь путь, к самму сердцу Лабиринта. К средоточию его тайн.

Страница 63 из 70 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |