Уитли Стрибер - Сон Лилит (Голод - 3)

Лео вышла на маленькую сцену, оглядела зал и спросила себя: зачем вообще это делать? У нее баснословная сумма денег, три дома — ни в одном из них она не прожила больше чем неделю, собственный самолет, автомашины в гараже каждого дома, за всем ее имуществом приглядывает толпа безликих людей, незаметно поддерживающих везде порядок... — словом, у нее есть буквально все.
И все же Лео собирается несколько вечеров подряд приезжать сюда, выходить на эту сцену и обнажать свою душу перед толстыми богачами, перед бесталанными амбициозными критиками. Неужели ей так важен этот Фонд окружающей среды?
Она спустилась в зал, и Монти, Джордж и помощник Монти Фред Кемп дружно повернулись к ней. До этого они горячо обсуждали, как не допустить ее до списка распределения мест за столиками.
— Сколько сюда явится?
— Это на самом деле интересный вопрос — Он зашуршал бумагами. — Проблема в том, кто поместится здесь. — Он обвел рукой зал. — И кого отправить в мусорный ящик истории. Китти Харт* будет сидеть на балконе. Разве я не плохой мальчик?
* Знаменитая бродвейская актриса.
— Вы так решили?
— Дорогая, она слишком стара, чтобы считаться важной фигурой.
— Принеси мне список.
Он поспешно скрылся за кулисами, а внимание Лео привлекла газета на его стуле. Монти читает "Пост", она — "Таймс", и все же... Что это? Она скомкала газету и не смогла сдержать стон.
— Лео?
— Со мной все в порядке.
Она выдавила из себя улыбку. Надо немедленно уйти отсюда. И еще что-нибудь, все равно что: выпить, поговорить, принять таблетку — короче, успокоиться.
— У меня с прошлого вечера осталось немного колы, — доверительно предложил Монти, словно почувствовав ее состояние.
Джордж, будучи более проницательным, понял, что ее расстроила какая-то опубликованная информация. Он наклонился и поднял газету.
— Господи Иисусе! — его брови поднялись. Затем он показал газету остальным. — Вы только посмотрите. Нельзя же печатать подобные гадости!
— Бедное дитя, — Монти вздохнул, обнимая Лео длинными тонкими руками. — Тебя, должно быть, это по-настоящему шокировало. — Затем вполголоса добавил: — Она такая впечатлительная, и как ты с ней, Джордж, управляешься?
Джордж ничего не ответил. Он прекрасно знал, что Лео могла бы наблюдать, как гладиаторы режут друг друга на кусочки, и не моргнуть при этом и глазом. Он просто уставился на нее, его очаровательное лицо выражало лишь любопытство.
Лео изо всех сил пыталась успокоиться, но стены давили на нее, воздух был тяжелым и душным, да и весь зал казался ей внутренностью гроба. Она хотела лишь одного: найти и спасти этого вампира.
Или нет. Нет! Господи, что она выдумала? Она не может снова стать частью этого мира. Этот мир мертв, и вампир, появившийся в Нью-Йорке, обречен.
Она сцепила руки и начала их ломать до тех пор, пока пальцы не стали хрустеть, как тонкие веточки. Лео пойдет в тоннели. Вампир должен быть именно там, вообразив себя в безопасности в кладбищенском аду, устроенном Полом Уордом.
— Если бы ты это сделал в другое время...
— Мы вернемся к этому завтра, — услышала она слова Джорджа.
— Прекрасно, хорошо. Просто отлично.
Если она не хочет о чем-то думать, следует просто выбросить эти мысли из головы.
— Отвези меня домой, — рассеянным тоном велела Лео.
— В "Шерри"? — уточнил Джордж, когда они вышли из клуба.
О Господи. Перед глазами у нее стояла железная дверь, ведущая в тоннель. Она не может спуститься туда, у нее не хватит мужества сделать это. Но там находится кто-то, кому нужна помощь, и Лео должна по крайней мере попробовать помочь.
— В мой дом Я хочу провести день за пианино.
— Великолепно! — одобрил Джордж.
— Одна. Чтобы никто не лез со своими советами.
Они сели в лимузин и в полном молчании тронулись в путь. Лео закрыла глаза. Что, если это мужчина, прекрасный мужчина-вампир, одна из ее сокровенных ночных фантазий? Высокий и сильный, он появляется в ее спальне, и в его руках она чувствует себя листочком.
— Дорогая, у тебя есть там что-нибудь съестное? Может быть, мне прислать Бобби с ужином из отеля?
— Ужин?
Она вдруг сообразила, что странная дрожь, которую она испытывает, не имеет никакого отношения к движению машины, это ее бьет озноб. Настоящая лихорадка. Джордж внимательно, с профессиональной озабоченностью смотрел на нее. Лео знала, о чем он думает: как провести выходной день, который был ему обещан.
— Я хочу, чтобы Китти Сарлисл Харт сидела рядом со сценой. Монти слишком высокомерен. Все, что он может делать, так это сорить отцовскими деньгами.
Джордж ничего не ответил.
— Но клуб прекрасен, парень здорово постарался.
— Замечательный. И акустика тоже очень хороша, можно почти шептать.
— Ты знаешь, сколько времени прошло с того раза, когда я последний раз была на публике?
— Двадцать один месяц, учитывая две пропущенные неформальные вечеринки. И если не принимать во внимание тот инцидент у Каца.
Лео однажды вечером, зайдя в магазин "Деликатесы Каца" вдруг запела там. Привлеченные необычным концертом, со всех сторон тут же набежали операторы с телекамерами и быстро свели на нет все удовольствие.
Машина свернула на Первую авеню.
— Дай мне "Дейли ньюс" и "Ньюсдей".
Она сидела, сжимая в руках газеты, строчки прыгали у нее перед глазами, и старалась не думать о том, что может именно сейчас происходить под этими улицами. Пол Уорд тоже читает газеты, и сейчас он уже там, внизу, опытный охотник на хорошо ему знакомой территории.
Сможет ли Лео вообще найти этого вампира? Знает ли он (или она), что сделала с ней Мири? Заговорит ли он с ней или просто высосет до последней капли?
— Кто такая Мири?
— Мири?
— Ты только что произнесла это имя.
Лео покачала головой — надо же, она озвучивает свои мысли. Только этого ей и не хватало.
— У тебя есть сигарета, Джордж?
— Мы же бросили, забыла?
— Это значит, что у тебя нет — или ты зажал?
Он протянул ей пачку, Лео взяла сигарету и с наслаждением затянулась. Насколько она знала, курение ей повредить не может благодаря крови Мириам в ее венах, тем не менее это плохо отражается на ее голосовых связках. Но как бы там ни было, сигарета ей сейчас необходима.
— Дай сюда, — сказала она.
Он попробовал отнять от нее пачку, но Лео забрала и пачку, и зажигалку.
— Ты же бросил.
Когда машина подъехала к дому, Леонора Паттен вышла и поднялась по ступенькам, не сказав своему менеджеру больше ни слова, а лишь махнула ему рукой на прощание, перед тем как закрыть за собой дверь. Она знала, что следует вести себя осторожно: не исключено, что Пол Уорд со своей командой убийц наблюдает за ней, но сейчас она думала о том, как спасти этого вампира. Может быть, он 6олен... А они болеют? Или ранен. Они ведь могли его ранить. Лео слишком хорошо знала, что такое раненый вампир.
Господи, как тихо может быть в этом доме! Казалось, что сам воздух поглощает все звуки. Здесь чувствовалось какое-то удивительное отсутствие времени, словно начинаешь парить в вечности, едва только переступаешь его порог.
Сильверст Филлипот сказал ей, что дом — настоящий особняк — оценивается в пятнадцать миллионов, а может, и больше, причем без мебели. Какова стоимость мебели? Лео понятия не имела, не осмеливаясь ее кому-либо показать. Как она могла объяснить происхождение стульев из древнего Египта и Рима или греческую амфору, стоявшую у дальней стены в гостиной, и многие другие, не имеющие названия чудеса со всего света? На стенах были Тициан, Рубенс и Рембрандт — портреты одной и той же женщины, прошедшей сквозь века. Как это объяснит историк искусства? А наверху в солнечной комнате эта тайна станет еще более запутанной. Там висит картина Алисы Нил,* изображавшая все ту же женщину обнаженной. Итак, великие художники на протяжении семисот лет рисовали одну и ту же красавицу?
* Американская художница (1900 — 1984).
Нет, дом останется закрытым для посетителей, а его коллекция — тайной. Однако ей всегда хотелось торжественно спуститься по широкой главной лестнице к ожидавшим ее внизу самым важным персонам. Когда она появилась здесь, еще девочкой, то, прислуживая Мириам и Саре, мечтала стать такой, как они, и в самом роскошном платье, которое только можно вообразить, пройти по этим ступеням из розового мрамора.
Она вошла в столовую с чудесным стеклянным потолком работы Тиффани, изображавшим облачка и голубков на фоне лазурного неба. Стол в центре комнаты был настолько великолепен, что ей не раз хотелось определить его происхождение и оценить его. Он казался таким легким, словно мог поплыть. Его темно-коричневая поверхность едва ли не мерцала — таково было качество полировки. А однажды на этой поверхности откуда-то из глубины всплыло изображение города, оно появилось как мимолетное воспоминание и исчезло... Но скорее всего это была просто игра ее воображения. Возможно, это настоящее произведение искусства принадлежит какой-нибудь неизвестной культуре, например забытой индейской цивилизации.
Лео поднялась по черной лестнице в длинный узкий коридор для слуг, который вел к комнатам второго этажа, и открыла дверь роскошной спальни Мири. Комната ждала возвращения своей хозяйки. Насколько Лео понимала, это могло продлиться еще тысячу лет, а то и всю вечность. Она подошла к римскому кедровому буфету у одной из стен цвета яичной скорлупы и открыла его. Из ящика, где римский сенатор хранил свои самые ценные документы, Лео вытащила пистолет — Сара специально выписала его из самого дорогого магазина в Монтане. Они пригласили специалиста, для того чтобы тот научил их обращаться с оружием: им хотелось быть на равных со своим противником.
Пистолетом так ни разу и не воспользовались. Лео проверила десятизарядную обойму, затем загнала ее на место и сняла пистолет с предохранителя. Решительным шагом она прошла в свою комнату, достала с верхней полки шкафа и надела наплечную кобуру. Затем пришел черед остальной экипировки: кожаные брюки и куртка, облегающая голову шапка. Закончив одеваться, Лео засунула пистолет в кобуру.
Итак, она готова. Спустившись вниз, Лео прошла в подвал. Но едва она ступила на лестницу, ведущую в другую часть ее мира, темную, где таилась ее настоящая жизнь, ноги словно налились свинцом. Сколько мужчин и женщин нашли здесь свою смерть? С тех пор как Мириам Блейлок купила этот дом — сотни, возможно тысячи. Она наслаждалась тем, что завлекала их, затем приводила в ужас, чтобы наполнить кровь потоком адреналина. Лео не была столь искусна. Ее жертвы просто умирали, чаще всего в полной растерянности и панике. Все дело в том, что Лео нравилось, когда они были напуганы: ее детство прошло в страхе перед суровым отцом и это крепко засело у нее внутри.
На железной двери, ведущей в тоннель, еще виднелся порошок для снятия отпечатков пальцев. Лео отодвинула запор, толкнула дверь, которая бесшумно открылась на тщательно смазанных петлях, и замерла на пороге, уставившись в темноту. И как только возможна такая темнота? Казалось, словно сам воздух поглощает свет. Подул легкий ветерок, принесший запахи плесени и — неожиданно — корицы, который, она это знала, исходит от останков вампиров.
Лео переступила порог и включила фонарик. Кирпичный тоннель семи футов в высоту и в ширину, достаточный для того, чтобы по нему плечом к плечу прошли два человека, плавно опускался вниз. Издалека до нее донеслось журчание воды — где-то там должен быть выход к Ист-ривер, но Лео никогда его не видела.
Может, она совершает ошибку, и вампир не знает про тоннель? Господи, да они же вырыли их под древним Римом и под Парижем, а также под Токио и Лондоном, они сделали тоннели местом своего обитания... Лео прошла вперед и внезапно оказалась перед еще более узким проходом, чем тот, который вел в сад Мири. "Никогда не заходи дальше этого места, — говорила ей Сара Робертс. — Может случиться так, что ты уже больше никогда не найдешь пути назад".
Шаг за шагом, держась рукой за стену, Лео продвигалась все дальше и дальше. "Я знаю, что надо искать, — говорила она себе, — и в этом мое преимущество". И действительно, вскоре ее пальцы наткнулись на небольшой выступ в кирпичной кладке. Даже при свете этот выступ был незаметен. Лео нажала на него — ничего не произошло. Это ее не удивило, ей никогда не приходилось открывать потайные ходы, она слышала только рассказы об этом. Вполне возможно, что этот выступ — обыкновенный дефект.
Однако когда она осветила стену фонарем, чтобы посмотреть на нее внимательнее, то невольно вскрикнула. Таинственный ход уже открылся, но без какого-либо движения и звука.
Круто вниз уходили ступеньки; воздух был неподвижным и спертым. Лео слышала только шум собственного дыхания. Проход оказался узким и таким низким, что ей пришлось согнуться. Это ей не понравилось, мало того — она вообще не могла идти дальше из-за овладевшей ею клаустрофобии. Лео повернула обратно и уткнулась в кирпичную стену. Сколько она ни светила вокруг фонарем, отчаянно ища вход, ее взгляд упирался в стены, а пальцы протянутой вперед свободной руки натыкались лишь на обычные кирпичи и известковый раствор, между ними. Лео выхватила пистолет и уже была готова палить в стену, но вовремя сообразила, насколько это глупо.
Теперь ей оставалась только одно, и, может быть, она с самого начала знала, что этим дело и кончится. Пересилив овладевшую ею тошноту, Лео пошла дальше по тоннелю.

Всю свою жизнь Лилит купалась в чистой воде, вдыхала аромат любимых цветов, даже когда жила в пещере, а не во дворце. Сейчас она была грязной настолько, что не хватило бы слов это описать, и плутала по узким могильным проходам, загаженным и шепчущим о смерти.
Очень плохо, что Ре-Атун скрывал от нее неприятности, возникшие у Властителей. Численность человечества росла, к тому же они становились умнее.
Лилит верила, что правит миром, но она лишь царствовала: императрица без власти, раздававшая бессмысленные указы.
Почему они не спросили у нее совета? Ее знание прошлого было обширнее, чем у кого-либо. С того момента, как она покинула Рай...
Лилит остановилась, замерла на месте, прервав крадущееся движение. Где-то впереди журчала струящаяся вода. Рай? Рай.
Мифический сад из еврейской Библии. Но на самом деле это вовсе не так — нет, Рай был домом. На прайме это слово означало "житница", но в памяти оно вызывало вполне определенное место. Она видела колышущиеся на ветру поля и птиц, парящих в высоких облаках, слышала крики детей... Лилит заплакала, стоя в одиночестве в могиле своих детей, слыша, как у нее в сердце и голове звучит имя родного дома — впервые с того момента, как она... как она...
Ее коленку обхватила чья-то рука, высохшие кончики пальцев вцепились в нее, как челюсти жука. Издав сдавленный крик отвращения и печали, она скинула с себя руку.
Что она сделала?
Почему она здесь?
Рай сердца, Рай долгих ночей, Рай потерянный...
Лилит поспешила дальше, совершенно не представляя, куда идет. Она бежала — вот в чем была правда, в страхе мчалась сквозь смертельную ловушку, не имея представления о том, кто убил живших здесь Властителей, сознавая только то, что ей угрожает таящаяся здесь огромная опасность.
Затем Лилит почувствовала какой-то запах — теплый, с примесью дыма, совершенно отличный от влажной вони смерти, который пропитал стены этой огромной гробницы.
Кто-то готовит человеческую пищу. Лилит втянула в себя запах, подняла голову, принюхалась в поисках направления, откуда он исходил. Властительница убьет их вовсе не потому, что ей хочется есть. Тогда, в Каире, она не смогла съесть человеческого детеныша. И до сих пор ей было жалко Ибрагима, и даже капитана Курта.
Теперь таким чувствам нет места в ее сердце и мыслях. Расправа с Ре-Атуном и то, что она увидела здесь, не заслуживали прощения. Сейчас Лилит ненавидела людей и мысленно поклялась уничтожить их всех.
Вскоре впереди забрезжил тусклый свет. Он мигал, но реже, чем свет в трубках и колбочках. Судя по всему, это был открытый огонь. Лилит подошла к узкой винтовой лестнице, ширины которой едва хватало на то, чтобы подняться по ступенькам в этих ужасных скользких башмаках. Оказавшись на самом верху, она услышала грубые человеческие голоса.
Чтобы приблизиться к ним, надо было пролезть через узкий проход, который привел ее в небольшое помещение, заполненное огромными молчаливыми машинами. В железных коробках были круглые колодцы с дверцами; свисавшие со стен и разбросанные повсюду котелки свидетельствовали о том, что Лилит оказалась в кухне.
Однако пищу готовили не здесь, а в соседней комнате, среди большого количества сломанной мебели. Четыре темные фигуры склонились над поставленным на жаровню котелком, держа в руках белью чашки. Лилит, вглядевшись, поняла, что перед ней трое мужчин и одна женщина, довольно великолепная человеческая особь в блестящем платье, обнажавшем верхнюю часть груди и бледные плечи. Ее светлые волосы изящно обрамляли миловидное лицо, лишенное какого-либо выражения. Двое из мужчин были в одинаковых черных куртках и белых рубашках. Третий в отличие от них вырядился в какие-то лохмотья. По человеческим понятиям, ему 6ыло лет пятнадцать.
— Ну давай, — обратился к нему один из мужчин.
— Я стараюсь на те деньги, что вы дали.
— Черт тебя побери, Генри, — сказала женщина. — Я хочу, чтобы это подействовало. А пока нет толку и на один цент.
— Чтоб вас... — проворчал третий мужчина; достав из внутреннего кармана на груди кожаный футляр, он вынул оттуда несколько фунтов и протянул их мальчику.
Мальчик взял фунты и направился в угол, к темной куче. Он пользовался примерно такой же трубкой, как и Лилит, и в ее свете она увидела...
Он отрезал кусок от руки, вернулся к огню и бросил его в котелок.
— Вот так-то лучше, — прошептала женщина.
Там, в куче, были останки Властителей, ее детей. Зачем этот кощунственный ужас? Люди делают себе похлебку, отваривая кусочки плоти в кипящей воде.
А потом она поняла, какую цель они преследуют. В течение многих лет Властители и люди стали очень близки друг к Другу генетически, настолько близки, что Властители могли впрыскивать свою кровь в вены человеческого существа. И затем люди могли жить, не старея, до двухсот лет, при условии что они будут пить кровь себе подобных. Однако впоследствии силы — но не жизнь — покидали их, и начиналось бесконечное существование — полужизнь, полусмерть. Лилит разрешала это делать только ради любви.
Сейчас на ее глазах люди извлекали все еще живую плоть из расчлененных тел Властителей и пили жидкость, которая позволяла им чувствовать себя молодыми в течение месяца или года, пока не прекращался слабый шепот крови Властителей, которую они поглотили. А ведь в этих телах все еще теплилась жизнь, они страдали, когда их резали, испытывая неясное удивление и с ужасом ощущая, что их медленно пожирают.
Лилит вышла на свет.
— Эй, — окликнула она их.
Женщина вскочила на ноги, ее платье сверкнуло при движении.
— Это еще что такое?
— Мне кажется, я чувствую какой-то запах, — пробормотал один из мужчин, одетых в черное.
— У меня есть пистолет, — предупредил мальчик, едва взглянув в ее сторону.
— Где ты достала такое платье, леди? — поинтересовался мужчина. — Ты выглядишь, как...
— Умолкни! — рявкнул мальчик и подошел к ней. — Убирайся с моих глаз, — тихо сказал он. —
у меня здесь дела, а ты... хочешь что-то купить? Тьфу ты, да от тебя воняет, как от свиньи. — Он не спеша вернулся к остальным, покачивая бедрами. — Паршивые старые тоннельные крысы, — высокомерие звучало в его голосе. — Они постоянно появляются здесь.
— Ну, тебе бы надо снять квартиру.
— Господи! Да я же не могу перетащить туда всю эту дрянь.
— Эту дрянь, — повторила за ним женщина, и в ее голосе звенела приобретенная юность. — Эта дрянь... о-о-о... ура! Да я чувствую себя просто сказочно!
Лилит подошла поближе. Те трое, что были хорошо одеты, живо вскочили на ноги. За несколько минут люди скинули с себя годы. Это была самая жуткая и отвратительная вещь, которую ей доводилось видеть за все свое пребывание на земле. Шагнув вперед, Властительница схватила мальчика, который тут же начал сопротивляться, а его крики эхом отдавались от грязных стен. Единым быстрым движением она до капли осушила его. Останки утонули в его лохмотьях; Лилит бросила их себе под ноги и направилась к остальным.
Люди бросились бежать, несвязно и пронзительно вопя. Лилит последовала за ними сначала из комнаты, затем вверх по лестнице, далее по коридору, потом снова вверх, по другой узкой лестнице.
Властительница бежала довольно быстро, смутно заметив, что позади осталась светлая комната с булькающими котлами и мужчинами в высоких белых шляпах. Но эти не варили плоть ее соплеменников. Она могла по запаху определить, что здесь готовилась обычная человеческая пища.
Лилит схватила женщину за шею, зашаталась и по инерции пролетела вперед сквозь дверь, которая сама по какой-то хитрой причине открылась перед ней.
Человеческие существа были повсюду. Дюжины их сидели за низкими столиками, уставленными пищей. От удивления Лилит замерла на месте — с таким количеством людей ей не справиться. Она повернулась, чтобы убежать тем же путем, которым пришла сюда, но из-за открывавшихся в обе стороны дверей появились мужчины в белом, держа в руках топоры. Властительница почувствовала, что ее охватывает страх. Неужели она угодила в ловушку и закончит свое существование в одном из этих позорных котлов?
С яростным ревом Лилит бросилась вперед. Она проскочила в другую дверь, пронеслась по тускло освещенному коридору, который выходил в другую сверкающую огнями комнату. Конечно же, это был дворец, а создания, питавшиеся плотью ее соплеменников, — правители. Нет ничего удивительного в том, что они жаждут вечной юности. Все правители хотят всегда оставаться молодыми.
В зеркальных стенах комнаты Лилит увидела свое отражение и была удивлена тем, как разительно ее наряд отличается от тех облегающих платьев, которые носят теперь женщины. Англичанки в Каире двести лет назад были одеты точно так же, как она. Ей не следует забывать, что одежды людей тоже подвержены изменениям.
Раздались крики, появился мужчина в синей одежде. Лилит распахнула дверь и оказалась на каменной лестнице.
— Стой! — доносилось снизу.
Взбежав по широким ступенькам, Властительница оказалась в длинном коридоре, где царил полный покой. На дверях по обеим его сторонам были арабские цифры: 457,459,461... Та, на которой значилось 463, открылась. Лилит ворвалась внутрь, оттолкнув оказавшегося там человека с такой силой, что тот врезался в противоположную стену и упал без чувств.
Большую часть комнаты занимала кровать. А еще здесь было небольшое окно, за которым сидели и разговаривали человеческие создания. Как ни странно, они вообще не обратили внимания на ее присутствие, а как ни в чем не бывало продолжали вести беседу, словно она была для них невидимой.
— Более того, мы видим только двузначную цифру, растущую на горизонте, — сказал ей один из сидящих за окном.
— Извините, — ответила она на своем неуклюжем английском, метнулась к другой двери и с восторгом обнаружила за ней водяную комнату, точно такую же, как на корабле. Лилит замерла на пороге и прислушалась. Ничего, кроме бормотания людей за окном. Тогда она направилась к тому человеческому созданию, которое лежало у стены. Оно оказалось женщиной, и Властительница решила воспользоваться ее одеждой. Наряд состоял из многих частей, но без всяких украшений в виде кисточек и кружев, как это было на ее платье.
Лилит отбросила одежду в сторону и подошла к окошечку. Люди, не обращая на нее внимания, продолжали свою занудную беседу.
— Эй! — окликнула она их.
Властительница потрогала окошечко, оно было сделано из твердого стекла. К тому же эти существа были меньших размеров, чем нормальные люди. В конце концов она сорвала с кровати одеяло и набросила на окно. Повсюду была магия: от повозок, которые катились сами по себе, до кораблей размером с пирамиду или этого странного заколдованного окна.
На корабле Лилит научилась пускать воду, и через мгновение на нее обрушился прохладный поток. Она утолила жажду, причем эта вода оказалась лучше корабельной.

Страница 14 из 30 Следующая страница

Библиотека Фэнтази | Прикольные картинки | Гостевая книга | Халява | Анекдоты | Обои для рабочего стола | Ссылки |